«А Владимир не приехал? Тогда позовите Дмитрия, он передаст». «Сам ты передаст», – мог бы ответить Дмитрий, как в старом армянском анекдоте. Но не стал, потому что уже передал власть, а после этого поздно обижаться. Если бы я упражнялся в «Твиттере» в краткости, бедной родственнице таланта, я бы cочинил новое прозвище для Дмитрия Анатольевича – переДАМ. Но «Твиттера» у меня нет, поэтому ничего такого там не ищите.
В книжке по WikiLeaks я писал, что посол страны, несмотря на все регалии, в сущности – вип-почтальон. А тут вип-почтальоном оказался целый президент. Кто же там на заднем сидении, если у него шофером сам Ельцин/Медведев?
Но если отвлечься от того смешного, что мы теперь знаем о Медведеве, который все, что ни получит, все, что ни узнает, заботливо передает Владимиру, что еще мы узнали плохого или хорошего из этого маленького аудиовизуального викиликса, который случился между Медведевым и Обамой в Сеуле?
С точки зрения внешней политики – больше хорошего, чем плохого. Между президентом России и президентом США, несмотря на очевидное неравенство сил, имеются доверительные отношения. Что президент США не говорит через губу, а понимает чужие душевные волнения по поводу своей противоракетной обороны. Но скромно просит обождать и не ставить этот вопрос перед выборами, потому что в этом случае он не сможет быть достаточно гибким.
Это то, чего совсем мало даже среди тысяч документов WikiLeaks: расхождение между американской публичной и реальной политикой. И это расхождение (даже если оно только на словах) – успех российской дипломатии. Это ж в принципе хорошо, когда у твоего президента (даже если он просто что-то передаст Владимиру) хорошие отношения с президентом США, независимо от того, как вы относитесь к российской власти.
Это ведь у нас во внутренней политике затыкают независимые голоса. А во внешней мы сами – один из таких голосов, элемент мировой демократии. Самые злые диктатуры за своими границами – просто участники мировой политики, часто довольно слабые. И если кто-то способен построить глобальную вертикаль власти, то это президент США. Но нынешний старается этого не делать, не быть мировым Путиным. Странно расстраиваться по тому поводу, что американский президент старается вести себя в мире так, как мы хотели бы, чтоб российский президент вел себя внутри страны. В частности, прислушивается к оппозиции. Ведь мы для него в мире что-то вроде оппозиции. Вот и Митт Ромни сказал: главный геополитический противник.
Картина мира американского кандидата Митта Ромни, оказалось, не сильно отличается от картины мира российского кандидата Владимира Путина. Для одного за всеми революциями, протестами и митингами мира стоит вероломная Америка. Для другого за всеми мрачными диктатурами мира стоит злокозненная Россия. Так и передайте Владимиру.
Капли ядовитого мрака рассыпаны по планете, но когда в их сторону направляется свет добра, чтобы их иссушить, старая Шапокляк Россия защитно простирает над ними свой черный зонтик, он же – совиные крыла. Случаи, когда не простирает, заботливо опущены. А ведь не простирала только что над Ливией. Вот и старайся быть вместе после такого.
А до того лет десять, примерно с 1990 по 2000, Россия вообще никакими режимами не занималась ни сверху, ни снизу – ни в смысле крыши, ни в смысле опоры. Если все они держатся исключительно нашими молитвами, то давно должны были бы пасть. Так что если Кастро или Ким всё еще не спрятались, то я не виноват. Это уж не говоря о том, что в конце 80-х СССР своими руками успешно демократизировал режимы в Восточной Европе. Что касается просящейся в гранит фразы «она (Россия) всегда поддерживает худших в мире», то трудно тягаться отвратительностью с тоталитарной религиозной Саудовской Аравией, а Россия тут даже мимо не проходила.
А ведь если в Америке действительно думают, что Россия – причина существования худших режимов в мире и главное препятствие на пути к свободному и счастливому человечеству, то в России, получается, имеют право думать, что Америка хотела бы это препятствие устранить. Так республиканский критик кремлевского режима в очередной раз подставляет этому режиму плечо, а Обама со своей перезагрузкой в этой подпорке ему отказывает.
Можно предположить, что всё это предвыборное: Обаму застукали в комнате с девушкой, и чтобы построить на этом обличение, нужно, чтобы девушка оказалась или проституткой, или изнасилованной девственницей, или родной сестрой Обамы, а лучше всем этим одновременно. Но ежели предвыборное время позволяет американскому кандидату нести ахинею, так отчего же нашему нельзя? И вот Ромни оказывается оправданием стиля путинской кампании, а Обама своим дружелюбием и спокойствием служит этому стилю живым укором.
С поддержкой Россией режимов всё в общем-то очень просто. Поверьте бывшему мидовцу: у нас нет братской любви ни с Белоруссией, ни с Севереной Кореей, ни с Ираном. Просто российская дипломатия видит, что право решать, кто в мире хорош, а кто плох, находится за пределами ее компетенции, и поэтому предпочитает, чтобы плохими вообще никого не назначали – даже тех, кого она в душе сама считает злодеями. Ну просто беспокоимся на свой счет.
Кроме того, осознавая, что мы сами пока принадлежим, скорее, к миру авторитаризма, чем к миру демократии, наша дипломатия хочет, чтобы мировое общественное мнение научилось понимать, что все диктатуры разные, и одни бывают хуже других. Эти оттенки серого в мире демократий, когда дело доходит до публичной трибуны, стараются игнорировать, но в реальности они есть, и изнутри недемократической части мира они выглядят, как разные цвета. Россия пропустила интервенцию в Ливию, в том числе, просто потому, что ливийский режим объективно хуже сирийского. И Северная Корея – совсем не то что Китай или Вьетнам, а Куба – не то что Саудовская Аравия, Румыния Чаушеску была гораздо хуже Югославии Иосипа Броз Тито.
Кстати, о Тито и о «передаст». У всякой диктатуры есть свои милые особенности. Одну из них я обнаружил недавно в Белграде. У Югославии, несмотря на гораздо большую по сравнению со всеми остальными соцстранами свободу, была своя экзотическая странность. Каждый год там устраивали эстафету, конечной целью которой был маршал Тито. Учебные заведения, трудовые коллективы, общественные организации, целые республики писали на бумаге отчеты, наказы и пожелания, а потом бегуны, сменяя друг друга, несли их по дорогам страны в специальных красивых эстафетных палочках.
Кажется, эстафеты восходят к временам, когда Тито был главой партизан, и таким образом через гонцов происходила связь между отрядами, а потом этот способ стал использоваться для обратной связи между Тито и всей страной. Я передам Иосипу.
С каждым годом палочки становились все искуснее, украшались резьбой и позолотой, а эстафеты обставлялись все торжественнее. И даже когда Тито умер, эстафеты гонцов с наказами продолжались еще несколько лет. (Учитывая, что у них потом началось, может, лучше бы продолжались и дальше).
И я вот подумал: раз уж у нас теперь не президент, а – не хуже Тито – целая эпоха, и раз все равно, кроме первого лица, никто ничего не решает, и народ на прямых эфирах просит у него – кто елку, кто платье, кто починить прохудившуюся крышу, – и даже Медведев ему может только что-то передать, могли бы и мы устроить эстафету с нашими наказами и пожеланиями, и назвать ее например «Передам Владимиру». И не забывать работать над художественным оформлением эстафетных палочек.