«Министры падают, как бутерброды: обычно лицом в грязь» Карл Людвиг Берн.
С каким упоением вся прогрессивная (и не только) общественность поливает грязью нынешнего министра образования и науки Андрея Фурсенко! Сегодня его неприятие настолько велико, что еще задолго до минувших выборов эксперты и политологи сошлись в необходимости его неминуемой и обязательной отставки.
А чтобы сомнений в целесообразности и обязательности этого ни у кого не возникало, самые продвинутые критики настаивают на разделении нынешнего министерства на два самостоятельных ведомства, занимающиеся одно только наукой, а другое только образованием. Каждое из этих новообразований возглавят естественно уже другие люди. «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить», — как писал в одной из своих пьес Иоганн Фридрих Шиллер.
В этой ситуации невольно задаешься вопросом, а почему собственно именно Андрей Фурсенко стал этим объектом для критики и нападок?
Для многих ответ на этот вопрос вполне очевиден.
Ведь именно в его бытность на посту министра мы стали свидетелями попыток введения целого ряда революционных новшеств, которые при всем старании так и не нашли позитивного отклика в нашем обществе. Не говоря об образовательных инициативах, которые по тем или иным причинам так и не были реализованы, потерявшись в бесконечных министерских коридорах.
Давайте вспомним хотя бы некоторые их них.
ЕГЭ, ГИФО, новый порядок финансирования образовательных учреждений или в простонародье закрытие малокомплектных школ, безуспешное внедрение новых стандартов старшей школы, запуск так называемого «болонского процесса», и, наконец, многострадальный новый закон об образовании.
Понятно, что это далеко не весь перечень министерских инициатив, которые всякий раз вызывали бурю общественного негодования и град критических стрел с адрес министра Фурсенко.
Невольно задаешься вопросом, а что, действительно все эти спорные, стоящие на острие общественной дискуссии перемены в нашем образовании рождены министерскими чиновниками от образования? Ведь очевидно, что это лишь верхушка айсберга, что кто-то или что-то за всем этим стоит.
Профессионалы знают, где находится штаб, генерирующий идеи революционных изменений отечественного образования. Любой специалист, мало-мальски знающий ситуацию, без колебаний укажет вам на самого влиятельного образовательного политика России. Это ректор Высшей школы экономики (ВШЭ) Ярослав Кузьминов. Человек до сего дня не занимающий никаких чиновничьих позиций и умело остающийся в тени высокопоставленных визави и критических стрел.
«Вышка», возглавляемая Ярославом Ивановичем, заслуженно считается у нас оплотом либерально демократической мысли и не менее революционных разработок.
В конце 90-х годов, когда в современной России встал вопрос, куда двигаться отечественному образованию, именно ВШЭ было поручено разрабатывать подходы по изменению системы. Возглавил эту работу лично Ярослав Кузьминов. Практически все линии модернизации, которые сегодня реализуются в системе образования Российской Федерации, были в той или иной мере либо предложены им самим, либо разрабатывались при непосредственном участии и руководстве ректора «Вышки».
Напомним этапы большого пути.
Хоть до недавнего времени Ярослав Иванович старался не особо афишировать, но именно ему принадлежит идея независимого электронного тестирования выпускников школ. Тестирования, которое впоследствии получило название «ЕГЭ». Идея разрабатывалась в недрах ВШЭ в течение нескольких лет, пока в 2003 году не началась экспериментальная апробация этой формы аттестации школьников по всей стране, а затем в 2009 ЕГЭ не заработал в штатном режиме. Вводился ЕГЭ на фоне абсолютного непонимания обществом его целей и задач. И, как следствие, сопровождалось все это непрекращающейся острейшей дискуссией о его целесообразности.
Специалисты сходятся во мнении, что ЕГЭ оказался однобоким механизмом оценивания результатов школьного образования: он «ловит» только академические достижения и, наверное, с самого начала должен был быть дополнен более расширенным списком достижений. Механизм экзамена оказался слишком централизован, поэтому регионы чувствуют довольно слабую ответственность за прозрачность и объективность его результатов.
Все упреки по поводу ЕГЭ, естественно, собрал министр Фурсенко. Но если механизм независимого от школы выпускного испытания удалось провести в жизнь, то еще одна идея Ярослава Ивановича — идея финансового поощрения отличившихся выпускников, так и не была реализована.
Еще одна весьма спорная, по мнению экспертов, разработка ВШЭ и ее ректора — ГИФО или государственные именные финансовые обязательства. По задумке Ярослава Ивановича эти самые ГИФО должны были работать в паре с ЕГЭ, чтобы материально стимулировать выпускников. Но идея ГИФО была буквально в штыки воспринята ректорским корпусом, как, впрочем, и идея ЕГЭ. Министр Фурсенко получив свою очередную порцию критики решил с ее реализацией повременить.
Важную роль сыграл Ярослав Кузьминов в выработке нового порядка финансирования образовательных учреждений — не по числу учителей или смете расходов, а по финансовому нормативу, в зависимости от числа учащихся. Идея, предложенная «Вышкой», казалась простой, а механизм прозрачным: рассчитать, сколько стоит реализация образовательной программы на одного учащегося, и направить в школу сумму, равную произведению финансового норматива на количество учащихся. Профессиональное сообщество приняло эту инициативу в штыки. Отдуваться снова пришлось министру Фурсенко.
Сегодня уже для всех очевидно, что идея нормативного подушевого финансирования трудно приживается в системе образования РФ из-за огромного числа маленьких школ. Число учащихся в которых не позволяет покрыть все расходы, а состояние школ требует постоянных расходов, к тому же число учителей не уменьшилось при уменьшении числа учащихся.
В результате механизм нормативного подушевого финансирования формально утвержден, но на деле работает так: на региональном уровне утверждается финансовый норматив, а потом — на уровне муниципалитета деньги перераспределяются между школами в зависимости от условий и потребностей школы.
Ко многим нашумевшим образовательным проектам, за которые по полной программе «имеют» Андрея Фурсенко, Ярослав Иванович имеет непосредственное отношение и принимал активное, хоть и не публичное участие.
ВШЭ была разработчиком всего механизма перехода к так называемой Болонской системе. Казалось бы благое для отечественного образования дело, снова не было оценено образовательным сообществом и завязло в тяжелых дискуссиях о необходимости этого шага.
ВШЭ приложило руку и к новым образовательным стандартам в старшей школе, и многострадальному Закону «Об образовании». Целые разделы его были написаны Ярославом Ивановичем. В итоге маловразумительный закон отправлен в бессрочную ссылку общественного обсуждения.
А в глазах общественности по-прежнему во всем виноват Фурсенко?
Естественно Фурсенко, ведь формально «Вышка» — подрядчик, получивший государственный контракт (причем, не один). В действительности же происходит диктат в самом русском смысле этого слова. Диктат, за которым стоят силы более сильные, умы более умные. И тонкие, если судить о той невидимой защите, которую они для себя сотворили.
Посудите сами: в силу масштабности всех придуманных «Вышкой» новаций они всякий раз вызывали бурю дискуссий — и в обществе, и среди экспертов, — но все же странным образом реализовывались, имея в запасе серьезную государственную поддержку. Напомним, что жена Кузьминова Эльвира Набиулина работает в Правительстве министром экономического развития — то есть руководит органом, генерирующим стратегию развития страны во всех её сферах. На этом месте воспользуемся излюбленным литературным приемом — недосказанностью…
Однако реализовывать идеи и наработки правительственных порученцев приходиться совсем другим. Тяжела ноша сия — именем Фурсенко уже чуть ли ни детей пугают.
Да, выдержки министру не занимать. Любому правительство следует иметь таких людей — иначе покажется, что жизнь стоит на месте и не развивается. Весь период, в который Андрей Фурсенко возглавлял образование и науку, отмечен реформами, многие из которых еще предстоит оценить истории.
Это о том, что было, а сейчас, в 2012 году, Я.И. Кузьминов возглавил разработку «Стратегии 2020», частью которой стала программа «Новая школа», в которой изложены сценарии развития системы образования РФ — специалисты называют её за глаза «Утопией». Однако реализация этих сценариев маловероятна из-за незавершенности предыдущих начинаний.
Может, Ярославу Ивановичу уже пришло время перейти от теории к практике, то есть к непосредственной реализации задуманного? Тем более что всю черную работу уже сделали за него другие. К тому же следует учесть, что в кабинете грядут перемены… Должен же быть в каждой уважающей себя семье хоть один министр!
Но что тогда получит общество?