Протесты в России выдыхаются. Акции в субботу, 10 марта, показали это максимально четко. Даже в антипутински настроенной Москве на митинг пришло совсем немного народу — по словам лидера Левого Фронта Сергея Удальцова, там собралось 30 тысяч человек, но такая оценка уже вызвала иронические комментарии: “Ну и кто здесь Чуров?” — с намеком на то, что оппозиция свои цифры фальсифицирует с не меньшей готовностью, чем путинский ЦИК — результаты выборов в Госдуму. По оценкам милиции, на Новом Арбате было около 3 тыс. человек, и если эти данные и занижены, все равно они гораздо ближе к реальности.
Противоестественный союз либералов, коммунистов и националистов тоже начинает давать трещины. В частности, с того же митинга на Новом Арбате ушла часть националистов (движение “Русские” во главе с Дмитрием Демушкиным). Причины ухода — идеологические: Демушкину не понравилась тематика митинга, в которой доминируют либералы.
В некоторой степени Демушкин прав. Иначе и быть не могло — когда три непримиримых противника — красные, коричневые и либералы — пытаются прийти к консенсусу, лучшее, что может у них получиться — это максимально абстрактные и беспомощные лозунги окололиберального реформизма, либо наоборот, максимально конкретные призывы слишком частного характера. Они не могут удовлетворить ни националистов, ни коммунистов, ни самих либералов как общественную тенденцию
Одним из таких лозунгов было требование справедливого суда над бизнесменом Алексеем Козловым. Таких уголовных дел — реальных либо сфабрикованных — в России масса, но Козлову повезло быть мужем политической журналистки Ольги Романовой, которая активно участвует в борьбе “белоленточников”, до какой-то степени отождествляя эту борьбу с борьбой за свободу и бизнес собственного мужа. И делает это настолько успешно, что свободы для Козлова требовали уже тысячи людей на Новом Арбате.
К Романовой прислушиваются, ее высказывания создают информационные поводы. Так, сегодня она умудрилась одной невинной фразой устроить провокацию и внести напряженность в стройные ряды левых. В эфире ТРК “Дождь” Романова прокомментировала эволюцию лидера “Левого Фронта” Сергея Удальцова, который начинал в молодежке “Трудовой России” — “Авангарде красной молодежи” — АКМ как “отмороженный” вульгарный сталинист, а сейчас превратился в достаточно сдержанного левого социал-демократа.
В декабре 2011 г., после выборов в Госдуму, котировки Удальцова выросли на порядок. Теперь это уже не вожак маргинальных леваков, а один из организаторов общероссийских протестных акций. И Романова хорошо сыграла на этой динамике, заявив, что Удальцов — это новый лидер коммунистов, и Зюганову следует поскорее понять это и отойти в сторону.
Слово материально, и теперь обоим лидерам коммунистов придется жить в этой свежеозвученной реальности, вольно или невольно выясняя, кто же из них — настоящий.
И в этом, собственно, позитив российских акций протеста — они позволили подняться на новую социальную и информационную ступень молодым деятелям, новые люди дышат в затылок осточертевшим политикам, они хотят свободы действий, они хотят пространства для своих инициатив. Поэтому лозунг “Путин, уходи!” — это еще и “Зюганов, уходи!”, “Жириновский, уходи!” — список можно продолжать и продолжать.
И речь здесь не только об Удальцове, который предпочитает действовать только методом уличного протеста — собственно, ничего больше он и не умеет. Вот и сегодня он после митинга на Новом Арбате потянул полторы сотни людей на Пушкинскую, но по дороге был задержан ОМОНом.
Та же Ксения Собчак — единственная из всех спикеров протеста призвала к позитивной программе. Депутат Максим Кац — новый модный симулякр московского политикума — говорит о необходимости делать “наши города” лучше и треплет нервы муниципальным единороссам. Тот же Навальный уже застолбил себе место в информационном поле и в мозгах россиян, и просто так его не отдаст.
Оппозиция обещает новые акции на инаугурацию Путина. Однако сейчас уже можно прогнозировать, что по-декабрьски массовой поддержки эти митинги не получат. Свою роль массовые протесты уже сыграли, и теперь следует ждать не количественного, а качественного роста протестного движения. Но для этого понадобится время. Будем ждать.