Сразу после объявления о медведевской реформе законодательства о партиях пошли разговоры о том, что теперь все, конец, тысячи партий завалят избирателей своими программами на любой вкус и цвет. И это, дескать, такой план Путина – перессорить оппозицию, поделить ее на маленькие кусочки. Все, однако же, пошло ровно в обратном направлении. Непарламентские политические силы принялись объединяться, причем половина из них обнаружили, что они, оказывается, социал-демократы.
На этой неделе гремучая смесь из полковника КГБ в отставке, депутата Гудкова, революционера Удальцова и экс-депутата от КПРФ и ЕР, предпринимателя Владимира Семаго сформировала Социал-демократический союз. Одновременно экс-лидер СССР Михаил Горбачев и миллиардер Александр Лебедев заявили о планах создать Социал-демократическую партию (причем в интервью Slon Горбачев заявил о возможности объединения с Гудковым–Удальцовым). Социал-демократической себя называет и партия «Яблоко» (во всяком случае, таковой ее считает лидер, Сергей Митрохин). Неизвестно, будет ли создавать свою партию Навальный, но его риторика тоже в целом близка социал-демократической, недаром он все-таки родом из «Яблока».
Социал-демократия – это, конечно, классное название, оно дает политику небывалую свободу: тут можно и приватизацию 90-х смело поругать (демократия была недостаточно социальной!), и коммунистов прищучить (социализм у них недостаточно демократичный), и за повышение зарплат-пенсий-пособий повыступать, и пообещать сохранить все бесплатное бесплатным, а что-то где-то может быть даже решить национализировать.
Есть у этой позиции только один недостаток – она чертовски напоминает риторику «Единой России» и лично Владимира Путина. И в переводе на понятный язык все это называется простым словом «популизм».
А вот все то, что вышеперечисленные оппозиционеры предлагают нового, к социал-демократии как раз прямого отношения не имеет. Скажем, идея Удальцова по изменению правил проведения референдумов (в том числе местных референдумов) или, например, предложения Навального по реформе системы госзакупок – эти и многие подобные конкретные предложения вполне могли бы быть озвучены представителем любой идеологии. А ведь именно такая конструктивная конкретика сейчас пользуется наибольшей популярностью среди сторонников.
Как это ни парадоксально, но популизм сегодня совершенно не популярен. За последние 12 лет люди уже досыта его наелись, и никакой новый Обещалкин им уже не нужен.
Но это не значит, что людям не нужна идеология, а нужны только «конкретные предложения». Напротив, спрос на идеологию растет. На вопрос «Левады», «какой политической силе вы сейчас симпатизируете», в 2007 году только 10% отвечали – демократам, зато 44% отвечали – никому. Самой популярной силой была тогда «партия власти» (16%), за ними коммунисты (13%). Но за последние 5 лет число сторонников «демократов» выросло в два раза, до 21%, и в те же два раза (до 26%) снизилось число тех, кто против всех. Такого высокого показателя у «демократов» не было за всю историю проведения опроса, то есть с 97 года. При этом число сторонников «коммунистов» принципиально за последние 7 лет не изменилось и колеблется около 15%, стабильные 4% получают все это время и условные «патриоты».
Отчего же так вдруг существенно выросли симпатии к демократам, ведь никаких демократических партий в последнем парламенте вовсе не было? Думается, что именно поэтому и выросли. Пока «демократы» ассоциировались с ослабленными и поднадоевшими «Яблоком» и СПС, людям не особенно хотелось ставить себя с ними рядом. Сегодня же, когда кто-то говорит «демократы требуют», в голове всплывает не портрет Явлинского, а митинг на Болотной площади или площади Сахарова, они где-то там, причем даже не на трибуне, а вокруг нее. Так что, когда в опросе люди отвечали о доверии «демократическим силам», они имели в виду, очевидно, самих себя.
Если в «обещалкиных» решат поиграть и демократические партии в лице «Парнаса» (с Рыжковым–Немцовым–Касьяновым во главе) и Прохорова с его новой партией, они быстро могут оказаться в нише прежних «Яблоко»–СПС. Но у либералов есть существенное преимущество перед левыми (ах, да, они теперь социал-демократы), и преимущество это заключается в том, что все те конкретные реформы, которые можно провести, – это реформы либеральные. В условиях, когда почти все экономическое поле занимают госкомпании, можно предлагать приватизацию, но не национализацию. В условиях, когда у нас все образование и здравоохранение живет на налоги (и взятки), можно обещать либеральные реформы, но не левые. Получение в частную собственность земли можно сегодня упростить, но не усложнить. Попросту говоря, у либералов есть повестка дня, а у левых – нет.
Беда только в одном, даже если новые либеральные партии составят конкретную, понятную и не популистскую программу, непонятно, что они будут с ней делать. Ближайшие сколь-нибудь серьезные выборы – выборы в Мосгордуму через два года, да и те не соответствуют амбициям нынешних политиков. А ждать 6 лет до следующих выборов люди явно не намерены. Значит, все эти партийные игры бессмысленны? Не совсем так. Митинги нынешней оппозиции это уже не flash-mob в стиле Триумфальной, это smart-mob, где люди ждут чего-то большего, чем просто движухи и тусовки. И вывести «марш-миллионов» с реальными партиями, у которых есть реальная программа их конкретных действий, будет куда проще. Вот без лидеров еще обойтись можно, а без программы, пусть даже этих программ будет несколько и конкурирующих между собой, без программы на этом этапе уже никак нельзя.