Реализуя комплекс мер по «белорусизации», власти Белоруссии переводят обучение на «беларускую мову», которую чиновники позиционируют как «родной язык» белорусов и «язык нации». Подавляющее большинство белорусов думает и разговаривает на русском языке, добившись права выбора языка общения и обучения своих детей на референдуме 1995 года. С тех пор двуязычие закреплено в Конституции.
Прозападная оппозиция не признаёт итогов этого референдума (как и последующих). По всей видимости, официальный Минск также не прочь подвергнуть ревизии итоги народного волеизъявления.
Русский язык для белорусов является родным языком, о чём неоднократно заявлял и Александр Лукашенко (последний раз — на пресс-конференции 23 декабря 2011 г.). На словах его позиция не изменилась за прошедшие годы. Но действия его подчинённых свидетельствуют об обратном. Зачем понадобилось искусственно дестабилизировать ситуацию в обществе посредством эскалации гуманитарного конфликта именно в последние два года — хороший вопрос, которым озадачены не только гуманитарии.
21 марта правительственная газета «Звезда» («Звязда») опубликовала материал под названием «Родной язык возвращается в белорусские школы». Со страниц издания министр образования Белоруссии Сергей Маскевич обнародовал решение перевести преподавание двух школьных предметов на белорусский язык: судя по статье, речь идёт об «истории Белоруссии и географии Белоруссии». Если верить написанному в официальном издании, Маскевич дословно сказал: «Такая задача уже поставлена и мы будем стремиться к тому, чтобы уже с нового учебного года белорусский язык вернулся на уроки по истории и географии родного края».
В Белоруссии нет русских школ — есть школы с русским языком обучения. Также есть польские, литовские, еврейские школы. Например, в польских школах в Гродно и Волковыске все предметы изучаются на польском языке. Русские дети лишены такой возможности. Даже при Пилсудском в Бресте действовала русская гимназия, а при Лукашенко во всей Белоруссии нет ни одной. Право выбора языка обучения закреплено в Конституции и законах, но Минобраз руководствуется иными распоряжениями.
Право белорусов на выбор языка обучения тревожит Минобраз, что находит своё отражение в вышеуказанной публикации. «Организаторы централизованного тестирования заметили, что начиная с 2007 года количество желающих сдавать тест по истории Белоруссии на родном языке («родным языком» для русскоязычных белорусов чиновниками назначена «беларуская мова» — С.Ш.) с каждым годом уменьшалось. И в прошлом году централизованное тестирование по истории Белоруссии писали на белорусском языке лишь около 33% из тех, кто зарегистрировался на эту дисциплину. С каждым годом продолжало уменьшаться и количество абитуриентов, которые на обязательном экзамене по государственному языку из двух языков выбирали белорусский. В 2011 году русский язык пожелали сдавать во время централизованного тестирования более 96 тысяч человек, а на белорусский язык зарегистрировались лишь немногим более 53 тысяч абитуриентов, — пишет «Звезда». — На других дисциплинах централизованного тестирования количество тех, кто пожелал сдавать экзамен на белорусском языке, в общем выглядело более чем скромно: по географии — 5,2%, математике — 6,2%, физике — 5,6%, химии — 5,5%, биологии — 7,2%, мировой истории — около 8,7%, обществознанию — 2,5%. Можно предположить, что это статистика отражает реальную ситуацию с численностью учащихся, обучающихся сегодня в русскоязычных и белорусскоязычных школах». На самом деле без политкорректных предположений очевидно: белорусская молодёжь, при наличии выбора, делает его не в пользу белорусского языка и подаёт вполне ясный сигнал «белорусизаторам».
В публикации «Звезды» указывается также на заявление Маскевича о том, что не только в школах, но и в вузах «преподавание истории Белоруссии также будет вестись на белорусском языке». Таким образом, озвученное в ноябре 2011 года «личное мнение» министра в марте 2012 года обрело директивное оформление. Белорусы, формально обладающие правом выбора языка обучения, при закреплённом в Конституции равенстве двух государственных языков, фактически лишены права выбора и подвергаются дискриминации.
Ранее министр образования Белоруссии заявлял о том, что преподавание «Истории Беларуси» следует осуществлять на «беларускай мове». Так, 4 ноября 2011 года Маскевич, выступая в Нацсобрании Белоруссии, подверг сомнению конституционные права граждан на использование русского языка как государственного в Белоруссии. По мнению министра, «двуязычие — это обязанность каждого гражданина Белоруссии знать белорусский язык и владеть им». Маскевич уточнил: «Это не право выбора одного из двух языков, а обязанность. Это моё личное мнение». В ответ на возмущение белорусской общественности последовало разъяснение: мол, Маскевич озвучил личное мнение, на которое он имеет право. Лукавство подобных «разъяснений» было очевидным: во-первых, министр озвучил «личное мнение» не в бане, а в стенах бывшего парламента. Во-вторых, глава Минобраза сделал заявление, отвечая на вопрос о праве выбора языка обучения — в данном вопросе министр просто обязан быть компетентным и понимать политические последствия своего заявления. В-третьих, за подобными заявлениями чиновников столь высокого ранга крайне редко скрывается действительно личное мнение.
Дальнейшее развитие событий подтвердило правомерность вывода о том, что власти Белоруссии твёрдо взяли курс на «белорусизацию» и превращение страны в гетто. Минобраз и Минкультуры выступают проводниками политики, получившей именование «мягкой белорусизации». Специфика «мягкой белорусизации» заключается в том, что она реализуется без откровенного террора инакомыслящих, представляющих интересы большинства. Данная политика реализуется административными методами при поддержке «национально сознательной» («сьвядомай») части интеллигенции — в этом её общность с жесткой большевистской белорусизацией 1920-х годов. Однако в отличие от комплекса мероприятий, реализованного в начале прошлого века, в начале XXI века вместо тюрем и расстрелов практикуются увольнения и иные, более «мягкие» меры административного воздействия, чему наглядный пример — «дело Геращенко».
Вслед за выступлением Маскевича в ноябре 2011 года о практических мерах реализации политики белорусизации высказались министр культуры Павел Латушко, его заместитель Тадеуш Стружецкий, а также направленный руководить писателями Николай Чергинец (председатель Союза писателей Белоруссии (СПБ). После их заявлений окончательно развеялась иллюзия того, что «мягкая белорусизация» — недоразумение, некая «художественная самодеятельность» отдельных чиновников, внезапно обретших право на личное мнение и его публичную артикуляцию.
На самом деле чиновники не занимаются самодеятельностью, а реализуют генеральную линию, утверждённую на уровне Администрации президента и проработанную на заседаниях Совета министров. Т.е. представление о том, что Латушко — плохой, а его начальник — хороший, ничего не знает о «проделках сорванца» — несостоятельно, потому как министр всего лишь выполняет те решения, которые ему поручены руководителем республики. В условиях авторитарного режима не может быть иначе.
Ничего странного нет и в том, что белорусская оппозиционная пресса, тиражирующая мифы о «насильственной русификации» Белоруссии, немало внимания уделяет теме белорусизации. Например, 31 января белорусское оппозиционное издание «Наша нива» в статье под заголовком «Русификация: университеты прекращают набор на белорусскую филологию», сообщило: в 2011 году вступительная кампания на факультет белорусской и русской филологии в Белорусском государственном педагогическом университете им. М.Танка (ранее вуз носил имя М.Горького) закончилось провалом: «Не нашлось желающих учиться на пяти бесплатных местах специальностей «Белорусский язык и литература. Немецкий язык» и четырех человек на бюджет по специальности «Белорусский язык и литература. Русский язык и литература». Кстати, именно от набора на эти специальности в этом году отказываются в БГПУ».
Судя по публикации в оппозиционном издании, абитуриенты голосуют против «беларускай мовы» и в других вузах Белоруссии: «Например, в Брестском государственном университете: там на специальность «Белорусский язык и литература. Иностранный язык (английский)» филфака в 2011-м ни один абитуриент так документов и не подал. Учиться на преподавателя никто не пожелал и 9 бюджетных мест остались свободными. Вероятно, в 2012 году БрГУ также откажутся от набора на эту специальность». На этом фоне призывы радикалов из среды самоидентифицирующих себя как «лицьвинов» к насильственной белорусизации (а иначе не получится) и заигрывающей с ними Администрации президента Белоруссии (именно там принимаются ключевые решения) выглядят противоестественно.
Тем не менее, Минкультуры и Минобраз не жалеют сил и средств на белорусизацию и готовы изгнать русский язык из Белорусского государственного университета культуры и искусств (в недавнем прошлом — Минский институт культуры, с 1999 года обладает статусом ведущего вуза РБ в сфере культуры, обучается около 5 тысяч. студентов). И сейчас русский язык в этом вузе, мягко говоря, не приветствуется в учебном процессе. Но Минкультуры с подачи «Товарищества белорусского языка» (руководитель — Олег Трусов) решило пойти дальше. В интервью информагентству БелаПАН 21 февраля заместитель министра культуры Белоруссии Тадеуш Стружецкий прояснил вопрос: «Мы недавно встречались с руководством Белорусского государственного университета культуры и искусств, и говорили, что он должен быть высшим учебным заведением, по форме и по сути — белорусскоязычным. Эта идея может быть реализована в ближайшей перспективе».
Таким образом, с нового учебного года белорусские учреждения образования получат не только два «белорусскоязычных предмета», но и, вполне вероятно, белорусскоязычный вуз. Отдельного рассмотрения заслуживают предметы, которые преподают в учреждениях образования (например, родственная «глобусу Украины» упомянутая правительственной газетой «география Беларуси»). Но еще более интересно содержание учебных программ, утверждённых Минобразом. Ведь не просто так из учебников исчезла Отечественная война 1812 года и в год её 200-летия в Белоруссии практически не слышно ни о подвигах белорусских партизанских отрядов, громивших обозы французских оккупантов и имения переметнувшихся на их сторону шляхтичей, ни о сражении под Салтановкой, ни о боевом пути 7-го Белорусского гусарского полка или 51-го Литовского пехотного полка. Этот национальный позор — дело рук чиновников Минкультуры, Минобраза, всей «идеологической вертикали» и, что особенно прискорбно — руководства Минобороны, прикидывающегося слепоглухонемым, тяжело контуженым и впавшим в историческое беспамятство оловянным солдатиком.
В том же интервью 21 февраля Стружецкий указал на обязанность использования директивных методов местными органами власти в процессе «белорусизации» и отметил ещё один любопытный проект: оказывается, непримиримый до гробовой доски враг Александра Лукашенко и товарищ лидера русофобствующей неонацистской организации «Белорусский народный фронт» (БНФ) Зенона Позняка, белорусский советский писатель Василий Быков — национальный символ, и госорганы прилагают усилия к увековечению его памяти. Дословно замминистра сказал следующее: «Мы считаем, что имя Быкова — один из символов не только национальной литературы, но и Белоруссии вообще». То есть кто/что является символом Белоруссии — решает не белорусский народ, а чиновник. Чиновник также решает, кто «лицо Беларуси», кто «народный художник», а кто — так себе, маляр.
Быков, безусловно, выдающийся писатель. Но он также и неоднозначная фигура общественно-политической жизни. Быков — один из тех, кто яростно защищал Зенона Позняка на собраниях БНФ и называл этого призывателя духа Джохара Дудаева не иначе, как «апостол белорусского возрождения». Минкультуры Белоруссии тратит деньги налогоплательщиков на приобретение «наследия Быкова» и обустройство специальных музейных экспозиций, на похабное «Евровидение» и прочие мероприятия. На самом деле почитателям творчества Быкова просто не надо мешать — они сами соберут средства и организуют дом-музей. Если Быков действительно народный писатель — народ не пожалеет средств на увековечение памяти этого человека, с миру по копейке соберут и на музей, и на памятник. Такой подход — в наших традициях: так, например, были установлены памятники Александру II Освободителю в Самаре, Рыбинске, Кишинёве, Ченстохове и многих других городах Российской империи. Так в сентябре 2011 года установили памятник Зиновию Гердту в городе Себеж Псковской области, а сейчас собирают на памятник Владимиру Высоцкому в Ростове.
Если есть в стране талантливые певцы, танцоры, поэты — их поддержат поклонники и меценаты. От государства при этом требуется только одно — сделать так, чтобы благотворительность и помощь меценатов была почётной и во всех отношениях выгодной. Но в этом случае дочка Тихановича останется без дополнительного дохода, а чиновники Минкультуры займутся собственным трудоустройством. Такой расклад не устраивает распорядителей бюджетных средств. Поэтому в Белоруссии имитируется некая деятельность в сфере культуры, создаётся множество проблем — вроде комплекса мероприятий «мягкой белорусизации», но достижений в сфере культуры не наблюдается.
Будет замечательно, если памятник Василию Быкову поставят не на казённые, а на народные деньги. А за бюджетные средства председатель официального писательского союза Николай Чергинец может издать сборник стихов Быкова — ведь Чергинец заверяет, что Быков стихи писал. Ну а если Быков не писал стихи, то кое-кому придётся или сделать соответствующее публичное заявление, или в меру способностей зарисовать это «белое пятно» истории. Кстати: 2012 год объявлен указом Александра Лукашенко «Годом книги». Если хватает у Чергинца энергии на то, чтобы участвовать в травле витебского писателя Андрея Геращенко, то хватит и на менее деструктивную деятельность. Будет повод переключиться с нелепых заявлений о льготах изучающим «беларускую мову», с присвоения заслуг активистов БНФ и гражданской компании «Говори правду» Владимира Некляева.
Чергинец ставит себе в заслугу переименование улиц и населенных пунктов — 11 января на пресс-конференции в Минске он заявил: «По нашему предложению все улицы были названы на белорусском языке. По нашему предложению все населенные пункты были названы по-белорусски — знаки стоят». «Если бы не вмешивался Некляев со своими политическими лозунгами в отношении Быкова, мы бы, наверное, имели бы в Минске улицу Быкова, — заявил глава СПБ. — Мы гораздо раньше его вносили предложения и по Василию Владимировичу Быкову, и по улице, и по нашему предложению были созданы при поддержке Администрации президента в Минском и Гродненском музеях отделения Быкова, мы вносим целый ряд предложений». Вчера Чергинец гнобил писателя Геращенко, сегодня он занимается реабилитацией писателя Быкова и присваивает себе заслуги активистов БНФ. Кто знает: может быть, завтра Чергинец будет размахивать бело-красно-белым полотнищем и рассказывать о тайной помощи «Объединению белорусских военнослужащих» (БЗВ, «Згуртаванне беларуских вайскоўцаў»). В интерпретации таких «творческих людей» не только прошлое отдельных лиц непредсказуемо, но и вся белорусская история.
Есть сомнения в значительности личного вклада Чергинца и всего СПБ в процесс «переименований» (корректнее говорить о переводе названий с русского на «беларускую мову»). Но несомненным фактом является то, что указатели названий улиц, населённых пунктов и иная топография давно переведены на один из государственных языков Белоруссии, который не является языком большинства. Помимо перевода указателей в метро и маршрутов в общественном транспорте на «беларускую мову», в 2012 году будет реализована ещё одна акция — установка специальных информационных щитов и стрелок-указателей для пешеходов, выполненных на двух государственных языках с транслитерацией на чешской (?) латинице с «беларускай мовы». В итоге иностранцу будет предложено, например, ориентироваться на название «Uručča», под которым скрывается название микрорайона Уручье.
Все эти, на первый взгляд, противоестественные странности чиновников объясняются очень просто: в меру интеллектуальных способностей и наличных средств обосновывается концепция самозародившейся белорусской государственности. На выходе давний труд «госидеологов» сводится к пропаганде идеи превращения Белоруссии в некую «суверенную землянку» и фактической реализации идейных установок русофобствующего лидера «Белорусского народного фронта» Зенона Позняка. В обоснование «особости» кладётся принцип сепаратизма от России, присвоения выдающихся деятелей культуры других народов — от литовских князей до польских писателей. При этом отдельные польские писатели еврейского происхождения могут внезапно оказаться не только великими белорусскими, но и евразийскими поэтами — подробности процесса интернационализации прояснил на приёме у Александра Лукашенко 21 февраля русский писатель Александр Проханов.
Стоит присмотреться к проводникам курса «мягкой белорусизаци». Среди них немало тех, кто пытался сделать карьеру в комсомоле, но не успел (как Павел Латушко), и тех, кто готов расправляться со своими коллегами по литературному цеху (как Николай Чергинец), и тех, кто не готов зарабатывать деньги созидательным трудом, но согласен получать деньги за деструктивное руководство. Такие подручные будут служить кому угодно, под каким угодно флагом, гербом, гимном. Ведь так и было: родились и стали на ноги под советским флагом, вполне мирно уживались с бело-красно-белым флагом, а теперь продолжают трудовую деятельность под прошедшей «апгрейд» символикой БССР. Они отлично себя чувствуют сегодня на ниве белорусизации: то устроят дешевое шоу со «сливом» докладной записки главе Брестского облисполкома о недопустимости «принудительной белорусификации», то объявят конкурс памятника «1000-летие белорусской государственности (личности в истории Белоруссии)», то займутся восстановлением имений польско-литовской знати по утверждённой Совмином госпрограме «Замки Беларуси» на 2012-2018 годы, то памятник очередному литовскому князю поставят (на днях власти Витебска таки решились не оставлять пустым постамент Ольгерду). Пока будет возможность «распилить» бюджетные средства — эти деятели будут чувствовать себя хорошо. Плохо себя чувствуют сегодня те, кто стоял в слякоти возле здания Главпочтампта в начале 90-х, собирая подписи за право выбора языка обучения для своих детей.
Каждый постсоветский лимитроф самоутверждался в русофобии, ревизионизме, «коренизации» и т.д. Наиболее дикие формы были продемонстрированы Туркменбаши, эстонскими гробокопателями, латышскими неонацистами, украинскими «свидомитами». В Белоруссии удалось притормозить данные процессы, но ломка от резкого сокращения дозы российских дотаций по определению несамодостаточному лимитрофу спровоцировала крутой разворот официального Минска в гуманитарной сфере внутренней политики. Наверное, местечковые политтехнологи надеялись шокировать своими действиями циничных московских наблюдателей, ранее не поддавшихся даже на кровавые провокации среднеазиатских тиранов.
Русское население постсоветских территорий не требует — просит только одного: права на достойную жизнь, равноправия с титульной нацией, что предполагает отсутствие дискриминации — в т.ч. по языковому признаку. Правда в том, что проблемы русских за рубежом, российских соотечественников, русскоязычных — ни Кремль, ни Россотрудничество, ни «Батька», ни кто-либо иной, кроме самих русских и русскоязычных не решит и решать не намерен. Поэтому осознание и чёткая артикуляция своих интересов, самоорганизация, решительность и солидарность — важнейшие условия решения «русского вопроса» где бы то ни было. Правда и в том, что недостаток именно этих качеств — хроническая болезнь русского движения во все времена и во всех странах.