Как бы вам представится господа мои, да так чтобы чего такого не вышло, чтобы не подумали, будто я умышляю супротив властей, или упаси Господи против демократии! Нет господа мои, я решительно выступаю и всегда выступал за демократию! Главное, чтобы демократия не обременяла бы меня поборами на покраску подъездов, на ремонт крыш, водопроводных труб, детских садов, яслей и школ.
Нынешняя демократия предлагает мне кроме этого еще 24 часа в сутки рядиться и судиться за свои права? То судится за протухшие консервы, от которых вся семья отравилась. То за ботинки, которые на третий день развалились, то за скачок электричества в цепи от которого стиральная машина сдохла и так, э да, что там!
Спрашивается, а для чего же мне такая демократия, если мне от неё нет ни какого покоя? Если мне детьми, да женой заняться некогда? Если мне и на хлебушек заработать нужно, а это время господа мои и не малое, а тут суд, да разборка?
Вот почему опасаюсь я и завсегда опасался того, что как только начнут говорить об улучшении моей жизни, так тут же и приключится какая-нибудь не предвиденная ни кем зараза.
То перестройка с чертом лысым во главе, то демократия, но уже с другим чертом вечно пьяным и пляшущим под оркестр чужого государства. Так что нагляделся я за свою жизнь всякого и от того стал боязливым. Так и представлюсь вам, господа мои — Боязливый!
Чуть подует ветер, не стой стороны, с какой он дул постоянно, и к какому привык уже, боязно!
Кабы чего не случилась! Кабы чего не надуло! Кабы он какую-нибудь новую инициативу не принес! Очень я боюсь инициатив разных. И особенно людей инициативных! Потому как у нас редко какая инициатива сочетается со зравомыслием, но всегда с рвением!
Простите меня, но если высокое начальство разрешит, осторожненька так пукнуть, то начальство мелкое низовое так рявкнет, что потом ему непременно нужно ехать за границу и лечить своё рявкало! Потому как не умеют у нас лечить болезни, вызванные служебным рвением!
А насчет инициатив скажу так: вот Медведев выступил с инициативой обозвать милиционеров — полицаями и сразу на душе моей сделалось тоскливо.
От чего и почему тоскливо, враз и не объяснишь.
И тогда стал я искать в своей душе положительные перемены, от этого произведенные, а находил все тоже, что и раньше, то есть стойкое отвращение к этим мундирам как бы они не назывались!
Я конечно и раньше понимал, а сейчас еще больше понимаю, что без этих мундиров мы окончательно забалуемся! Ведь только разреши нам делать то, к чему душа лежит, и тут же оскотинимся!
Хотел я тут про водочный вопрос сказать, но не стал: мало скажешь, только по губам размажешь, а много сказать, то не та сейчас музыка играет, чтобы про современные кабаки говорить. Ведь это тоже одно из завоеваний нашей суверенной демократии и потому будучи благонамеренным, как же я посмею, посягнуть на сей столп отечества? Да и привыкли мы к пьянству, да так, что и переменить это решительно нельзя. Даже думаю, бунт начнется, если спиртзаводы закрыть!
Ну да ладно об этом. Поди, власти все ж таки не допустят полной нашей безнадзорности и будет надзирать по-прежнему в направлении благомыслия и благоупотребления свободами и правами. Хотя и нет оснований для этого, напротив все говорит о том, что власть бремя это с себя сняло, но ведь и надеяться хочется!
Это еще ни чего, если бы только мы штаны сняли и принародно совокуплятся начали, это как раз и сообразно было бы с прогрессом и либеральным отношением к свободе. Плохо другое, что отсутствие мундиров привело бы к атомарной войне всех против всех потому как у нас, а точнее в нас принцип — «ты моему ндраву не перечь» — сидит незыблемо только меняет свою словесную оболочку, от «дай закурить» и «ты что умный, что ли?»
Ну, непременно оскотинимся и морды друг дружке перебьем без всякой веской на то причины! А если уж по причине, то упаси нас Бог. Так резаться будем, что земля стонать начнет.
А причин сейчас больше чем надо! 10% самых богатых людей в России в 30 раз богаче 10 процентов самых бедных! Представляете, какой градус зависти есть, подстегнутый взаимной ненавистью?!
И все-таки, какие бы основательные доводы в пользу мундира не приводились я его, господа мои, ни когда не полюблю. Бояться буду, но любить и уважать — это ни-ни!
Да и мундир, сколько бы ему не платили, каким бы золотом не украшали, как был мундиром так им и останется! Не лучше, но и не хуже прежнего! Потому, как и мундиры, и народ произрастают из одного исторического тела. А в каждом произрастании есть свой закон, который не перепрыгнешь даже, будь ты сам Бубка с шестом, или Исинбаева.
Однако же надо что-то и хорошее вспомнить под занавесь правления Медведева, ведь должен же я хоть что-то доброго вспомнить! Ну, просто обязан, из сострадания хотя бы ему! Ведь наверняка хотел человек отличиться на этом поприще и не абы как, а делами добрыми!
И вот память моя обратилась к его посланиям, как говориться миру и весям! Признаюсь, послания были отменно хорошими, то есть приглашения к столу и впрямь были заманчивыми, но отведать тех блюд не пришлось.
Повара, видимо, не подготовлены были, или кухни и вся кухонная утварь прежняя досталась им, старорежимная, ну и печи конечно дымили, и дрова от сырости не горели, а змеевидно шипели и все время плевались угольями в законодательное варево.
Конечно, кормили нас, не без того: монетизацией, приватизацией, пенсионной реформой и прочими продуктами социальной заботы, да вот уголья из этой президентской кухни все варево-парево испортили. Все горчит и в горле комом встает.
Сейчас как заслышу о реформах в социальной области, так от страха озноб прошибает, молюсь: «Господи пронеси!»
Вот еще одна благая инициатива Медведева — борьба с коррупцией. То-то мою душу грела, да так грела что я, господа мои, как-то осмелился и спросил одного местного чиновника, у которого кличка была подходящая для этого спрашивания — «Доля». Любитель был при каждом госзаказе в «долю» входить, от чего сделался самым богатым человеком в нашей округе. Вот и спросил его:
— А не боитесь, случаем чего?
— Нет! — Ответил чиновник, — ничуть не боюсь, но напротив, надеюсь!
— На что же Вы надеетесь?
— На то и надеюсь, что инициатива высказана была самым решительным и самым бескомпромиссным образом!
— Как так?!
И тут, господа, с глаз моих словно пелена спала, и в голове просветлело в раз, словно солнечный лучик сквозь тучу пробился и осветил потаенноё место.
Тут ведь язык особый разумеется, когда скажут: «решительно и бескомпромиссно», да еще с посадками — так и знай, тайный знак подали законотворцам и мздоимщикам!
И верно ведь! Тот чиновник уже и правительственную награду получил!
В том-то и дело, господа мои, когда президент Медведев к чему-нибудь приступает решительно, то означает это — сеть законодательных инициатив будет иметь зияющие дыры, в которые улавливаемая коррупция ускользнет!
Но даже в том случае если уж совершенно нерасторопный, обнадеженный собственным положением чиновник и попадется в неё, запутается в мелких ячеях, то обойдутся с ним по самому высокому градусу гуманности и либерализма!
То есть там, где с простого человека приставы шкуру сдерут, да еще и солью приспят, то с него и костюма не снимут!
Как жить Господа мои, когда веры нет во власть вышнюю? А так хочется веры прямо страсть! Да ведь и власть ближайшая на тебя косо смотрит потому, как подозрение у неё есть, а не злоумышляю ли я чего против неё?
Сижу себе тихо и ни места не ищу, ни славы, а по ночам свет в окне горит и горит.
Странно! Странно и не благонадежно! Законопослушные ночами спят, а тут свет горит?!
Подозрительно уже то, что мне ни чего не надо, ни о чем не хлопочу и всем своим видом как бы показываю власти, что мне до неё и дела нет.
Разве может законопослушный человек не желать от власти благ особенных, ну хотя бы «человека года» или какой-нибудь медальки на груди и даже ордена с бриллиантами?!
Конечно, я не такая уж бесчувственная скотина чтобы не хотеть «благ особенных», но ведь и сказано, что «дорого яичко в Христов день». То есть блага хороши когда они вовремя, а когда все «проехало» то зачем мне они?
Ежелее во рту зубов нет, то как семечки щелкать?
Честно сказать, что же такого могу я, старый и немощный злоумыслить? Разве что посетовать на то, что все газоны, все отмостки домов изъезжены колесами машин, но опять-таки, причем здесь власть?
Тут сами посудите. Если раньше опорой всего был человек трудящийся на ниве государственного благополучия и с этого имевший кусок с маслом, то сейчас во главу угла поставлен человек трудящийся для себя исключительно, а чаще исхитряющийся жить, не трудясь вовсе.
Более того кто живет не трудясь вовсе — тот и имеет всего больше по причине особого свойства его устроения, а именно полнейшего бесстыдства!
Так как же такой человек станет думать о газоне, или отмостке, ежели его личное дело требует проехать колесами по зеленой траве, едва не по клумбе?
Он теперь столб и основание всему что ни на есть! Даже если и человека переедет, то и опять снисхождение: либо на службу торопился, либо работа одолела так, что и сказать нельзя, а только посочувствовать.
И вот господа мои я задумался, когда же мне жилось и пелось хорошо и вольготно, ныне, когда разрешено все, что не запрещено, или раньше когда было все запрещено, а разрешено не многое?
И признаюсь Вам что раньше.
Отчасти потому что и сам был отнесен к «опоре Отечества», то есть к категории тех, кто трудиться на её благо и потому «право имел».
Конечно, это право было весьма символическое, однако же, при известной сноровке и гибкости подавало надежды.
Так вот о надеждах в ту эпоху, когда красоту и благозвучие ценили, и свободу воли человеческой ограничивали моральными и нравственными нормами. Эта надежда связана с социальными лифтами. В те времена власть требовала себя любить. То есть она очень хотела, чтобы её любили и воспевали в различных художественных формах! Тех и возносила на своих лифтах.
Но так ведь было всегда! Даже Гомер и тот воспевал! Я уже не говорю о Михайло Ломоносове и Гавриле Державине! А вчерашних сколько? Вот то-то!
И нынче власть так же любит возвеличивания себя и тут, в этом месте и прежняя, и нынешняя власти ни чем не отличаются! И, тем не менее, отличие есть и самое, что ни на есть существенное!
Прежняя власть любила и ценила искусство высокого качества, а если ей преподносили дерьмо, то всякий осмелившийся это сделать бывал бит и изгнан. От того и литература, даже хвалебная была высокого эстетического качества.
Сейчас все иначе, власть пришла из области людей энергичных, деятельных и поэтому культурно не образованных, но с резко обостренными природными инстинктами. Вот эти обостренные природные инстинкты и диктуют эстетическое направление искусства, то есть все востребовано этой властью, что лежит ниже пупа с передней и с тыльной стороны человеческого туловища!
Насчет снятия штанов и публичного совокупления ранешние установления власти были строги, и потому, принято было самовыражаться культурным образом, если в литературе то без матов, если в поэзии, то сообразно законам языка, если еще где-то тоже пристойно и красиво.
То есть заповеданное еще Александром Сергеевичем правило: что чувства добрые нужно лирой, да и иными другими художественными способами, пробуждать, а вовсе не чувства скотской похоти и омерзительных пороков, соблюдалось неукоснительно.
Не берусь утверждать точно, но чувствую, что между этим, новым для моего Отечества эстетическим направлением в искусстве и тем, что в законах оставляются дыры, для сообразительных казнокрадов и взяточников, есть прямая связь!
Из этого эстетического корня, расположенного ниже пупа и с тыльной стороны человеческого тела произрастает нынешнее законодательство, дающее право на деятельный и жестокий отъем детей у живых родителей, и изгнание из квартир на улицу тех, кто не в состоянии платит за услуги коммунальщиков и прочих благодетелей рода человеческого.
И связано все это таинственной, но чрезвычайно прочной нитью.
Не исключено, что вышла эта нить из лаборатории чубайсовской нанотехнологии.
То есть и невидимо и, тем не менее, держит чрезвычайно!
Многое, что есть сказать насчет последних инициатив нашего президента, но осмотримся, оглядимся, ибо жизнь наша находится в таком турбулентном движении, а в душе такое смятение, что кабы и нынешнее время не показалось бы нам раем по сравнению с тем, что уже грядет.
9 марта 2012г.