Несмотря на сообщения Дамаска об установлении контроля над провинцией Идлиб, расположенной на северо-западе Сирии, там продолжаются бои. В частности, операции продолжаются в горном районе Джебель-эз-Завия возле границы с Турцией. Напомним, что очередная операция по зачистке Идлиба началась еще в начале марта. И, хотя в большинстве случаев силовикам не приходилось испытывать особенно сильного сопротивления, продвигалась она довольно медленно, учитывая условия гористой местности, удобной для засад.
Лишь 11 марта правительственные силы начали бои за столицу провинции. 14 марта поступили сообщения, что «Свободная сирийская армия» под напором правительственных сил оставила Идлиб, а на следующий день войска Асада вошли в город. Тем не менее, лишь 20 марта Дамаск объявил о том, что город Идлиб окончательно зачищен от боевиков и пригласил туда международных наблюдателей. Эти данные подтвердил и представитель ССА Нуреддин аль-Абдо.
Заметим, что провинция Идлиб была охвачена волнениями и антиправительственными выступлениями вслед за событиями в Дераа. Вооруженные нападения на представителей власти начались здесь еще в апреле, когда вооруженные ваххабиты стали вырезать целые полицейские участки. А события 6 июня вошли в историю Сирии как «Бойня в Джиср-эш-Шугуре». В этот день сирийские силовики только по официальным данным в этом городе потеряли убитыми 120 человек. Две трети из них были зверски убиты в ходе нападения на штаб-квартиру городской полиции и спецслужб. Тогда «Аль-Джазира» и другие арабоязычные каналы смаковали кадры, на которых боевиков сваливают грудами тела выпотрошенных и обезглавленных силовиков.
Власть отреагировала на это достаточно жестко и 9 июня к захваченному боевиками городу выдвинулась элитная 4-я танковая дивизия брата президента — Махера Асада. На следующий день при поддержке вертолетов и почти 200 танков он начал его штурм и 12 июня овладел им. Все это привело к тому, что часть оппозиционно настроенного населения сорвалась с мест и бежала вместе с боевиками в Турцию.
Но, как бы там ни было, июньская победа оказалась бесплодной. После вывода войск на другие направления боевики снова вышли из пещер и из-за границы, и властям то и дело приходилось повторять зачистки. Одними из самых громких стали декабрьские события. Так, по сообщениям западных СМИ, войска Асада «убили в Джабаль аль-Завия в районе Кафр аль-Уейд 19-20 декабря более 250 мирных жителей», большая часть из которых на поверку оказались боевиками, попавшими в одном из ущелий благодаря данным радиоперехвата в ловушку, когда готовились выдвинуться на захват Идлиба.
Впрочем, эта неудача не была смертельной для радикалов, которые в январе снова заметно активизировали свои действия в этой провинции и, в конце концов, захватили значительную ее часть, включая и столицу. По данным сирийских СМИ, боевики FSA во время нападения на Идлиб убили до 45 человек, включая детей.
Серьезную проблему для сирийского режима представляет то, что турецкие власти оборудовали у себя лагеря беженцев, где, по данным на 17 июня 2011 г., уже находились девять тысяч человек. Причем враждебно настроенные к сирийскому режиму турецкие СМИ сразу стали нагнетать страсти, приводя «свидетельства беженцев» о том, что под предлогом борьбы с террористами военные проводят тактику «выжженной земли», обрекая население Идлиба на голодную смерть: грабят оставленные ими дома, отравляют водоемы, сжигают посевы на полях. Проводится мысль, будто бы цель режима состоит в том, чтобы не дать беженцам вернуться домой, хотя власть именно к этому их и призывает.
Значительную часть беженцев составляет население одного из наиболее «оппозиционных» городов Идлиба — Джиср эш-Шугура. По сообщению источников в МИДе Германии, из «зачищенного» Джиср эш-Шугура к границе бежали, по официальным данным, пять тысяч жителей, а по неофициальным — 45 тысяч из 50 тысяч имеющихся«. Тем не менее, достоверного подтверждения этим данным нет. Подозрительно уже одно то, что по данным немецких дипломатических источников, из этого числа в Турцию бежали лишь 700 сирийцев, включая и дезертиров.
Турецкий лидер Реджеп Тайип Эрдоган пытается доказать, что Махер Асад, командующий элитной 4-й танковой дивизией, как командир «действует совершенно бесчеловечно». На этом основании Эрдоган намерен и далее держать границу с Сирией открытой под предлогом необходимости спасения беженцев. Но, судя по всему, открытым коридором вовсю пользуются и боевики.
Интересно, что сейчас сотрудники турецкого Красного Полумесяца создают дополнительные лагеря для приема еще девяти тысяч беженцев. А это — косвенное подтверждение тому, что Турция не прекратит враждебную Дамаску деятельность на чрезвычайно опасном для режима Башара Асада направлении. Соответствующую работу в рамках ведения информационной войны ведут и турецкие СМИ, указывающие на то, что будто бы благодарные за «спасение» сирийские роженицы чуть ли не поголовно называют своих сыновей в честь Эрдогана Реджеп Тайипами.
Правда, по обратным утверждению сирийской стороны, беженки из Идлиба на турецкой территории сплошь и рядом подвергаются издевательствам и изнасилованиям, что будто бы заставило сотни из них вернуться в Сирию. В Дамаске также считают, что в «лагерях беженцев» турецкие и французские спецслужбы готовят группы снайперов, которых забрасывают в Идлиб с целью последующей дестабилизации Алеппо, куда они должны проникать для ставших уже традиционными обстрелов демонстраций и сил полиции (чтобы затем спровоцировать побоище, как это уже бывало в других районах страны).
Почему именно к Идлибу приковано такое внимание противников Асада? Достаточно указать на то, что Турция не скрывает своего намерения в будущем использовать эту провинцию для возможного создания буферной зоны с Сирией. На практике это означает возникновение «сирийского Бенгази», откуда противники режима постараются развить свой успех на всю страну.
С точки зрения противников Башара Асада, эта провинция имеет стратегическое значение. Во-первых, взяв Идлиб, они берут сирийский режим за горло, учитывая то, что расстояние от Идлиба до Алеппо, торговой и финансовой столицы Сирии, составляет менее 60 км. Во-вторых, провинция Идлиб является своего рода мостом между сирийским взморьем, севером и восточными районами страны, откуда сельскохозяйственная продукция и энергоресурсы поступали на вывоз в порт Латакию. В-третьих, она граничит с другим оплотом радикальной оппозиции — провинцией Хама. В-четвертых, этот район, учитывая особенности гористой карстовой местности, очень удобен для развертывания диверсионной деятельности. И, наконец, в — пятых, Идлиб, который по площади из всех сирийских провинций занимает лишь восьмое место, в плане людских ресурсов значит гораздо больше и находится на пятом месте по численности населения (1,6 млн человек).
При этом значительная часть населения провинции, в отличие от прочих районов страны, настроена резко против режима. Несмотря на свою историческую роль транзитера (со времен средневековья Идлиб был важным звеном Великого шелкового пути, а сегодня еще и служит главным пунктом реализации оливок и оливкового масла), Идлиб является одним из беднейших сирийских провинций по доходам населения. Многие жители региона, не имея возможности найти работу у себя дома, трудились в сельскохозяйственном секторе зажиточного Алеппо, обвиняя режим в невнимании к своим нуждам.
Нельзя также не отметить, что одной из главных причин бедности населения Идлиба является демографический взрыв: так, по темпам роста его численности (до 5,15 процентов в год) эта провинция занимает второе место в стране. При таком положении дел обеспечить всех граждан достойной работой просто невозможно. Не случайно многие жители провинции, особенно из Джиср-эш-Шугура, занимались контрабандой товаров из Турции. В какой-то момент власти стали бороться с ней более активно, что выразилось на практике в заведении многочисленных уголовных дел. Это и подхлестнуло рост оппозиционных настроений. Не случайно, что во время мятежа боевики первым делом врывались в местные суды, где предавали огню архивы.
В конфессиональном аспекте подавляющее большинство местных жителей являются арабами-суннитами, враждебно относящимися к «алавитскому режиму» и гораздо меньшая часть представлена курдами и турками, а также христианами-арабами, армянами и друзами. Более того: значительная часть населения придерживается ислама радикального салафитского и ваххабитского толка. При этом для жителей Идлиба характерен культ оружия, к которому приучают даже малолетних детей, заранее готовя из них боевиков. Не случайно, что если в большинстве охваченных волнениями районов Сирии оппозиция старается скрывать оружие от посторонних глаз, то в Идлибе, напротив, боевики с гордостью позируют с ним перед объективами фотокамер.
Нельзя не отметить и другой момент: Идлиб, как и Хама, являлся традиционным форпостом радикальных идей, одним из очагов восстания 1982 года. За 30 лет, минувших с тех событий, выросло новое поколение, унаследовавшее от отцов горечь поражения и жажду мщения. Немало радикалов бежало и в соседнюю Турцию, откуда они теперь возвращаются на родину. Не случайно, что если в 1980-е гг. «Братья-мусульмане» рекрутировали здесь 10 тысяч боевиков, то теперь, согласно независимым оценкам, общая база радикалов в Идлибе доходит до 50 тысяч человек.
Слабостью радикалов остаются внутренние разногласия. К примеру, ваххабиты уже не раз сталкивались с боевиками из «Свободной армии», поддерживаемой «братьями-мусульманами» и ориентирующейся в том числе на Турцию. Ваххабиты и салафиты, вскормленные Саудовской Аравией, жестко критикуют «Братьев-мусульман».
При этом, несмотря на локальные успехи, властям пока не удается разгромить основные силы противника. Боевики, понимая свою уязвимость от вертолетов и тяжелой техники, стараются избегать прямых боестолкновений и отходят при появлении армии в горы и пещеры к турецкой границе, чтобы при первой удобной возможности снова выйти на поверхность. После чего они вновь занимают населенные пункты, провоцируют население на «мирные» демонстрации, разгон которых снимают на видео для тиражирования доказательств «преступлений Асада». Так произошло и в ходе мартовской операции: боевики ушли из города Идлиб за день до его взятия правительственными войсками.