65 лет назад, 12 марта 1947 года президент США Трумэн на совместном заседании Сената и палаты представителей «презентовал» свою внешнеполитическую доктрину. Претензии США на роль мирового полицейского получили идеологическое обоснование.
Начало речи звучало интригующе: «Внешняя политика и национальная безопасность нашей страны находятся под угрозой».
Зал замер в тревожном ожидании. Это и не удивительно – после Второй мировой войны, приучившей мир к крупномасштабным угрозам, потерям и потрясениям, прошло всего полтора года. Трумэн продолжил:
«Соединённые Штаты получили от греческого правительства просьбу о финансовой и экономической помощи. Сообщения от американской экономической миссии в Греции и от американского посла в этой стране подтверждают утверждение греческого правительства, что помощь крайне необходима, чтобы Греция могла остаться свободной страной…
Сосед Греции, Турция, также заслуживает нашего внимания. Будущее Турции как независимой и экономически значимой страны не менее важно для демократического мира, чем будущее Греции».
Попросив выделить на экономическую помощь Турции 100 млн долларов, а Греции, которая, как и сегодня, была в экономическом кризисе, 300 млн долларов, Трумэн добавил:
«В дополнение к деньгам я прошу, чтобы Конгресс разрешил отправку американского гражданского и военного персонала в Грецию и Турцию по просьбе этих стран, чтобы помочь в задачах государственной модернизации и ради наблюдения за использованием финансовой и материальной помощи».
Предоставление экономической помощи изначально предполагало вмешательство США во внутреннюю политику других государств.
Все эти меры подавались под «соусом» помощи «свободным народам в сохранении их свободных установлений и их государственной неприкосновенности против агрессивных движений, цель которых – навязать этим народам тоталитарный режим».
Президент США заключил:
«Соединённые Штаты должны поддерживать свободные народы, которые сопротивляются агрессии вооружённого меньшинства или внешнему давлению. Мы должны помочь в освобождении народов, чтобы они сами могли решать свою судьбу. Наша помощь должна быть, прежде всего, экономической и финансовой, которая приведёт к экономической стабильности и таким образом окажет влияние на политические процессы».
Антисоветская направленность высокопарных эскапад американского президента, который с сентября 1945 года планировал атомные удары по десяткам советских городов, была очевидной не только для нашего посла в США Н. Новикова, прозорливо заметившего, что вопрос о предоставлении финансовой помощи Греции и Турции «явился лишь предлогом для провозглашения нового этапа «жёсткой внешней политики».
Не скрывали сути дела и некоторые американские комментаторы.
Хорошо информированный У. Липпман в статье в «Нью-Йорк геральд трибюн» признал: «Мы выбрали Грецию и Турцию не потому, что они являются блестящими образцами демократии, а потому, что представляют собою стратегические ворота, ведущие в Чёрное море и к сердцу Советского Союза».
Впрочем, голоса трезвомыслящих аналитиков быстро потонули в хоре борцов с «коммунистической угрозой».
Через 10 дней после выступления в Конгрессе Трумэн подписал указ № 9835. В рядах госслужащих началась «чистка». К «охоте на ведьм» были привлечены проверенные борцы.
«Коммунистическая угроза» была мифом, опровергаемым многими фактами. Но о них не любят вспоминать ни западные политики и журналисты, ни их российские подпевалы.
После войны СССР пошёл на целый ряд уступок Западу.
В 1946 году Советский Союз вывел свои войска из Северного Ирана.
Отказался от пересмотра статуса черноморских проливов в своих интересах.
Перестал поднимать вопрос о принадлежности Грузии и Армении части территории Восточной Турции.
Отказался от участия в разделе итальянских колоний в Африке.
Отсутствие агрессивных планов лучше любых слов доказывает то, что СССР, на пике войны имевший около 11,3 млн солдат, к 1947 году сократил численность армии до 2,8 млн человек.
Побывавший в СССР в январе 1947 года и встречавшийся со Сталиным начальник имперского генерального штаба Великобритании фельдмаршал Монтгомери писал:
«Россия не в состоянии принять участие в мировой войне против любой сильной комбинации союзных стран, и она это понимает. Россия нуждается в долгом периоде мира, в течение которого ей надо будет восстанавливаться. Россия будет внимательно следить за обстановкой и будет воздерживаться от неосторожных дипломатических шагов, стараясь не «переходить черту» где бы то ни было, чтобы не спровоцировать новую войну, с которой она не сможет справиться».
Казалось бы, сторонникам политики «сдерживания», принципы которой 22 февраля 1946 года сформулировал американский дипломат Кеннан в «длинной телеграмме», которая состояла из 8 тысяч слов, из Москвы в Госдепартамент США, оставалось только радоваться.
Однако американские политики были готовы сдерживать чьи угодно аппетиты, но только не свои собственные.
А. Зиновьев, более 20 лет проживший в Германии, в книге «На пути к сверхобществу» писал:
«»Холодная война» не ограничивалась сдерживанием советского проникновения в Европу. Целью её стало вообще полное разрушение Советского Союза и всего блока коммунистических стран. Это облекалось в идеологическую фразеологию освобождения народов от ига коммунизма, помощи в овладении западными (в первую очередь – американскими) ценностями, борьбы за мир и дружбу между народами, за демократические свободы и права человека…
Организаторами и исполнителями «холодной войны» ставилась задача атомизировать советское общество идейно, морально и психологически, лишить массы способности к сопротивлению».
Жизнь показала, что победа в «холодной войне» сделала внешнеполитический курс США лишь более агрессивным, а мир на планете ещё более хрупким.
Не была сдана в архив и «доктрина Трумэна». Просто в Югославии, Афганистане, Ираке и Ливии сам себя назначивший ответственным за мировой порядок Вашингтон предпочёл подкрепить её постулаты аргументами прямого попадания.
И сегодня обновлённая «доктрина» претендует изменить геополитическую конфигурацию целых регионов мира.