https://www.funkybird.ru/policymaker

Поход Золушки в наблюдатели

Лозунг «За честные выборы», который увлек Золушку после ее пробуждения, имеет множество целей и смыслов, никак не связанных с оскорбленным чувством собственного достоинства, неожиданно проснувшимся вместе с ней. Для нашей политической ситуации актуален прежде всего один из таких смыслов: честные выборы делают их победителя зависимым от избирателей, нечестные — от бюрократии, обеспечившей ему победу всеми доступными ей методами, в том числе незаконными. Отсюда следствия.

Первое: борьба за честные выборы — это не борьба за победу конкретного кандидата, а борьба за зависимость любого победившего кандидата от избирателей.

Второе: бюрократия заинтересована в зависимости политика от нее, а не от избирателей; значит, ее задача — максимально надуть избирателей и, тем самым, скомпрометировать победителя, обеспечивая свой контроль над ним. Поэтому стремление бюрократии нагнать процент побольше, которое мы видели, к примеру, на закончившихся только что президентских выборах, не обязательно вызвано намерением угодить. Отнюдь. Это инстинктивная борьба за наращивание своего главного ресурса — властного доминирования бюрократии как социальной группы, причем незаконного и неподконтрольного доминирования.

Третье следствие: политическая власть, зависимая от бюрократии, — слабая власть, если не сказать — никакая, в силу своей нелегитимности и неспособности управлять бюрократией. (Единственное, на что она способна — это на неожиданные и не очень существенные фортели, не согласованные с бюрократией, вроде обмена телами между президентом и премьером.) Политическая власть, честно полученная на выборах, это сильная власть, в силу своей легитимности и независимости от бюрократии. Поэтому рассуждения «политологов» о том, что честная победа во втором туре делала Путина слабым президентом — либо сознательная провокация, либо непрофессиональный треп. Сила президентской власти не зависит от излишка процента голосов, набранных на выборах (достаточно вспомнить для этого множество американских или французских президентов). Сила любой демократической власти в ее легитимности, что обеспечивается неукоснительным соблюдением легитимно установленных процедур.

Поэтому поход нашей Золушки на избирательные участки в качестве наблюдателя, какими бы мотивами он ни был инспирирован, объективно работал на легитимацию и усиление политической власти в стране. Позволю себе высказать мысль, которая многим не понравится (она не нравится и мне) и покажется крамольной: этот результат был бы важен и полезен, даже если бы законным победителем оказался незаконный кандидат от «Единой России» Владимир Путин.

Тут надо заметить, что власть Путина, Медведева, администрации любого из этих «президентов» — не политическая власть. Не была таковой и власть Федерального собрания или партии, которую по недоразумению называли «партией власти». Все это были куски власти бюрократии. А избиратели в этом не заинтересованы. Избирателям выгодно, чтобы власть бюрократии, которая всегда велика в современном государстве, ограничивалась политической властью. А уж о том, чтобы ограничить власть политиков, бюрократия всегда позаботится сама. Тут своеобразное разделение властей, в котором всегда заинтересовано общество. Власть разделенная не только менее опасна для общества, но и более эффективна. Но это — отдельная песня. А я все еще пою про Золушку.

Итак, поход Золушки в наблюдатели, движимый оскорбленным самолюбием, — важнейший результат возникшей в декабре одиннадцатого года протестной волны. У этого результата есть несколько аспектов. Первый — собственно полнота и эффективность наблюдения. Почему это важно, будет ясно из дальнейшего.

По самым скромным оценкам, число наблюдателей выросло между декабрем и мартом в пятьдесят раз. Это феноменальный результат. (Я при этом не беру в расчет мелких пакостников, приведенных на участки властью.) Этого роста оказалось достаточно, чтобы деморализовать власть и заставить ее серьезно потесниться в Москве. Оказался напрасным скандал с Лужковым, который существенно подорвал легитимность путинского режима. Обессмыслилось назначение Собянина, который прославился в Тюмени рекордными результатами на выборах, приближавшихся к кавказским. Но рост плотности наблюдения пришелся, главным образом, на Москву, и уже в Питере его оказалось явно недостаточно, что и сказалось на результатах, как и по России в целом.

Статистика «Гражданина наблюдателя» страдает одним важным дефектом: нет данных о числе независимых наблюдателей на конкретном участке. Между тем, продуктивность наблюдения в наших тяжелых условиях начинается с критической точки — четыре наблюдателя. Фокус прост: три выносные урны требуют минимум по независимому наблюдателю на каждую. После 14:00, когда в круиз отправляется последняя урна, на участке может не остаться ни одного независимого наблюдателя. И тогда можно творить все что угодно вне всякого контроля.

Нужны также опыт и такое качество характера, как бестрепетная настырность. Пример: когда открылся наш участок, Настя (помнится, это была именно она) прошла все кабинки и взяла пробы с ручек, лежащих внутри. Ее интересовало, не исчезнут ли надписи, сделанные чернилами этих ручек на ее листочке. Это — единственно правильный подход. А если на участке четыре наблюдателя, то, отправив первых трех с выносными урнами, четвертого, оставшегося в беззащитном одиночестве, можно без труда удалить с участка, слегка спровоцировав.

На данный момент фиксация того обстоятельства, что на некоем участке был независимый наблюдатель, еще совершенно не гарантирует, что там будет (был) честный подсчет голосов. Давайте вспомним, что еще один наблюдатель нужен, чтобы вести независимый подсчет числа проголосовавших, а это требует постоянной концентрации. Еще один нужен для контроля голосования по открепительным талонам — нужно зафиксировать, что паспортные данные голосующего занесены в книгу, что оторван отрывной талон первого тура. Этот же наблюдатель может участвовать в контроле выдачи новых пачек бюллетеней членам избирательной комиссии, принимающих избирателей, и фиксировать число выданных бюллетеней. Еще один наблюдатель нужен в свободном крейсерском режиме, чтобы держать связь с ТИК, прокуратурой, оперативными группами, чтобы проводить фото- и видеосъемку, чтобы вести ее и за пределами участка, если к нему подвозят на автобусах очередных активистов «непрерывных производств». Вот и считайте, сколько нужно наблюдателей. Чтобы в будущем существенно и результативно потеснить власть на федеральных выборах, нужно минимум десятикратное увеличение по сравнению с президентскими выборами.

Второй аспект крестового похода наблюдателей — смена качества протеста. Как справедливо отмечали многие комментаторы, спад количественных показателей протеста был неизбежен. Это обуславливалось не только окончанием праздника политики под названием «выборы». Свой вклад в спад волны внесли лидеры оппозиции, сконцентрировавшиеся на Москве, на интернет-тусовке и не продемонстрировавшие способности работать на опережение. Так или иначе, неизбежно наступил момент смены качества протеста, и это качество уже обеспечивают именно те, кто прошел школу наблюдения, кто обнаружил вкус не только к площадному стебу, но и к непростому делу, причем с явным привкусом позитивного результата.

Новое качество будет проявляться в том, что рост протеста станет не взрывным, а постепенным; он будет обеспечиваться не упоением от нового развлечения, а расширением фронта общей политической работы, вовлекающей в себя новых активистов, как это уже произошло с наблюдением на выборах. Это новое качество уже проявилось в том, что рост на два порядка числа наблюдателей произошел не за счет вкачивания дополнительного бабла, как это практикуется в России уже лет пятнадцать, а за счет волонтеров, осознанно, добровольно и безвозмездно идущих в сферу общественной деятельности, как это, собственно, и происходит во всем цивилизованном мире и как это было более двадцати лет назад. А дел впереди — невпроворот. И в них заключен третий аспект. Однако об этих делах — в последней статье про Золушку.

А пока зафиксируем следующее.

Первое. Лозунг «За честные выборы» был много шире того, что реально делала Золушка помимо выхода на площади. Ее действия были направлены на обеспечение лозунга «За честное голосование». Чтобы обеспечить свой исходный лозунг, надо было просыпаться годом раньше как минимум.

Второе. Лозунг, родившийся позже — «Ни одного голоса Путину», — не был поддержан ни одним реальным действием за пределами протеста на площадях. Для его реализации было мало выхода на избирательные участки.

Третье. Невозможно лишить бюрократию ее незаконной монопольной власти, уверяя себя и всех, что «мы занимаемся чем угодно, но только не политикой». Ровно наоборот: наша задача — вернуть политику в жизнь России.

Четвертое. Потенциал разнообразных форм активности протестующих был использован только в одной сфере — для работы в день голосования.

Но перечисленное мною означает только одно: все еще впереди. Ведь ясно, что многие мои претензии и возможные другие вызваны одной общей проблемой: неожиданностью протестной волны и крайним дефицитом времени. Весна, как всегда, пришла неожиданно.