Бывший лидер СССР (1985-1991) и инициатор перестройки представляет свое критическое видение путинской России
Мнение бывшего руководителя СССР о Владимире Путине, олигархах, коррупции и нарушении прав человека в России имеет особую ценность в нынешние беспокойные времена.
К нему по-прежнему внимательно прислушиваются, тем более, что критические нотки в его голосе звучат все отчетливее. Ему скоро исполнится 81 год, и ему довелось играть ключевую роль в преобразовании СССР в Россию, пока его грубо не вытеснили на обочину. В силу этого его мнение о Владимире Путине, олигархах, коррупции и нарушении прав человека в России имеет особую ценность в нынешние беспокойные времена. Уйдя от политической деятельности, он сохранил способность свободно высказывать свое мнение и отслеживать жизнь высшей московской номенклатуры. Его высказывания отличаются проницательностью, в них он не щадит никого, в том числе и Запад. Идет ли речь о борьбе за власть в кремлевских кулуарах или об арабских революциях, Горбачев остается русским, и гордится этим, демонстрируя при этом как независимость, так и актуальность своих суждений о мире. В интервью журналу L’Express он согласился ответить на самые злободневные вопросы.
L’Express: Демонстрации протеста, последовавшие за думскими выборами 4 декабря, не были подавлены властями. Не думаете ли вы, что Россия вступила на путь «мягкой диктатуры»?
Михаил Горбачев: Административное давление было огромным: режим направлял циркуляры в госучреждения, оказывал давление на предпринимателей, покупал голоса пенсионеров. Короче говоря, все силы были брошены на то, чтобы обеспечить победу «Единой России» — партии Путина. И это не может не беспокоить. Путину предстоит серьезно поработать, если он хочет изменить избирательный процесс!
— Что вы сказали бы Кремлю, Путину и Медведеву после столь спорных выборов и последовавших за ними серьезных инцидентов?
— Власть должна признать, что было много нарушений, слишком много манипуляций, а объявленные результаты не отражают волю избирателей. Все больше россиян убеждены в том, что эти результаты нечестные! Игнорирование общественного мнения дискредитирует режим и дестабилизирует страну. Отказ услышать требования усиливает недовольство… Я убежден, что премьер-министр и президент должны взять инициативу, чтобы остаться в рамках демократического процесса. Нашим руководителям вскоре предстоит столкнуться с необходимостью принимать сложные решения. Им придется осуществлять серьезные и неизбежные перемены, но сделать это невозможно без участия граждан или против их воли. А электоральная ложь убивает доверие к власти. Поэтому необходимо отменить результаты и провести новые выборы
— Можно ли считать Путина новым Брежневым?
— Конечно, нет! Пока это сравнение беспочвенно. Однако, в конечном счете, если Путин слишком долго продержится у власти, он может превратиться в некое подобие Брежнева!
— Можно ли назвать Путина «современным царем»?
— Вы шутите… Может, он и хотел бы им стать, но не думаю, что у него это выйдет. В России кипят страсти, и здесь всего можно ожидать. Но — царь? Нет! Во всяком случае, можно только радоваться бурным дискуссиям в обществе: были времена, например, при Сталине, когда никто не осмеливался высказать свое мнение. Сегодня общество не готово отказаться от демократических достижений. Оно будет сопротивляться
— Как вы оцениваете рокировку между Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым?
— Раз страна изначально была вынуждена смириться с идеей этого тандема, сегодня жаловаться бесполезно. Формально демократические правила не были нарушены. Но на самом деле речь идет о попытке удержать власть. Поэтому невозможно добиться перемен (на которых настаивают люди!), не меняя правителей. Невозможно осуществлять эволюцию без новых сил в политике. Сегодня должности просто покупаются! Это наихудший вариант демократии
— Если Путин будет избран в марте 2012 года, что представляется весьма вероятным, он сможет участвовать и в следующих выборах и остаться у власти до 2024 года. Таково оно, будущее России?
— Во время первого президентского срока Путин мог похвастаться рядом политических достижений: он сохранил единство России и дал народу глоток свежего воздуха. Следовательно, нельзя сказать, что как у политика у него нет будущего. Но в ближайшие шесть лет необходимо демократизировать и модернизировать страну: если Путин не сможет повести Россию по этому пути, проблемы будут такими, что мирным путем решить их уже не удастся. Посмотрим, сможет ли он изменить свои методы и усвоить уроки недавнего прошлого.
— Не нарушает ли он дух Конституции, баллотируясь на третий срок?
— Да, он нарушил не букву, но ее дух, как вы и сказали. Правильная формулировка. Я еще несколько месяцев назад заявлял, что было бы лучше, если бы во главе страны встал новый президент. Это открыло бы дорогу носителям перемен. Члены правящей элиты слишком связаны между собой, в том числе это касается вопросов их собственности. Им трудно приступить к настоящим реформам. Читая в оппозиционной печати статьи о коррупции, царящей в высших эшелонах власти, теряешь дар речи! Теоретически Путин мог бы инициировать перемены, но мне в это мало верится.
— Не кажется ли вам, что среди большинства россиян наблюдается усталость от Путина?
— Нет, дело не в этом. Народ боится потерять тот жизненно необходимый минимум и стабильность, которые дала им путинская эпоха, но они постепенно приходят к мысли о необходимости обновления.
— Если до мартовских выборов 2012 года ничего не изменится, что вы посоветовали бы россиянам: идти голосовать или отказаться придавать видимость легитимности этой пародии на демократию?
— Лично я пойду голосовать. И призываю наших граждан последовать моему примеру. Потому что отказ голосовать приводит к чудовищным злоупотреблениям при подсчете голосов. Необходимо контролировать выборы, не боясь властей. Власти занимаются шантажом, говоря, что «без Путина не будет социальных выплат и так далее», но это неправда!
— За кого же голосовать? Кого на президентских выборах поддержите вы?
— Увы! Выбор невелик…
— Недавно Путин обвинил вас в том, что в 1991 году вы слишком легко сдали СССР, отказались от власти.
— Путину следует по-настоящему попытаться понять, что же тогда произошло. Тогда, возможно, он придет к совершенно иным выводам. Во всяком случае, я его обвинений не приемлю. Они необоснованны.
— В одном из интервью Путин сказал, что СССР был «великой Россией». Вы с ним согласны?
— Да. Я сто раз говорил то же самое. Но этой великой России следовало иметь такую внутреннюю организацию, которая учитывала бы все национальные особенности, позволяла бы этому гигантскому многонациональному миру успешно функционировать, позволяла бы соблюдать принципы демократии и свободы. И это было возможно. Мы двигались в верном направлении. В 1991 году был подготовлен новый Союзный договор: он предоставлял республикам право (закрепленное, кстати, в Конституции) быть свободными и независимыми в рамках конфедерации. Увы! Путч августа 1991 года помешал подписать договор, последствия этого общеизвестны.
— Для Путина распад СССР — «величайшая геополитическая катастрофа ХХ века». Вы сожалеете об исчезновении Советского Союза?
— Да! Я повторял это неоднократно. И опросы показывают, что в этом я не одинок: значительная часть моих сограждан согласна со мной. Но когда им задают вопрос: «Хотите ли вы восстановления СССР?», только 9% высказываются «за». Что это означает? Бывшие граждане СССР теперь живут в независимых государствах и, несмотря на то, что отсутствие единого экономического пространства осложняет им жизнь, они ценят суверенитет своих стран, свою свободу и новые права. Важно это понимать. Поэтому я поддерживаю, в первую очередь, экономическую интеграцию на постсоветском пространстве
— Для успешной интеграции чрезвычайно важна Украина. Что вы думаете о президенте Януковиче? Считаете ли вы возможным создание нового экономического пространства?
— Во время президентства Кучмы началось российско-украинское сближение и было принято более 70 совместных законов. При президенте Ющенко этот процесс замер. Что до Януковича, то он меня поражает. Когда он боролся за власть, он говорил о более тесном союзе с Россией. Но как только он стал президентом — а люди голосовали за него, потому что хотели укрепления связей с Россией, — он заговорил по-другому. Тем не менее, даже без Украины формируется единое экономическое пространство между Россией, Белоруссией и Казахстаном. В дальнейшем к нему хотят присоединиться и другие государства. Это правильный путь.
— В конце декабря исполнится 20 лет с момента распада СССР. После стольких лет какой вам видится ваша главная неудача?
— Я не успел ускорить демократизацию СССР и реформировать КПСС, которая возглавила борьбу с перестройкой. Мы с руководителями союзных республик решили превратить СССР в сообщество суверенных государств, но мы опоздали с этой переделкой СССР.
— А какова ваша главная удача? Что от эпохи Горбачева останется в глазах истории?
— Мы запустили процесс демократизации в СССР: свободу совести, свободу слова, политический плюрализм, свободу предпринимательства, постепенно ведущую к рыночной экономике. Уже немало, правда? На международной арене мы ослабили ядерную угрозу посредством сокращения ядерных вооружений.
— Владимир Путин обеспокоен развертыванием системы ПРО в Европе. Он ужесточил свою позицию и заявил американцам, что может пересмотреть свои обязательства в области разоружения. Реальная ли это озабоченность или аргумент в избирательной кампании?
— И то, и другое. В любом случае это хороший способ подтолкнуть партнера к более глубокой дискуссии и компромиссу. Ничего страшного не происходит. В мое время тоже происходило что-то в этом роде: однажды американский президент предупредил меня, что он ведет избирательную кампанию и может говорить вещи, на которые не стоит реагировать, потому что речь не идет о реальном изменении его внешней политики.
— Верите ли вы в то, что в России возможна демократия?
— Если бы я полагал, что российский народ не способен жить при демократии, я бы никогда не начал перестройку. Я бы правил по старым правилам и соревновался бы с Каддафи!
— Выяснится ли когда-нибудь правда об убийстве Анны Политковской?
— Надеюсь. Путин заявил, что Политковская не была значимым персонажем и ничего особенного не сделала. Я с ним полностью не согласен.
— Почему же российское правосудие не нашло заказчиков?
— Это значит, что российский режим слаб и не заинтересован в том, чтобы его найти. Во всяком случае, когда правда станет известна, она может оказаться очень неприятной.
— Одним из ключевых событий этого года стала арабская весна. Как вы оцениваете опасность исламизма?
— Если события примут скверный оборот, это произойдет не из-за демократии, а из-за ее недостатка. Данные страны приступили к постепенной демократизации своих обществ, но они не пошли по этому пути, а превратились в диктаторские режимы, управляемые кланами. Я счастлив, что народы многих арабских стран публично потребовали соблюдения своих прав. И что все попытки устранить народ и продолжить махинации в интересах ограниченного круга лиц провалились. Что касается Сирии, то надеюсь, что она избежит войны. Военная «силовая» операция не решит проблему. Война — это всегда провал политики.
— Вмешательство Запада было правильным решением?
— Жестокое подавление демонстраций полковником Каддафи сделало авиаудары необходимыми. Это форс-мажор. Но я не рекомендовал бы это в качестве действенного решения на будущее. Бомбардировки, затронувшие гражданское население и военных, привели к массовым разрушениям и многочисленным жертвам в Ливии. Нужно всегда предпочитать политические решения. От Европы ждут, чтобы она действовала демократическим путем и использовала политические и экономические рычаги, например — прибегала к санкциям.
— В Сирии погибли более четырех тысяч человек. Тем не менее, противодействие России и Китая мешает принятию резолюции о санкциях против Дамаска…
— Там сложилась ужасная обстановка, и можно лишь сожалеть о кровопролитии. Но я считаю, что в позиции России и Китая больше мудрости и осторожности. Речь не о том, чтобы оправдать действия сирийского режима, а в том, чтобы прийти к решению путем переговоров. Лучший инструмент для этого — Совет Безопасности ООН: конечно, он вправе принимать решения о санкциях, но в его власти также вести переговоры с Дамаском.
— Должен ли уйти президент Сирии?
— Речь не о том, чтобы изгнать Башара Асада или раздавить сирийский режим. Подобные шаги потребовали бы очередного вмешательства НАТО. Довольно! Будем осторожны.
— Не может ли арабская весна перекинуться и на Россию?
— Для нас очень важно извлечь уроки из того, что произошло в арабском мире. Но у нас и в России достаточно и своих источников вдохновения. Мне трудно представить, чтобы в России случился бунт по сирийскому или ливийскому образцу.
— 2012 год — год большой неопределенности: президентские выборы в США, во Франции, в Мексике, в России, а также приход к власти новой команды в Китае. Решающий год для Европы. Каким вам видится будущее столь неспокойного мира?
— Я не впадаю в панику! И никому не советую паниковать! То, что происходит, не так уж страшно. Это лишь сложный переходный этап, сопровождающий переход от «старого мира» к новому, глобальному и взаимосвязанному. Старые стены рушатся, но в конечном итоге это здоровый процесс.