Исход президентских выборов в России был предрешен еще когда проходили учредительные съезды оппозиционных партий
Я думаю, что исход президентских выборов в России был вполне прогнозируем. Он во многом был еще предрешен, когда проходили учредительные съезды оппозиционных партий, а именно когда их участники отказались выдвигать фигуры, которые могли бы удовлетворить запрос на политическое обновление. Вместо этого были выдвинуты «профессионалы по проигрышу президентских выборов». Естественно, что от таких «профессионалов» сложно было ожидать менее «профессиональных» результатов.
Слабость и конформизм оппозиции является одной из причин неудач оппозиционных кандидатов
В итоге единственным кандидатом, который хотя бы в какой-то мере олицетворял запрос на политическое обновление, стал Прохоров. Однако в данном случае слишком велики ограничения, за которые его поддержка не может выйти. Это — такой политический новичок со «встроенным барьером», чтобы его успехи не оказались слишком большими и не поставили под угрозу позиции лидера. Таким образом, слабость и конформизм оппозиции является одной из причин неудач оппозиционных кандидатов. Вторая причина — это стратегия власти. Путин и его команда провели достаточно успешную избирательную кампанию. Пожалуй, это была самая публично-политическая кампания с участием Путина, когда он апеллировал и к своим сторонникам, и к оппозиции.
Более того, он сумел из, в общем-то, неблагоприятной ситуации декабря вернуть себе инициативу и контроль над политической повесткой дня, в т. ч. благодаря информационному ритму кампании, заданному его предвыборными статьями. Но главное заключается в том, что в содержательном плане Путин взял на вооружение многие из популярных тем оппозиции. Речь, в частности, идет о требованиях проводить более активную промышленную политику, борьбе с нелегальной миграцией, антикоррупционной санации государственного аппарата и расширении каналов демократического участия в политической системе. В результате в содержательном плане Путин выступал в качестве умеренно оппозиционного политика по отношению к системе.
Общество ожидало, что Путин как популярный лидер непопулярных институтов что-либо изменит
В этом, как ни странно, нет ничего нового, потому что изначально восприятие Путина было двойственным. С одной стороны, он воспринимался как олицетворение власти, а с другой стороны — как человек, который является противовесом к непопулярной бюрократии, а также к дискредитировавшей себя системе власти. В течение многих лет общество ожидало, что Путин как популярный лидер непопулярных институтов что-либо изменит, и сегодня он еще раз сумел оживить эти надежды. Если они снова не оправдаются, это может привести к эффекту «таяния» политического лидерства, что будет совместимо с сохранением высшего поста в государстве, но не совместимо ни с развитием страны, ни с той ролью в истории, за которую ему стоило бы побороться на финише политической карьеры.
На мой взгляд, главные претензии к прошедшим выборам связаны не с самим голосованием, а с теми правилами, по которым этим выборы проводились и которые в течение многих лет регулировали нашу политическую систему. Речь идет об условиях доступа игроков к президентским выборам и публичной политике в целом. За минувшие годы не было зарегистрировано новых политических партий. Доступ самовыдвиженцев к президентским выборам ограничен почти запретительным барьером, а также необходимостью сбора 2 млн подписей в течение одного месяца. Эти правила игры, безусловно, несправедливы, что признала даже действующая власть, внеся поправки в избирательное законодательство и предлагая изменить эти правила. На мой взгляд, это — главная точка уязвимости прошедших выборов.
Речь следует вести не столько о фальсификации, сколько об использовании т. н. административного ресурса
Впрочем, то, что выборы были несправедливыми, еще не означает, что они были незаконными. Сами по себе правила соответствовали букве закона. Таким образом, мы говорим о несправедливости существующих законов, но сам по себе закон нужно исполнять, пока он действует. Другое дело, насколько исполнялся закон, т. е. насколько серьезными были фальсификации. Пока еще сложно оценить удельный вес в итоговом результате тех фальсификаций, которые были. Впрочем, главным фактором недоверия является не какой-то незаконный фальсификационный механизм, а находящийся на грани механизм мобилизации социально зависимого электората по административной разнарядке — условно говоря, когда воинская часть голосует по команде. Именно с этим, а не с процедурой подсчета голосов как таковой связана основная уязвимость электорального процесса. Т. е. речь следует вести не столько о фальсификации, сколько об использовании т. н. административного ресурса.