Оранжевая угроза вновь может стать реальностью уже этой осенью, если Путин ничего не изменит
Вчерашний митинг белоленточной оппозиции на Новом Арбате дал повод для злых шуток и рассуждений о том, что оранжевая революция провалилась. Действительно, к началу митинга там собралось не более 3 тысяч человек.
Уже через несколько минут после начала митинга в твиттере стали появляться записи: «ПОЗОРИЩЕ: либералы типа Каспарова, Парфенова и Пархома будут жечь со сцены перед красно-коричневой кучкой (ок1000 чел) нациков и леваков! О!», или «Новый Арбат: Пока полиция сохраняет численное преимущество :)))))))))» (орфография и пунктуация авторов сохранены).
«Вообще-то, все это уже жизнь после смерти. Потому что сам капут случился еще 5 марта на Пушкинской, и отчаянный рывок самых молодых вождей — бунт у фонтана, запоздалая попытка спасти рушащуюся репутацию, этот рывок тоже уже случился после смерти», — написал примерно в это же время в своем «Живом журнале» один из самых горячих сторонников радикальных действий, лидер партии «Другая Россия» Эдуард Лимонов.
О том, почему революция умерла, так и не начавшись, умерла ли она вообще, при чем здесь американцы и удастся ли Путину вывести из пике самолет русской истории, в интервью Накануне.RU рассказал известный писатель и журналист, главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов.
Вопрос: Сейчас многие констатируют, что «оранжевая революция», о которой так долго говорили все вокруг, провалилась. Вчерашний митинг на Новом Арбате стал ее агонией. В чем, по-Вашему, причина такого неожиданного для многих исхода?
Александр Проханов: Я бы не спешил говорить о том, что оранжевая революция у нас провалилась. Просто она не прошла все свои фазы. Она начиналась так, как положено, и прошла несколько стадий по классическому лекалу, и в частности она прошла формации двух выборов. Две выборные компании сцементировали протестный слой, и в этом слое теперь есть все необходимое, чтобы при определенных обстоятельствах он опять запылал, как груда хвороста, и такие обстоятельства могут наступить уже осенью этого года. А потом специфика революции, которую хотели устроить в России, отличается от специфики подобных революций в Грузии, в Сербии, и даже а арабском мире.
Вопрос: В чем отличия?
Александр Проханов: В русской жизни еще не накопилась эта гремуча смесь негодования и протеста. Она, безусловно, есть, но в данный момент она очень неоднородная, разнокалиберная, и разные составляющие этой горючей смеси зажигаются в разный момент, с разной степенью интенсивности и часто просто гасят друг друга. В комке, который образовался на Болотной площади, были, если так можно выразиться, взаимоисключающие друг друга вещества политической химии. Там был так называемый благополучный средний класс, который выдвинул таких лидеров как Ксения Собчак, провозгласивших «революцию норковых шубок». Но одновременно там были и сторонники Сергея Удальцова, Эти люди отрицали и олигархию, и средний класс, и все эти «норковые шубки», потому что они плохо смотрятся на фоне рубищ, в которых ходит русская провинция и весь русский народ, живущий за пределами больших городов. Это две взаимоисключающие силы, которые ненадолго слились, чтобы потом распасться. Там в этой группе проявили себя и еврейские либеральные круги — очень едкие, импульсивные люди, такие, например, как Виктор Шендерович или Сергей Пархоменко — страстные, непримиримые и пышущие иронией и ненавистью. Их ненависть часто направлена против русской истории и против самой категории «русскость». Они ощущают внешнюю и внутреннюю угрозу для себя от России и русских. И в то же время, на той же площади были националисты, те люди, которых еврейские либеральные круги презрительно называют «нациками», фашистами. Это взаимоисключающие энергии, и мне кажется, что революция не случилась, потому что эти компоненты не разгорелись так, чтобы превратится в пожар. Одна часть гасила другую. Это был слишком сложный «компаунт». И именно поэтому она захлебнулась.
Вопрос: В этом есть заслуга власти?
Александр Проханов: Заслуга власти, конечно же, есть. Она применяла контроранжевые технологии, которые включали в себя провозглашение оранжевой революции как национальной угрозы, была проведена мощнейшая «антиоранжевая» кампания с митингом на Поклонной горе и в какой-то степени народ был ошеломлен страхом повторения 1991-го года, и уж тем более февраля 1917 года. Это была блестящая компания, которая сбила накал оранжизма, остановила движение этого низового пожара. Это если хотите, был встречный пал. Эта технология работала. Ну и конечно, сама по себе политическая реформа, которою провозгласил Дмитрий Медведев, она, в свою очередь, ошеломила оранжистов, потому что после известных заявлений Медведева не было смысла говорить о выборности губернаторов, об упрощении порядка создания партий. А ведь это то, с чем выходили на площади. Когда эти лозунги были сняты с повестки дня, она значительно оскудела. Там остался единственный пункт: «Россия без Путина», которым трудно привлечь новых сторонников. Не последнюю роль сыграл и Дмитрий Рогозин, который выступил как лидер русских националистов, Я знаю, что как раз в день митинга на Поклонной горе он провел встречу с националистами, с теми, кто пришел на митинг. И после этого националисты стали откалываться от оранжевых все больше и больше, они стали уходить из этого месива, из этого коктейля. В конце концов, демонстративно ушли со вчерашнего митинга, чтобы больше там никогда не появляться.
Вопрос: Как Вы считаете, мог ли пойти Путин на закулисные переговоры с частью либеральной элиты или с американцами, чтобы избежать революции в обмен на сдачу Сирии или Ирана?
Александр Проханов: Я полагаю, что в какой-то мере такие переговоры велись. Только я пока не знаю, какие именно. Мне кажется, здесь крупных уступок у Путина не было ни по Сирии, ни по Ирану. Может быть, на данный момент самим американцам показалось невыгодным запускать хаос в России, обладающей ядерным оружием. Я не предполагаю крупного политического торга между Вашингтоном и Путиным.
Вопрос: Что же будет дальше? Вы говорите, что нас ждет мировой кризис? При каких условиях возможно возвращение оранжевой угрозы?
Александр Проханов: Народ проголосовал за Путина исходя из его предвыборного поведения. Я не говорю о фальсификациях и разного рода натяжках. Я говорю о реальном, предвыборном Путине, который выступал с позиции мощного национального лидера. Он обещал победить в сражениях с разного рода угрозами, говорил о Бородинской жертве, о «бородинской мобилизации», о том, что Русь Святая дороже всех райских и ангельских посулов, цитируя Есенина и Лермонтова. Вот таким Путин прорвался сквозь выборные надолбы. Теперь, когда наступает время действовать, он может вернуться к своему монетаристскому курсу, лицом которого был Кудрин. Повторить весь прошлый, печальный опыт перекачки русских ресурсов в западные банки. Это может вызвать громадное разочарование национально мыслящего контингента. Путину по неизбежности придется увеличивать тарифы и повышать налоги, потому что казна пуста, и тем он вызовет раздражение среднего класса, который за эти годы успел «прибарахлиться». Их дома и земли будут обложены большими налогами. Но главное, грядет следующая волна экономического кризиса и ни о каком развитии, о котором он вещал, и речи быть не может. Обвал мировых рынков, в том числе и русского, может резко повысить недовольство населения, которое разочаруется и почувствует себя обманутыми, вот это основа для новой волны оранжизма. Тем более что сейчас в стане оранжистов сформировалась группа лидеров. Усилился Сергей Удальцов, усилился Алексей Навальный. А вот люди типа Шендеровича, Пархоменко или Акунина просели. Они слишком академичны и гуманитарны. Удальцов близок левопатриотической части, а Навальный — правопатриотичекой части. Они могут составить очень мощный тандем — союз правых и левых, красных и белых. Это то, о чем все время говорили газета «День» и газета «Завтра», и это сильный компонент для взрыва.
Вопрос: Что касается кризиса, то, по-Вашему, Россия не сумеет остаться «тихой гаванью»?
Александр Проханов: Я думаю, что «тихая гавань» — это не более чем фигура речи. Какая же мы «тихая гавань», если первая волна кризиса смела огромное количество производств и уничтожила весь огромный запас нефтедолларов, который был израсходован где-то умно, где-то бестолково, а где-то преступно? Сейчас этих накоплений нет и никакой «тихой гавани» быть не может. Времени у нас больше нет. Мы не можем оставаться в «тихой гавани». Мы должны найти свой выход в океан и двигаться в морях исторического развития, а «тихая гавань» — это застой и мертвечина, это флот, который ржавеет и гниет у пирса. Если Путин выполнит то, о чем я говорил на митинге 4 февраля, это будет преодоление катастрофы, а уход от этих проблем и есть катастрофа. Стремление выполнить эти постулаты — это уже первый шаг к преодолению катастрофы. Самолет русской истории какое-то время назад перестал лететь, он стал падать, но сейчас моторы должны опять зарычать, а турбины завертеться. Машина должна продолжить полет. Это уже вопрос опытности экипажа и наполненности баков, но самолет должен двигаться! Нация не простит остановки!