«Политический выбор, который был сделан избирателями, должен быть подтвержден и на уровне реальной социально-экономической политики Путина», – заявил газете ВЗГЛЯД президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. Этот выбор, по словам эксперта, явно не сочетается с идеологией программы «Стратегия-2020».
Ректоры ГУ-ВШЭ Ярослав Кузьминов и РАНХиГС Владимир Мау назначили на пятницу официальное представление доклада рабочих групп по коррекции «Стратегии-2020», которую они ранее курировали.
Ранее в среду разработчики опубликовали финальный вариант «Стратегии-2020» – документ в 850 страниц. В частности, авторы стратегии предлагают повысить пенсионный возраст, сократить расходы на «оборонку», увеличив при этом траты на здравоохранение и образование, и провести широкую распродажу государственных предприятий.
Доклад уже вызвал бурные отклики. Гендиректор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов поддержал среди прочего идею поэтапно повысить пенсионный возраст к 2030 году до 63 лет, однако признал, что она может быть болезненно воспринята в обществе.
Орлов также назвал разумной идею ежегодно привлекать в Россию до 300 тыс. иностранных работников, передает «Интерфакс». Впрочем, ее уже осудили профсоюзные боссы. По мнению секретаря Федерации независимых профсоюзов России Александра Шершукова, это предложение отвечает лишь интересам той категории предпринимателей, которые дешевую рабочую силу из-за рубежа ценят больше, чем квалифицированных российских специалистов.
Напомним, что создание «Стратегии-2020», масштабного проекта социально-экономических реформ, инициировал в 2008 году Владимир Путин. Но год назад началось обновление документа. Для этого были созданы экспертные группы, и в декабре проект «Стратегии-2020» направили в Белый дом. Официально его должны рассмотреть в правительстве в ближайшее время.
Один из активных участников корректировки «Стратегии-2020», президент Института национальной стратегии, бывший консультант кремлевской администрации Михаил Ремизов в интервью газете ВЗГЛЯД признал, что некоторые предложения из доклада вполне могут быть реализованы, но в целом они уже не отвечают изменившейся в ходе выборов обстановке.
ВЗГЛЯД: Михаил Витальевич, документ по указанию Путина начали переписывать еще в апреле прошлого года. Почему дело так затянулось и его опубликовали только сейчас?
Михаил Ремизов: Ответ очень прост: избирательная кампания. Можно даже отметить четкие хронологические рамки того периода, когда переработку «Стратегии-2020» отодвинули в тень, для того чтобы не мешать избирательной кампании. Он начинается с 20 апреля 2011 года, когда Путин выступал в Государственной думе, и заканчивается 4 марта 2012 года, когда он победил на выборах. 20 апреля Путин, по сути, дезавуировал основные идеологические подходы разработчиков новой версии «Стратегии-2020».
ВЗГЛЯД: Как именно?
М. Р.: Он тогда выступил как сторонник активной промышленной политики в противовес ставкам на постиндустриальную экономику, а также как сторонник инициирующей роли государства в экономическом росте.
Дальше эта тенденция получила свое развитие в ходе избирательной кампании Путина, где он продолжил тему промышленной политики и сформулировал новый концепт индустриализации. Это опять же концепции, прямо противоположные тому, о чем ведется речь в новой версии «Стратегии-2020», или, по крайней мере, довольно далекие от подходов основных ее идеологов.
Путин выступил с довольно критической оценкой миграционных процессов в нашей стране, а также проявил себя сторонником ограничительной миграционной политики в целом. Между тем идеологи «Стратегии-2020», наоборот, являются сторонниками привлечения мигрантов.
ВЗГЛЯД: То есть стратегия уже потерялась, поскольку за это время изменилась и политическая ситуация?
М. Р.: Потерялась. Путин после переизбрания получил мандат на совершенно другую политику, скорее левоцентристского плана, связанную больше с концепцией «государство – развитие», чем с концепцией «государство – ночной сторож». Он шел на выборы с лозунгами новой индустриализации, ограничения эмиграции, социальной справедливости.
Путин, конечно, может отодвинуть все это и сказать, что теперь будет заниматься поощрением миграционного притока, отказом от промышленной политики, массовой приватизации, но это сложно будет сделать без потери политического лица, не обманув при этом доверие широких групп общественной поддержки. Как мне кажется, политический выбор, который был сделан избирателями, должен быть подтвержден и на уровне реальной социально-экономической политики Путина.
ВЗГЛЯД: То есть экономический курс будущего правительства во главе с Дмитрием Медведевым уже ясен? И программа даже отчасти не пригодится?
М. Р.: Программа большая, там есть много самых разных идей, и наверняка какие-то из них будут востребованы. В целом идеология Медведева как премьера в сфере социально-экономического развития остается под вопросом. Многое будет зависеть от того, кто станет основным идеологом экономической политики правительства Медведева. В какой-то степени, наверное, за это сейчас и разворачивается конкуренция в истеблишменте, одним из проявлений которой можно считать этот доклад.
ВЗГЛЯД: В документе, к примеру, предлагается повысить затраты на социальную сферу за счет оборонного бюджета. Значит ли это, что авторы стратегии не одобряют программу вооружений в 20 трлн рублей до 2020 года, которую власти утвердили еще в 2010 году?
М. Р.: Совершенно правильно. Они не считают приоритетом программу вооружений до 2020 года, в том числе потому что не считают приоритетной вообще тему промышленной политики. Оборонные заказы – это инструмент промышленной политики, инструмент выращивания высокотехнологичных индустрий.
Однако мысль, которая преобладала в избирательной кампании Путина, состоит в том, что развитая страна – это, прежде всего, опора на наукоемкое производство. И в этом случае оборонные заказы жизненно необходимы, потому что это наиболее наукоемкая часть нашей промышленности. Она находится в кризисе, но имеет потенциал по восстановлению и развитию.
ВЗГЛЯД: А что тогда является приоритетом для корректоров «Стратегии-2020»?
М. Р.: У нас есть нефть и газ, а также сфера услуг. И выбор между этими позициями – это политический выбор. Если это выбор в пользу второй позиции, то действительно оборонный заказ не нужен и оборонная промышленность является избыточной роскошью. Безусловно, отказ от этой роскоши повлечет колоссальный регресс общества, потому что тогда тот человеческий капитал, о котором так много говорится в рамках «экономики услуг», на самом деле не нужен. По крайней мере качество человеческого капитала, о котором справедливо говорится в докладе.
Креативный класс в узком и корректном смысле слова – это мизерный процент населения. А широкий спрос на квалифицированные компетентные кадры способна предъявить только ставка на промышленную политику и новую индустриализацию. Это первая опция. И здесь выбор разработчиков понятен – это сфера услуг.
Важную роль в жизни общества идеологи отводят силовым структурам. Они видят, что повышение зарплат военным и полиции, разумеется, в комплексе с другими мерами, – это инвестиции в институты. Мы не можем выстроить качественные институты, в том числе и в сфере безопасности, обеспечения прав граждан, правопорядка, если не будет легальной «белой» большой зарплаты у сотрудников силовых структур. Это признак развитого государства. Безусловно, это недостаточное условие, но необходимое.
И третья опция – это внешнеполитический выбор. Это убеждение в том, что ни серьезная армия, ни масштабный ОПК с точки зрения положения России в мире не являются критически важными. Таким образом, по всем этим трем опциям выбор идеологов «Стратегии-2020» или выбор Алексея Кудрина и Михаила Прохорова явно не совпадает с тем выбором, который артикулировался в ходе избирательной кампании Путина. Если этот выбор будет пересмотрен, то это будет означать подмену того мандата, который обсуждался в ходе его кампании.