Это продолжение цикла материалов с предупреждениями о подводных камнях, «заботливо» подготовленными противниками декабрьской «Белой революции». Чем ближе митинг 24 декабря, который определи новые требования протестного движения, тем чаще раздаются призывы «сохранить Путина». Эти призывы разделяются на два потока.
Одни честно говорят и пишут, что лучше Путин (всё равно, дескать, неизбежно, переизбранный в марте) «услышавший голос народа», чем революционный хаос. Другие проводят линию более тонко: надо поддержать кандидата от системной оппозиции и привести его к власти конституционным путём, а вот если выборы опять будут нечестными… Ужо, тогда мы всем покажем!!!
Но если даже во втором туре главой государства станет «системный» кандидат, т.е. деятель, привыкший договариваться с Кремлём, а именно Жириновский, Зюганов, Миронов или Прохоров, то даже в рамках существующей системы он просто обязан будет предложить на пост премьера кандидата от партии с самой большой фракцией, т.е. Путина. Мы получим ещё одну тандемократию. Необходимо понять, что сейчас режим напуган, но оправившись, он нанесёт стократно сильный ответный удар. Не хочу разжёвывать примеры с Николаем II, Сталиным, напуганным падением свое поддержки на февральском съезде ВКП(б) 1934 года, Брежневым, напуганным ростом диссидентского движения в 1968 или Горбачевым, напуганным гигантскими митингами 1990 года. Простой пример — реакция самого Путина на подъем протестов после ареста Гусинского в июне 2000 года и его позором с подводной лодкой «Курск» в августе того же года. В несколько лет страна с независимыми СМИ и быстро растущим гражданским обществом была возвращена к бесправию и полицейской тирании.
Этим летом, обдумывая цикл статей к 20-летию августовских событий и возможности новой революции, первым я хотел сделать эссе о «лобби будущего». Тогда оно не сложилось, а многие мысли из него перешли в другие материалы. Но один тезис приведу. Пятая Русская революция будет таким же успешным вариантом Октябрьских событий 1993 года, как Августовская (Четвёртая) революция стала успешным вариантом Февральской (Второй) революции. Под повтором Октябрьских событий я имею ввиду создание единого право-левого фронта в защиту демократии — парламентской и прямой, против меритократического режима авторитарной модернизации.
Вопрос даже не в устранении Путина и расследованию его и его окружения бурной деятельности. Путинская «опричнина» обречена самовоспроизводиться, пока существует нынешняя номенклатурная «партия власти», в которой «Единая Россия» является лишь публично-политическим отделом. Рецепт от этого прост — «Единая Россия» должна хоть на несколько лет стать оппозиционной партией, лишенной административной поддержке федерального уровня. Сохранится ли она в оппозиции цельной или естественно разделиться на популистскую и консервативную, сохранит ли она административную и олигархическую поддержку в тех городах или регионах, в котором ей удастся победить на честных выборах, уже не принципиально. На общероссийском уровне номенклатура — монопольно правящий слой, в котором разделение конституционных функций подменено разделением социальных ролей, должна быть ликвидирована как политический институт.
Никаким иным путём, кроме отправки «Единой России» в оппозицию, добиться создания в России условий демократии и правовых гарантий для личности и собственности невозможно.
К этому есть все предпосылки. Разумеется, сейчас не «родилось» гражданское общество, в западном понимании этого термина, его развитие займёт ещё многие годы и десятилетия, но сейчас рождается русская политическая нация. География протестов охватила преимущественно части страны с русским культурным доминированием. Это не случайно — в национальных республиках, «Единая Россия», как номенклатурная партия, имеет отчётливо этнократическое лицо и в глазах этнических меньшинств противостоит «русификаторским» партиям — ЛДПР и КПРФ. Кроме того, национальные регионы куда в большей степени сохранили характер крестьянского социума, село там сохранили лучше русских областей, и число горожан первого поколения больше. А происходящее у нас — это, как и в «арабских революциях» — это конфликт между вестернизированным и модернизированным слоями.
Правящие группы и примыкающий к ним олигархический и криминализированный бизнес — результат внешнего усвоения западных рыночных, информационных и политических технологий. Против них же выступили те, кто под влиянием модернизационных процессов принял как должное западные гуманистические и демократические ценности. Носителями же демократических и правовых ценностей в обществе всегда выступали представители среднего класса и интеллигенции. И именно они создают политическую нацию, объединённую ценностями будущего, а не прошлого, свободой, а не культурой и традицией.
Простой народ слишком ещё погружён в мир традиционализма и поэтому выступает за «справедливое общество» или за «национальное освобождение», но не за идеалы современного правового демократического общества. Представим себе Речь Посполитую XVII-XVIII веков. Для шляхтича легитимность избранного на сейме в Кракове короля необычайно важна, хотя бы в том смысле, что его патрон-магнат в конфликте выберет ту или иную сторону, и он должен понимать, он нынче — «за законную власть» или оказался в «оппозиции узурпатору».
Для немца-часовщика в Варшаве, еврея-портного в Лодзи или украинского и белорусского (да и польского) хлопа — проблема легитимности польского короля интересует только с точки зрения, будет ли очередная заварушка или насколько вменяема будет налоговая и религиозная политика свежеиспеченного правителя. В этом декабре миллионы из состояния подданных, оценивающих власть инструментально, перешли в разряд «шляхты», оценивающей власть ценностно. Они выбрали Республику и тем стали превращаться в нацию. Но шанс для установления Республики будет только тогда, когда «Единая Россия» станет оппозиционной, а нынешние правители — подследственными.