Вырисовывающиеся контуры Евразийского союза — не что иное, как образ нового геополитического конкурента единоличной доминации США, в появлении которого Запад ни коим образом не заинтересован.
Евразийская модель
Евразийский союз — это, в первую очередь, стратегическое единство экономических субъектов постсоветского пространства, которое было дезинтегрировано после распада СССР. За последние 12-15 лет мы в полной мере испытали все «прелести» дезинтеграции. Стало понятно, что существовать по отдельности в мире больших блоков и крупных экономических и геополитических субъектов становится невозможно. Поэтому не стоит скрывать, что подписание соглашения о создании Евразийского союза — это во многом вынужденная мера. Она прагматичная, но она необходимая и неизбежная.
То, что мы потеряли с распадом Советского Союза, компенсируется сейчас исключительно на экономическом уровне. Но экономика в нашем случае, когда речь идёт о государствах с общей совместной историей, открывает путь и к политическим соглашениям.
Сегодня Евразийский союз во многом делается по модели Евросоюза, который шёл к своей интеграции несколько десятилетий. Но и мы шли к евразийской интеграции несколько десятилетий, особенно, с учётом 70-летнего существования Советского блока. В нашем движении к интеграции был и довольно неприятный перерыв — продолжительностью 20 лет, в течении которых мы находились в состоянии полнейшей дезинтеграции.
Сейчас же можно сказать, что наша интеграция осуществляется в большей степени по модели Советского Союза, она восстанавливается по его лекалам — но уже без марксистской идеологической доминации. Евразийский союз, безусловно, учитывает организационный опыта создания ЕС, но создаётся при этом на новых идеологических основаниях, о чём мы, евразийцы России, Белоруссии и Казахстана, говорили и писали последние 12 лет.
Несмотря на экономическую приоритетность, уже сейчас закладывается фундамент идеологического сближения, и мы не должны забывать о том, что мы восстанавливаем единое цивилизационное пространство, — культурное, языковое, — которое было интегрировано, причём, не одно столетие, с учетом существования Романовской России. И нам, в отличие от того же Европейского союза, интегрироваться гораздо проще. Мы распадались болезненно, но нынешняя интеграция, которая сейчас реализуется, с учетом общих цивилизационных признаков, должна пройти гораздо быстрее и гораздо легче, чем в том же Евросоюзе, который в своём нынешнем виде никогда не существовал.
Евразийской интеграции угрожает внешнее вмешательство
Однако, восстановление единого стратегического пространства устраивает далеко не всех. Ведь и Советский Союз распадался не без помощи, в первую очередь, США и их союзников. Распад СССР был оценен не иначе, как победа США в Холодной войне, как их шанс на единоличное доминирование в мире, где Америка — единственная инстанция принятия глобальных решений.
По этому поводу американский геополитик Збигнев Бжезинский писал: «Самочинная коронация президента США в качестве первого глобального лидера была историческим моментом, хотя и не отмеченным особой датой в календаре. Произошло это вслед за развалом Советского Союза и прекращением холодной войны» (Ещё один шанс // Международные отношения, М.: 2010).
Приложив столько усилий к распаду большого геополитического блока — СССР, который с учётом своих союзников в Восточной Европе и Азии контролировал практически весь Евразийский континент — США всерьёз намерены не допустить восстановление евразийского большого пространства. Но как добиться этого, с учётом того, что Россия всё ещё является ядерной державой, с нарастающим — учитывая экономическое сближение с Казахстаном и Белоруссией — экономическим и производственным потенциалом? Ведь вырисовывающиеся контуры Евразийского союза — не что иное, как образ нового геополитического конкурента единоличной доминации США, в появлении которого Запад ни коим образом не заинтересован.
Здесь на помощь Западу приходит старый, проверенный «дедовский» способ — выращивание, поддержка и использование «пятой колонны» на территории возрождающегося геополитического противника. Многочисленные американские сети буквально вдоль и поперёк пронизывают всё российское политическое пространство. Они влияют на информационную картину, навязывают свои оценки происходящих политических событий, формируют повестку дня для т. н. «оранжевой» оппозиции внутри России, представляющей собой не что иное, как инструмент внешнего вмешательства Запада во внутренние дела России.
Собственно, внешнее вмешательство и является главной угрозой нынешней евразийской интеграции, и недооценивать этот фактор не стоит.
Напомним, что 18 ноября 2011 года руководители России, Белоруссии и Казахстана Дмитрий Медведев, Александр Лукашенко и Нурсултан Назарбаев подписали Декларацию о евразийской экономической интеграции, Договор о Евразийской экономической комиссии и Регламент работы Евразийской экономической комиссии. Сразу же после этого предполагаемые трудности в реализации планов лидеров наших государств стали темой, активно обсуждаемой в экспертной среде. И основная трудность в реализации этих планов, в чём сходится большинство экспертов — это попытка внешнего вмешательства в интеграционный процесс со стороны наших геополитических оппонентов — США.
Искусственное торможение и попытка продлить дезинтеграционное состояние постсоветского пространства и дальше — на сегодня главная задача американских сетей как в России, так и на территории Казахстана, Белоруссии и других государств постсоветского пространства, всё более ориентирующихся на Россию. Поскольку очевидно, что вновь складывающиеся сначала экономический, а затем и политический субъекты будут играть всё большую роль и оказывать всё большее влияние на евразийском пространстве, отодвигая тем самым глобалистские однополярные притязания США на единоличную доминацию.
Союзники — далёкие и близкие
Здесь, как ни странно, Евросоюз может стать нашим прямым союзником, т. к. он также подавлен американской гегемонией, и не может восстановить свою полноценную геополитическую субъектность с самого окончания Второй мировой войны. Те трудности, которые переживает ЕС, включая вероятный распад еврозоны, вполне возможно также носят внешний, инструментальных характер. В конце концов, не стоит забывать, что нынешний экономический кризис, подкосивший евро как потенциальную мировую резервную валюту — это кризис американский. Так что в данной ситуации мы с Евросоюзом близки в своих устремлениях, и могли бы вполне успешно взаимно друг друга поддерживать для установления многополюсного, более плюрального, более равноправного мира, нежели тот мир, который сложился сегодня при американской однополярной доминации.
Таким образом, переосмысливая геополитические приоритеты, руководители ЕС должны начать понимать, что их интересы не всегда совпадают с интересами США, и всё больше совпадают с интересами России. В свете такого переосмысления действующие на территории России и некоторых стран СНГ деструктивные сети теряют европейскую легитимацию, становясь разрушительным инструментарием, действующим сугубо в американских интересах. В таком качестве доверие к ним, с учётом консенсусного антиамериканизма, свойственного постсоветскому пространству в целом, значительно падает. А значит легитимность «болотной» оппозиции практически сходит на «нет».
Но есть и ещё более близкие примеры. Надо понимать, что без той же Украины нарождающийся Евразийский союз не будет действительно евразийским, а будет, скорее, азиатским. Украина — это европейская составляющая Евразийского союза, и все инициативы, ведущие в первую очередь в единое экономическое пространство, были направлены на то, чтобы интегрировать ее как можно скорее — для ее же блага. Именно это и стало главной причиной, по которой Украину выбрали в качестве жертвы «оранжевого» эксперимента западные деструктивные сети. И именно из-за первостепенной геополитической близости этого государства происходящие в ней «оранжевые» процессы, давшие название целому типу деструктивных революционных действий, для нас так важны и им уделяется столько внимания в России. Ведь по многом обкатанным на Украине шаблонам «оранжевые» действуют сегодня в России.
Под ударом «оранжевой» активности сегодня оказалась Белоруссия, и причина здесь та же самая. Союзное государство России и Белоруссии — это тот фундамент, та отправная точка, на которой строится Евразийский союз. Россия и Белоруссия подали пример евразийской интеграции, первыми объединили свои политические усилия. Может быть, не так успешно, как хотелось бы, потому что не хватало компонентов, но, тем не менее, это фундамент Евразийского союза. Отсюда такое пристальное внимание к Белоруссии со стороны американских стратегов — перепрошить Белоруссию в американском ключе — значит разрушить фундамент Евразийского союза, и тем самым отложить его строительство на неопределённый срок. И здесь «оранжисты» вновь на первых ролях.
Даже такое стабильное с политической точки зрение государство как Казахстан, и то поплатилось за своё сближение с Россией. События в Жанаозене стали чётким сигналом казахстанским политическим элитам: продолжите интегрироваться с Россией — получите то же, что и везде — хаос, смену власти и десуверенизацию в пользу США по «оранжевому» сценарию. Ничего кроме разрухи и хаоса деятельность «оранжевых» активистов пока никому не принесла. Как и им сами. «Оранжевая» революция, добиваясь своего, забывает своих героев, бросая их на произвол судьбы в нищете и забвении, в которые погружаются и государства — жертвы цветных революций.
Что же касается СНГ, то оно изначально было задумано как инструмент дезинтеграции, некоего приличного, культурного, вежливого развода бывших советских республик. Оно как раз выполняло обратную, дезинтегрирующую функцию. Евразийский союз же направлен на интеграцию, т. е. на воссоединение того, что было разъединено посредством использования такого инструментария, как СНГ. Поэтому СНГ в контексте евразийской интеграции следует рассматривать не целиком, а раздельно, оценивая — кто из его участников ориентирован на Россию, а кто на США.
Отсюда же вытекают и прогнозы перспектив «оранжевых» переворотов, хотя, как мы всё чаще видим на примерах Грузии, Египта, Туниса и т. д. — собачья преданность США не является панацеей от оранжевых волнений, но лишь на некоторое время откладывает их.
Понимая важность евразийского строительства для России и её союзников, и, как следствие, недопустимость такого сценария для нашего главного оппонента — США, — можно более ясно осознать, какую функцию несут на себе «оранжевые» во всех своих разновидностях, будь то «белые ленточки», борцы за честные выборы, да и «болотно-сахарные» инициативы в целом. И в России, и на Украине, и в Белоруссии, и даже в Казахстане их миссия одна и та же — поссорить нас друг другом, внести смуту в отношениях между соседями, спровоцировать конфликты. С одной единственной целью — сорвать евразийскую интеграцию, не дать сложиться большому геополитическому пространству, которое может бросить вызов единоличной доминации США.