На дискуссии в передаче «Исторический процесс» канала «Россия-1» Егор Холмогоров спорил, что сейчас, в отличие от февраля 1917 года, наша страна, к счастью, не находится в состоянии истощения мировой войной. Это правда, но внешнеполитические и внешнеэкономические утраты с 2008 года по 2011 год таковы, как будто Мамай прошел.
Еще три года назад казалось, что у нас «все схвачено» в Риме и Анкаре. Потенциал связей с Турцией и Италией действительно создавал уникальный треугольник трех наследниц трех великих империй, с общим консервативным сознанием большинства населения. Вокруг этого треугольника можно и необходимо было воздвигать защитные бастионы, поддерживая общий каркас от Калининграда до Владивостока и от Рима до Пекина. Амбиции Эрдогана и Берлускони, человеческий потенциал этих политиков можно и необходимо было применить к большим евразийским проектам, развивая технологии не болтовни, а строительства. Но этот треугольник разметали и погубили не враги, а то самое колониальное мышление, о котором говорил Сергей Глазьев.
Во-первых, это колониальное мышление бизнес-элиты, которая сейчас пеняет на Путина, а должно пенять на себя. В 2003 году Анатолий Чубайс, в ту пору глава РАО ЕЭС, должен был оценить размеры собственного негативного рейтинга, прежде чем провозглашать «либеральную империю» и везти этот самовар вместе с Миллером в Тбилиси. Вклад самого Миллера в испоганивание российско-украинских, российско-туркменских, российско-белорусских отношений вообще никакому измерению не поддается. А всего-то стоило один раз, на сон грядущий, почитать книгу Дж.С.Ная: мягкая власть — это власть, умеющая притягивать к себе, а не отталкивать.
Российский бизнес еще в 2011 году тешился иллюзиями: мировой кризис казался благоприятным моментом для скупки западных активов. Однако Владимир Антонов зря привлекал премьера к своей шведской сделке по SAAB — итогом стала национализация его собственных банков в Литве и Латвии. Не более успешно Алексей Мордашов рассчитывал на блокпакет Siemens, и так старался, что даже записался шведом на заседание Бильдербергской группы. Индийские ВВС, как казалось, только и ждут российских истребителей. Но их обошел Rafale, убедительно и иллюстративно отбомбившись по Ливии.
И даже в ближайшем зарубежье наш бизнес ждали сюрпризы. Грузия отказалась от ИЛов, которые вдруг оказались устаревшими, а беспорядки в Казахстане начались не со штурма госучреждений в Новом Узене, а с поджога представительства «Лукойла», ровно на следующий день после российских выборов.
Пострадавшие должны сказать «спасибо» собратьям, которые в расчете на второй срок Медведева демонстрировали образцово колониальное поведение. И никаких особых привилегий — за счет участия в проекте Сколково и за счет медиа-раскрутки двух пальцев журналиста Олега Кашина — с этого не заработали. Ни личные закрытые встречи с Джо Байденом, ни попытки «отмыться» от претензий бывших деловых партнеров в Лондонском суде не пошли в плюс. Наоборот, репутация собственных партнеров оказалась под непоправимым ударом. В своей налоговой декларации Михаил Прохоров даже боится упомянуть «Русал»: ведь, как прозвучало на обнародованном Березовским пленке 2000 года, в число его реальных владельцев входили некто Антон, Аксен и Миша, и эти откровения мало способствуют сделкам, не говоря об экспансии.
Когда корпоративная, несмотря на название, «Независимая газета» накануне визита Байдена в Москву сообщала, дословно: «С той частью российской элиты, которая сделала ставку на нынешнего премьера, американцы легко справятся: достаточно будет не выдать пару раз заграничные визы Юрию Ковальчуку, Аркадию Ротенбергу или Геннадию Тимченко, а если не поможет, заморозить их активы в зарубежных банках», — ее владельцы вряд ли рассчитывали, что уже через полгода информационное оружие, направленное только на «околопутинский» бизнес, распространится и на «медведевский». И как легко установить, проблемы бизнеса в Египте затронули далеко не только деловые круги, приближенные к Мубараку и его партии.
Российский большой бизнес, который начали предупреждать еще в 1994 году, только сейчас дотумкал до простой истины: возможности экспансии прямо пропорциональны внешнеполитическому влиянию государств. Когда оно тает, рушатся и «исторически сложившиеся» отношения — как, например, у «Лукойла» в Болгарии или у «Ростехнологий» в Италии. «Трансформация», которую был вынужден признать Давосский форум, хоронит возможности получения особых условий за рубежом, сколь бы ни были интересны эти отношения непосредственным партнерам: не они решают, и даже не государства, а мировые параполитические круги, диктующие глобальную повестку дня и раздающие кому «девятку», кому «тройку». Кому позор, кому полный позор, а кому санкции и делегитимации.
Вторая причина растраты внешнеполитических позиций — увы, это склонность руководства страны к подбору тусклых личностей, с которыми удобнее работать. Такой подбор не дал реализоваться Глазьеву, как и многим другим творческим людям (именно творческим, а не «креативным»).
Место творческих людей в истэблишменте заняли травоядные существа, казавшиеся безопасными в силу своей примитивной личностной структуры, а на деле оказавшиеся подобострастными подбиральщиками чужих идеологических объедков.
Отечественная программа энергоэффективности не только поразила своей затратностью, но и навела специалистов и неспециалистов на вопросы: а зачем все это нужно в богатой ресурсами стране, не лучше ли разведывать и добывать эти ресурсы? Программа «Электронная Россия» будто бы была продиктована борьбой с коррупцией, как и электронные аукционы; на практике оказалось, что ничего спасительного в этом нет. Откуда целеполагание, откуда навеяны эти рецепты? А оттуда же, откуда мода на кукурузу при Хрущеве.
Американская программа «Электронное правительство», принятая при Джордже Буше-младшем, была придумана не Бушем, а диктаторами и проводниками глобальной повестки дня. В ее основе была та же мизантропическая идея «пределов роста», та же самая постановка биосферы превыше ноосферы: во что бы то ни стало сократить потребление бумаги, чтобы спасти якобы исчезающие леса. Нетрудно догадаться, что заработала на нем отрасль, ныне обеспечивающая эффективность информационно-психологических войн через условные рефлексы «кнопочного мышления». Объедок был подобран себе на голову, причем символический акт подбирания объедка — подключение к «твиттеру» в Калифорнии — показательно сочетался с поеданием объедков в буквальном смысле (гамбургер в арлингтонской забегаловке).
Энергетики, которым было предписано внедрять энергоэффективность без дополнительных федеральных средств, были вынуждены компенсировать разрывы в своих инвестпрограммах за счет населения, на что население, естественно, на выборах 4 декабря 2011 года ответило «ногами» — и, как в Египте, виноват оказывается тот, кто ближе — местные чиновники, созванные в «Единую Россию», как в стойло, которое теперь кто-то закрыл снаружи и подпалил.
Цитата: «Сегодня экологическая политика способна не только не мешать экономике, но и служить локомотивом устойчивого развития. Способствовать борьбе с бедностью, социальным неравенством и несправедливостью. Помогать выйти из тупиков «общества потребления» к новым горизонтам… В России ведется подготовка базового документа — «Основы экологической политики РФ». Экологические показатели теперь включены в число критериев оценки эффективности региональных властей… В нашей стране именно активные действия гражданских объединений привлекли внимание ко многим проблемам. Это и защита Химкинского леса в Подмосковье. И ряд публичных кампаний за сохранение природных ландшафтов и памятников…»
Кто нес эту подобострастную белиберду в международной аудитории, в присутствии «старших экологических товарищей» из ООН? Это нес Сергей Михайлович Миронов в той аудитории, где его покровитель и автор его карьеры Владимир Путин защищал кандидатскую диссертацию о развитии экономического потенциала Северо-Западного региона на основе разработки недр, а вовсе не их консервации ради птичек и червячков.
Когда именно Сергей Михайлович нес эту белиберду? После того, как член его фракции в очередной раз прокатился в США, а потом авторитетный профессор Гонтмахер объявил, что партия «Справедливая Россия» станет опорой президента Медведева как альтернатива «Единой России».
А за два дня до этого Сергей Михайлович Миронов встречался в Петербурге с украинской делегацией во главе со спикером Литвиным. Эта делегация приехала в Киев и разгласила там содержание доверительной беседы. А содержание было такое: Владимир Путин намерен совершить переворот, и первое, что он после этого сделает — он свергнет президента Януковича. Можно догадаться, как после этого воспринимались в официальном Киеве и газовые переговоры, и визиты Патриарха. А тут, очень кстати, компания Shell намерила Украине два с половиной триллиона (!!!) тонн собственного сланцевого газа. И тут же экономист по фамилии Нарбут подсунул украинскому премьеру готовый концепт разделения компании «Нафтогаз» на европейский манер. Когда обыски Еврокомиссии застали «Газпром» врасплох, поскольку информированные братья-украинцы не предупредили, главе корпорации вряд ли приходило в голову, какой вклад в этот сюрприз внес индоктринированный в «теорию устойчивого развития» (=концепт «пределов роста» Римского клуба) спикер верхней палаты своего же, не чужого парламента.
Что еще болтал Сергей Михайлович Миронов в те дни перед Петербургским Экономическим форумом, на котором еще можно было договориться с Китаем о газовых ценах, пока не опередили братья-туркмены (которым так же, как украинцам, была навешана лапша на уши о триллионах кубометров Иолотани)? Еще он болтал — цитирую:
«Борьба с коррупцией востребована российским обществом, и именно общественная активность является главным фактором нейтрализации бюрократического сопротивления антикоррупционным инициативам политического руководства страны. Об этом говорит успех известного интернет-проекта «РосПил» блогера Алексея Навального, с помощью которого граждане анализируют государственные закупки и часто выявляют просто вопиющие факты откровенного и, скорее всего, небескорыстного растранжиривания бюджетных средств… Я работаю над законопроектом о закреплении особых правовых гарантий общественным деятелям, занимающимся расследованием коррупционных схем».
Один такой деятель в его фракции уже был подключен к расследованию схем обхода европейского и родного законодательства — обхода не только в целях набивания карманов, но и избежания бессмысленных корпоративных расходов. А в так называемом «национальном» антикоррупционном центре, как сообщал не кто-нибудь, а газета New Times Евгении Марковны Альбац, еще во время приема президента России в арлингтонской забегаловке готовилась некая серия публикаций одновременно в американской и российской прессе, в результате которой Владимир Путин должен был немедленно оставить должность, а силовики, курирующие Кавказ, сесть в тюрьму за отмывание денег.
И кто извлек пользу из подобранных объедков? Кто угодно, кроме самих подбиральщиков. Выиграли птички в Химкинском лесу, за счет населения мегаполисов, в XXI веке не имеющего современного автобана. Выиграл новый мэр Москвы, на которого удивительным образом пока не распространяется гнев «среднего класса» за подтасовку результатов выборов в столице. Выиграли карьерные интриганы в Киево-Печерской лавре. Выиграл Збигнев Бжезинский, для которого разрыв российско-украинских связей был главной персональной мечтой. Выиграли те страны, куда бурным потоком, как из Египта, утекает российский капитал. А 24 декабря на проспекте Сахарова выиграл (правда, по данным социологической службы, получающей внешнее финансирование) Алексей Анатольевич Навальный на пару с писателем Чхартишвили, придумавшим себе псевдоним в честь теоретика анархизма.
Сами подбиральщики имеют бледный вид. Один суетится, реабилитируясь (так и сказано на сайте «Газета.ру») перед студентами журфака МГУ. Другой бормочет, что поход членов его фракции к послу Макфолу — это подстава, и что слухи о развале его партии преждевременны. При этом оба подбиральщика идеологических объедков так и не поняли, кто и когда их развел, как лохов. Хотя вся фактура лежит на поверхности. Журфак — это то учебное заведение, где презентовали свои результаты «исследования блогосферы» гарвардские операторы с тунисским, египетским и ливийским опытом. А авторы «подставы» в партии «Справедливая Россия» — те же лица, которые из лучших побуждений обеспечивали этой партии кулуарную внешнюю поддержку.
На Украине был такой политик Александр Мороз. В ноябре 2000 года, в тот самый день, когда президент Кучма собирался отправить в отставку премьера Ющенко, он вылез на трибуну с пленками майора Мельниченко. У Александра Мороза было больше амбиций, чем у Сергея Миронова: ему сулили президентский пост в Вашингтоне, куда он ездил незадолго до своего разоблачительного бенефиса. Где сейчас Александр Мороз? Где разоблачитель Мельниченко, и почему ему ничем не может помочь его покровитель Скотт Хортон из Колумбийском университета? Неужто так трудно, хотя бы поговорив с Литвиным, усмотреть в происходящем некую параллель?
Сегодняшние события в России «параллелят» с чем угодно — с событиями 1991 года или даже февраля 1917-го. Хотя параллель находится во времени и месте гораздо ближе — в Киеве. Если охарактеризовать одним словом процессы в России в канун выборов главы государства, то это слово — украинизация. Экономически это значит — удержание в подчиненном состоянии, включая принуждение к приватизации активов, которые особо востребованы. Политически это значит — многолетняя конкуренция между заведомо слабыми прозападными политиками и вытеснение всего прочего спектра. В военном отношении это значит — конфискация ядерного потенциала. Физическое расчленение страны при этом не обязательно, но соответствующие заявления региональных демократических оппозиций, разумеется, будут рассмотрены. Если эти сепаратистские регионы, конечно, не лежат на пути пролета американских грузов в Афганистан.
Гонгадзе у нас уже есть, фамилия его Магнитский. И его труп инструментальнее, чем туловище в Таращанском лесу, поскольку стоило его тронуть, как поплыли по кругу клановые дрязги в силовых структурах. И стоило устроить разнос непосредственным виновникам, как благодарная пострадавшая сторона провела через Конгресс США «черные списки», а сам этот факт перевел страну в другой разряд, «троечный». А потом что было? Лондонский суд с Александром Волошиным в роли свидетеля. Человек, который слыл «серым кардиналом» политики при Ельцине, накопивший зависть за десятилетие после того, как не он стал наследником, дергавшим за международные рычаги, рассчитывая на реванш, — и оказался в роли оправдывающегося с бегающими глазками, как персонаж Галича: вот стою пред вами словно голенький.
В мировой системе отношений внеэкономического принуждения за каждый отданный палец откусывают по локоть. Владимир Владимирович Путин вроде бы сам говорил о том, что в этом мире уважают только сильных. Казалось бы, все ясно, и создание Общероссийского народного фронта вроде как свидетельствовало о том, что перед возвращением на сцену подлинный лидер хочет отказаться от подбиральщиков объедков.
А вместо этого делается компромисс номер один — простая рокировка в тандеме, а затем — совместная с балластом агитация за партию власти. При том, что от тандема устали не отдельные критики, а целые сословия, целые электорально значимые слои населения. При том, что на тандеме играли, причем успешно, не только Соединенные Штаты, но даже Украина. Но нет же — он сохраняется, и распорядитель кампании от имени фронта, режиссер (!) Говорухин, печалится, что президент мало участвует в кампании премьера. Уважаемый господин балласт, вы недостаточно реабилитируетесь перед юными кашинцами, давайте еще! Чтобы что?
Вместо этого делается компромисс номер два — перемещение путинского серого кардинала Владислава Суркова. Вся заинтересованная мировая пресса в один голос называет эту передвижку признаком слабости. «Слабых бьют», — говорил когда-то Владимир Путин. И действительно, бьют еще сильнее. В том числе СМИ, непосредственно финансируемые «Газпромом», и интеллектуалы из вузов, финансируемых государством. Бьют, поливают, бабачут и тычут. Все по инструкциям Джина Шарпа, которые в целом означают одно: чтобы покорить нацию-мишень, нужно прежде всего морально уничтожить государственное руководство, довести его до животного состояния: так делалось с Милошевичем, так делалось с Мубараком — примеров мало?
Вместо этого (хотя Навальный с Акуниным уже объяснили на пальцах: власть будет пятиться, оппозиция — наступать), делается компромисс номер три — согласие на изменение процедуры выборов глав регионов, хотя к фальсификациям на выборах в федеральный парламент это не имеет никакого отношения. Хотя даже от Украины этой всенародной выборности глав регионов никто не требовал, в том числе и после «оранжевой революции». Как и следовало ожидать, господин балласт охотно подхватывает тему, уже на рефлекторном уровне усугубляя уступку. Уже начатая извне украинизация собственноручно усугубляется, дополняется ливийскими элементами. Чтобы что?
Вместо этого в ответ на требования ухода в отпуск делается четвертый компромисс — отказ от прямого обращения к людям в пользу программных статей, которые не оказывают и не могут оказать того эффекта, который оказывает прямая речь в эфире. Неужели и этого не знает режиссер Говорухин, равно как и профессиональные референты, изучавшие опыт кампаний в дальнем и ближнем зарубежье? Неужели так неочевидно, что при выборе между Хиллари Клинтон и Бараком Обамой стратеги Демпартии руководствовались мнением Голливуда? Неужели так непонятно, что пропагандистский эффект «арабской весны» был достигнут зрительными, а не вербальными средствами? Неужели трудно догадаться, что иммунитет белорусов к тем же манипулятивным технологиям — результат прямого общения Лукашенко с народным большинством, где важен не только правильный набор слов, но и интонация, речевые акценты, взгляд, мимическое сопровождение — все то, что напрочь исчезает с переходом к статейному жанру? И разве нельзя заранее предугадать, что на каждую статью будет по сотне издевательских отзывов, где цепляться будут не к центральным идеям, не к тем пунктам, которые обозначают ревизию катастрофических начинаний «господина балласта», а как раз к дополнительным и необязательным пассажам-реверансам? Что та же либеральная газета, которая нарочно (с бессмысленным упрямством) была избрана трибуной, убьет одной фразой экономическую статью от 30 января: «Написано будто референтом для начальника»?
Россия богата не только газетами. Россия богата людьми, способными и творить, и представлять результат своего физического, художественного, артистического труда и одновременно, прямо или косвенно, выражать свою политическую позицию. Множество таких людей промелькнуло в кадрах серии фильмов «Россия от первого лица». Но эта серия фильмов, при всей достоверности фактуры и монологов, транквилизирует ту часть электората, которая уже определилась, но ничего нового не завоевывает — больше того, думская кампания показала, что демонстрация созидательного примера, то есть сугубо мирная агитация, не действует в обстановке войны. Известны бойцы, сидящие в блогах, иногда на пять минут выпускаемые на экран для какого-нибудь язвительного комментария — ответа Березовскому, например. Однако «на передовую» выставляется Ксения Александровна Собчак, творческий продукт которой не просто известен, а навяз на глазах, ушах и зубах. Социологи подсказывают: ее негативный рейтинг выше, чем у Навального. Но через неделю размышлений Ксении Александровне дает трибуну интернет-газета «Взгляд». Для чего потребовался этот пятый компромисс? Это что — аванс? Да, Ксения Александровна умеет заниматься неформальной дипломатией в Грузии. Но ведь и Никита Сергеевич Михалков научился, как породненное лицо. Не так ли? И если уж говорить об этом регионе и о каких-то уступках, не лучше ли уступить большинству населения Южной Осетии, проголосовавшему за Джиоеву, а создателей конфликта выставить вон из Кремля без права на административную работу?
Кто еще вступает в качестве «бойца на передовой»? Владимир Познер? А его негативный рейтинг кто-нибудь не потрудился посчитать? И заодно подумать об эффекте его интервью с Макфолом: кто больше от него выиграет и кто проиграет — Путин, сам Макфол, отношения России с Китаем, который господин Познер ради красного словца сравнивает с ГУЛАГом?
Выигрывает, конечно же, Макфол, поскольку усилиями Познера оказывается уникальной личностью во всей дипломатической гвардии мира — дипломат, который не врет. Это все равно, что шофер, который сидит к рулю спиной, это гениальный фокусник. И конечно, Макфол врет, очень художественно хлопая мутно-голубыми глазками. Прежде всего, разумеется, он врет о том, что информационная война не направлена против России. Если бы он не врал, не было бы ни «корпоративного активизма» Навального, ни экологических соблазнов для Миронова, ни флирта казахских поджигателей с мироновскими депутатами и тележурналистом Парфеновым, ни функционеров Transparency International в Химкинском лесу, ни путешествий спецкоров «Свободы» по горам Кавказа за компроматом на руководство Чечни и дагестанских муфтиев, ни черных списков Магнитского. Не было бы и указа Обамы (executive order) об экспроприации любых граждан, вступавших в контакт с произвольно избранными преступными группами, среди которых неопределенные российские «братки» («Братский круг») — то есть кто угодно, то есть все, кого Эдвард Луттвак вдохновлял легализовать капиталы. Чтобы что? Вот здесь как раз понятно: чтобы их потом конфисковать.
Революция — не только десять тысяч вакансий, но и десять тысяч экспроприаций. Судьбу экспроприированных средств решают хозяева, и в этом смысле популярный советский фильм «Достояние республики» отнюдь не был выдумкой. Так называемая «стратегия хаоса» в Ливии, равно как и в Египте, состоит только в том, чтобы закрепить предлог для невозвращения «награбленного» народу. Потому что конфискованное никогда народам не отдают — его отдают правительствам. Таким правительствам, с которыми не хотят работать даже «Врачи без границ», деньги возвращают по кусочкам, безналом и на невыполнимых условиях.
Майкл Макфол, конечно, занимается вопросом о легитимности российских выборов. Поэтому среди приглашенной им «общественности» была начальница ассоциации «Голос», а еще две дамы, предварительно награжденные Джо Байденом медалью «За женскую отвагу» (одна из них всерьез считает, что может использовать Америку (!) для достижения экологической справедливости в России. Это клинический случай — как с заместителем редактора «Коммерсанта», который в матерном интервью писателю Багирову говорил о Суркове: «если бы я был его начальником, я бы помог ему с пиаром»). Но Познеру как бы не приходит в голову спросить Макфола, что делала у него измерительница экзит-поллов из организации, работающей на деньги USAID по контракту с Freedom House.
Но прежде всего Майкл Макфол был назначен в Москву — по официальному заявлению пресс-службы Госдепа — с целью «достижения согласия с Россией по вопросу об Иране», и это естественно, благо он предметно занимается этой страной, не меньше, чем Россией. Более того, в телеинтервью с Познером он признает, что ситуация вокруг Ирана была одним из предметов беседы его начальника, первого замсекретаря и экс-посла в Москве Уильяма Бернса с руководством МИД РФ накануне их общей встречи с оппозицией. Однако оба — Познер и Макфол — как партизаны, промолчали о сирийском вопросе, который был более животрепещущим — как перед заседанием СБ ООН, так и после скандала с российским грузом оружия.
О ближневосточном предмете переговоров уместно вспомнить в связи с последним месседжем — о том, что Барак Обама, оказывается, готов встретиться с Дмитрием Медведевым до истечения его срока. Уважаемый господин балласт, мы соизволим с вами пообщаться! Чтобы что? Чтобы обсудить (внешнеполитические) условия изменения инвестиционной «тройки» на «четверку с минусом»? Не для того ли Евгения Марковна встречалась с Дмитрием Анатольевичем, о чем в предыдущем эфире Познера разболтал Алексей Леонидович? И не потому ли вслед за Бернсом в Москву прибыл еще и помощник госсекретаря Джеффри Фелтман?
Как раз в дни визита Фелтмана Макфол сообщил, что против (избрания) Владимира Путина Вашингтон в общем-то тоже ничего не имеет. Димитрий Саймс полгода назад (а именно 2 июня 2011 года) говорил яснее. Он говорил: новое президентство Путина устраивает Вашингтон, если премьером будет Кудрин или Шувалов. Иными словами, удобнее винтик, чем флюгер. Удобнее для диктующей стороны была бы и перестановка приоритетов в нашей внешнеполитической доктрине: сначала США, потом Европа, а АТР чтобы вовсе не было. И неправильных речей на саммитах БРИКС, равно как и участия России в подобных сборищах. Чтобы их не было, кстати, предприняты и другие усилия — прежде всего стратегический альянс США с Индией в противовес Пакистану, вместе с рассадкой этнических индусов на множество ответственных государственных должностей, вплоть до USAID. А также связочка Дели с Кабулом.
Нуриэль Рубини, в роли уже не просто эксперта, а правительственного чиновника, уже протранслировал России, что в БРИКС ей не место: ростом не вышла. Если бы ведущий деловой телеканал не был колониальной подстилкой, он нашел бы контраргументы — например, на основании официальной статистики составил бы перечень стран-должников по абсолютным цифрам.
В канун нового года МИД РФ собрался с духом и сам ответил Вашингтону, впервые суммируя нарушения прав человека в США. Это, между прочим, была крамола не меньшая, чем список должников: до сих пор такие публичные расчеты позволяли себе только Китай и Иран.
ЯРМАРКА БЕСЧЕСТИЯ
В июне 2011 года, когда Димитрий Саймс транслировал России условия Вашингтона, Барак Обама — как повторно подтверждал Джо Байден — был настроен, наоборот, на личную встречу с Путиным. Но Путин а) не встретился, б) не уважил Кудрина, хотя тот возмущался бюджетом и своим неназначением непосредственно из Вашингтона, и в) анонсировал создание Евразийского союза как самостоятельного полюса мировой экономики. Третий «проступок» и есть главная крамола. Не только из-за валюты, но даже просто из-за того, что культурно родственные страны хотят не только общаться на одном языке, но и еще что-то вместе производить, строить, дополняя экономики и совместно делаясь более самодостаточными.
Этого Вашингтон потерпеть не может. И если мы посмотрим, против каких компаний введены санкции в Белоруссии, Сирии, Иране, то окажется, что все эти компании — производственные. Формально санкции вводятся под тем предлогом, что с этих фирм, по чьей-то сплетне (она же оперативная информация), доход идет будто бы в карман президента и/или его родственников. Если бы президент хотел быстро крутить бабки, он бы, наверное, вложился в казино (в Белоруссии не запрещенные) или ритейл. Но нет же — надо нанести удар именно производству, а вместе с ним и людям, у которых сохранилась трудовая этика. Надо истребить индустриальное мышление, а потребительское — не страшно. Оно удобно.
Истребление индустриального мышления — из той же серии действий, что и подмена экономического планирования праздным расчетом на «доходность территорий». Промышленник живет будущим, потребитель — сегодняшним. Идеал этой селекции — нелетающее существо с коротким умишком, желательно всеядное. На Украине это делали и с населением, и с олигархами. Вовлечение индустриалистов в энтертейнмент — первый этап выращивания парнокопытных. А второй этап — это когда они набрали вес и готовы на бойню. Так было с Павлом Лазаренко — ему дали хорошо нагреть руки, разложить деньги по западным банкам, еще и еще, и только потом экспроприировали. Что-то похожее, очевидно, случилось и с главой Евразийского еврейского конгресса Александром Машкевичем. Зато его единоверец Виктор Пинчук спонсирует так называемую борьбу со СПИДом, соответственно дружит с Элтоном Джоном и ежегодно оплачивает мероприятие на Давосском форуме, и ему дают копить жир. То же касается Рината Ахметова, питомец которого Арсений Яценюк представлял «украинскую альтернативу» в Давосе. А Вячеслав Кантор вышеназванными стараниями заслужил даже французский орден Почетного легиона. Подход к крупным парнокопытным индивидуален.
Первым признаком украинизации России стало непристойное пресмыкательство отечественных олигархов перед глобальным заказчиком — тому пример участие Усманова в «химкинском деле», равно как и страхи перед национализмом, пробравшие Прохорова после эпизода с Брейвиком. Владельцы крупнейших состояний рассчитывают индивидуально откупиться, а все вместе панически боятся завтрашнего дня. Поскольку, как парнокопытные, привыкли жить именно завтрашним днем, а не послезавтрашним и далее. Поскольку привыкли к краткосрочным кредитам, причем из зарубежных банков, а также к оффшорам (Прохоров в теледуэли с жаром защищал оффшоры как незаменимый инструмент привлечения инвестиций). Поскольку «спаситель бюджета» Алексей Кудрин поддерживал колониальную экономическую модель.
Теперь Кудрин изгибается перед Давосским форумом в кадре канала РБК-ТВ, между рекламой экологических домов и эпитафией по «великому» арабу-буддисту Стиву Джобсу. А проворный оппозиционер Илья Пономарев заявляет в Госдуме, что никакого Макфола бояться нам нечего, поскольку это мы финансируем Госдеп из нашего стабфонда. Депутат, работавший в компании Schlumberger, будто бы не знает, что Китай скупил американских облигаций на порядок больше. Он прикидывается, что не знает примеров, когда вместо благодарности за соблюдение американских интересов Америка отвечала расправой — так было хотя бы с Каддафи. Или рассчитывает, что и у депутатов, и у миллионов телезрителей рефлекторное кнопочное мышление.
И он, увы, трижды прав в расчетах. На уровне массового сознания брать деньги у чужих уже не стыдно. Не потому, что замредактора «Коммерсанта» Андрей Васильев в прямом эфире вещает, что лучше работать на ЦРУ, а на ЦК КПСС, а потому, что отечественные партии, включая КПРФ, равно как и множество частных лиц, считают в порядке вещей обращаться к Европейскому суду «за правдой». Это один из признаков достижения массовым сознанием той потребительской кондиции, когда оно элементарно «ведется» на чужие похвалы и посулы, поблажки и провокации.
Массовое сознание «дошло до жизни такой» еще по одной причине: ему никто не говорил, что мир живет по законам внеэкономического принуждения, и о том, что пропаганда — этой война. Все те годы, когда слово «идеологическая война» было изъято из оборота, свои, отечественные СМИ информационно обкрадывали людей, ради так называемой стабильности создавая для них урезанную картину мира. В течение всех 1990-х годов, даже в период Примакова-Маслюкова, было не принято рассказывать согражданам о несправедливостях «индустриального» мира, не говоря уже о страданиях бедных стран. О том, что в мире происходят забастовки, нам снова стало известно только с появлением в нашем эфире Euronews.
В новом столетии содержание отечественного телеэфира в этом отношении почти не изменилось. Более того, потребительская развлекательная трансляция всерьез считалась «российской мягкой властью» в ближнем зарубежье — а фактически создавала в экс-союзных республиках растущую когорту русофобов, в том числе из ожесточившихся на сытую и хамоватую Москву — на Москву «Дома-2» и «Ярмарки тщеславия» — людей русской культуры. На тот же феномен работали санкции России по газу и по электричеству, по винам и по сырам. Подрядчики «цветных революций», как свидетельствует документальная лента Манон Луазо «Наступление США на Восток», использовали русский язык, а не английский или сербский, как средство межнационального общения.
2011-й год стал годом отталкивания всех, кого не успели оттолкнуть раньше — включая приднестровцев и южных осетин, и Россотрудничество со своими центрами русского языка этому никак не воспрепятствовало. Создание Таможенного союза было отравлено вздуванием пошлин на ввоз автомашин в Белоруссию и повышением нефтяных тарифов. Александр Лукашенко тащил на себе все издержки «полюсообразования» до тех пор, пока не развеялись иллюзии «секторальной ПРО» и не было осознано оборонительное значение нашего партнера по заболтанному Союзу.
27 января Давосский форум «отслюнил» России три балла инвестиционной привлекательности из 10-ти возможных. И снова были применены критерии, которые не применяются ни к одной другой стране. Этого следовало ожидать. Однако на форум отправились именно те лица, которые слывут самыми удобными «винтиками». И рассыпаются в обещаниях еще больше урезать участие государства в экономике. Хотя суверенный рейтинг России был снижен ведущими агентствами накануне — справедливо — в связи с политической нестабильностью, измеряемой: статистически — объемами утечки капитала, политически — степенью нервозности власти, которая была видна без очков по вышеназванным компромиссам.
Эти реверансы — еще одна стигма украинизации, поскольку за ними может последовать только удесятеренное вымогательство. Если истэблишмент показывает, что инвестиционный балл, высосанный просто из пальца, стал предметом особого невроза, то это значит, что ответственные ведомства — не ЦРУ, а Госдеп (финансирующий проект «Интернет и демократия», в презентации которого участвовал Алексей Навальный) и USAID (коспонсор, в частности, ассоциации «Голос») — прибавят давления через социальные сети, благо тандем (в отличие от властей Казахстана) не препятствует ни самим коммуникациям, ни их финансированию со стороны «национального» бизнеса (в чем усиленно клялся в Давосе Игорь Шувалов).
«Сахаровской группировке» открыт карт-бланш. Он открыт не сегодня, а в тот день, когда на карте Москвы появился проспект Сахарова.
Сакрализация одновременно антигосударственного и государственного начал создает в духовной сфере эффект внутреннего развала. Этот механизм, не воспринимаемый непосредственно, но определимый социологически (при грамотном и беспристрастном скрининге системы ценностей), раскручивается, пока не срывается и не вылетает наружу, как дефектный двигатель. Можно десять лет восхвалять одновременно Петра Великого и Собчака, ставить памятники Старовойтовой и маршалу Жукову, скорбеть по конструктору Чертоку и провокаторше Политковской и считать, что все стабильно. Но потом вылетает двигатель, образуется дыра, и машина застревает посреди чиста поля холодной зимой. И надо что-то менять — не винтик менять, а источник энергии этой машины.
Главная ошибка десяти лет состояла в непонимании мировой динамики, в рамках которой стабильность с внутренним смысловым дефектом могла привести только к выходу властной вертикали из строя. Если мы наконец — лучше поздно, чем никогда — понимаем, что «мягкая власть» по Джозефу Наю и Джину Шарпу есть разновидность войны, то это повод для перехода, для начала — в активную оборону.
Та же слепоглухота царила и во внутренней политике, хотя, как мне доподлинно известно, в стране проводились адекватные, правдивые социологические опросы. Я видел результат опроса о доверии региональным чиновникам, проведенный в Архангельской области, — там против всех фамилий, кроме областного прокурора, стояли жирные минусы. Этот опрос проводился сотрудниками Леонтия Бызова за год до знаменитого «наезда» на прокуратуру как институт. На какой инстанции добрые люди его затормозили?
В итоге федеральная власть имеет, что имеет. Невозможно, увы, рассчитывать сегодня только на естественные, традиционные и закрепленные историей «окопы» в душах человеческого большинства, поскольку деидентифицированное меньшинство уже статистически значимо. Даже на насквозь колонизированном канале РБК-ТВ наиболее квалифициров