Воистину, горбачевская «перестройка» раскрепостила народ. Кого только не встретишь нынче на «интеллектуальном пространстве». Тут «верный ленинец», еще вчера грозившийся изукрасить золотом общественные сортиры, с видом роденовского «Мыслителя» толкует о золотом стандарте денежной единицы. Там графоман, родивший с помощью кесарева сечения сотню-другую рифмованных строк, панибратски «прогуливается с Пушкиным».
Глухарь, не отличающий звука гобоя от паровозного гудка, «с ученым видом знатока» доказывает, что Бетховен — это, конечно, «голова», но еще больше навострился бы, если бы немножко подучился у Шнитке. Дальтоник, учившийся владеть кистью в ПТУ, бранит импрессионизм и возглашает осанну гениальности Марка Шагала. Плюрализм» и «гласность», «гласность» и «плюрализм». Разливанное море «плюрализма» и «гласности».
Мысли эти навеяны статьей доктора физико-математических наук академика Анатолия Рубинова «Общество, Власть, Время», опубликованной в белорусском официозе «Советская Белоруссия» в номере от 29 февраля с. г. Г-н Рубинов — личность в своем роде уникальная. Его эрудиция необъятна, как казацкие шаровары. Смелость — превосходит жертвенность японских самураев и мусульманских шахидов. Сегодня г-н Рубинов дает уроки богословия митрополиту Филарету. Завтра — учит педагогическую общественность искусству дидактики. Даже проблемы философии, над которыми вот уже два тысячелетия бьются лучшие умы человечества, г-н Рубинов щелкает как деревенские кумушки семечки на завалинке. Нет тем, которые были бы неподвластны ему. Нет дотов и дзотов, которые он не готов бы был закрыть своим афедроном. Как мифологический Аргус, г-н Рубинов всегда зряч. И от этих его прозорливых очей ничто не может укрыться.
В последней своей статье г-н Рубинов озаботился проблемой отношения общества и власти. Как же видится ему эти отношения? «Граждане, — пишет он, — с давних времен регулярно вступают в конфликт с властью, стараясь отвоевать для себя больше прав и свобод в организации своей жизни и решении государственных вопросов». Власть со своей стороны постоянно упирается этому. Почему? Ответ г-на Рубинова предельно откровенен в своей суздальской простоте: «Государственная политика — это удел отдельных личностей — лидеров, обладающих, кроме знаний и опыта, еще и особыми талантами: интуицией, харизмой, силой характера, умением выделить главное и способностью принять оптимальное решение в сложных обстоятельствах». Если это так, то в чем же в таком случае суть демократии? А демократия, ответствует г-н Рубинов, — это деятельность избранных, харизматических личностей-лидеров, направленная на то, чтобы «обеспечить своим гражданам хорошие условия жизни». Поэтому «главной целью государственной власти является обеспечение достаточного уровня конкурентоспособности государства…» Таким образом, политика, если верить г-ну Рубинову, это перманентная борьба между гражданами и властью, между «кухаркиными детьми», не осознающими своих подлинных интересов, и харизматической, властью, наделенной талантом, интуицией, силой характера и прочими добродетелями. А их отношения — некое подобие отношений стада и пастуха.
Комментировать сии перлы чиновничьего глубокомыслия я не стану. Из уважения к читателю. К тому же, проблемы, поднятые г-ном Рубиновым, достаточно полно уже исследованы мной в целом ряде работ. Повторяться нет смысла. Существует и другая причина, по которой я не стану вступать в объяснения с г-ном Рубиновым. Та, на которую обратил в свое время Д.И.Писарев: «В клевете, карикатуре может все-таки проявиться ум, талант, своеобразный взгляд на те или иные явления общественной жизни. Но в каракульках, написанных или нарисованных пятилетним ребенком, которому подарили лист белой бумаги и очиненный карандаш, нельзя усмотреть решительно ничего, кроме неумения рисовать и ребяческой нетвердости руки. Обыкновенно художественные произведения пятилетних Рубенсов оставляются всеми здравомыслящими людьми без внимания, всякий видит, что это каракульки, всякий понимает, что незачем и рассуждать».
Предвижу, что буду уличен адептами «толерантности» и «политкорректности» в нарушении правил академического политеса. Но скажите, Бога ради, как же еще по-другому можно противостоять нарциссизму нашей «политической элиты»? Какую еще иную запруду можно возвести этому разгулу воинствующего невежества? Тем паче увенчанному докторскими степенями и академическими званиями?