Вообще, чем бы ни завершилась ситуация в Астрахани, она уникальна. Это уже прецедент в российской политической истории. Впервые нашелся человек, который, что называется, вышел за флажки, начал играть против правил, навязываемых нам властью уже много лет. Правила таковы: чтобы ты ни делал, отобрать победу у единоросса ты не сможешь (исключения крайне редки, и каждый такой случай имеет логическое объяснение). Варианта два: либо кандидат-оппозиционер сразу проигрывает, либо выигрывает, но потом победы его под каким-либо предлогом лишают. В обоих случаях оппозиция побузит-побузит, гневно потрясет кулаками, пободается в суде, да и удалится с поля боя с высоко поднятой головой, мол, выборы ваши нелегитимны, народ все равно за нас, еще придет наше время.
Так было всегда. До сегодняшнего момента. До того, как Шеин заявил о том, что играть по этим правилам не собирается и готов отдать жизнь за то, чтобы создать прецедент, который эти правила сломает. Сегодня, когда внимание всех, кто хоть мало мальски интересуется политикой, приковано к ситуации в Астрахани, пути назад у него уже нет. Если бы он прекратил голодовку еще неделю назад, никто бы и не заметил, что она вообще была. Мало что ли таких голодовок постоянно происходит по всей России? Если он прекратит голодовку сейчас — потеряет лицо и даст власти почуствовать свое полное право создавать правила игры и быть уверенной, что никто этого права не оспорит. Победа или смерть!
А что власть? Ей, конечно, выгодно, чтобы Шеин свою «глупую голодовку» прекратил, фактически признав свое поражение. Отменить итоги выборов она не может по столь же принципиальным соображениям: будет создан прецедент. Оппозиция почует «вкус крови», дальше система вынуждена будет делать уступку за уступкой, пока не повалится по принципу домино. Власти сейчас после «триумфа» на президентских выборах ни в коем случае нельзя уступать. Иначе все, конец. Власть и не собирается уступать, как она обычно и делает, с ее стороны действия полностью «по правилам». Но что случится, если Шеин действительно умрет?
А случится то, что случится другой прецедент. Власть будет повинна в смерти человека. И это может стать катализатором широкой волны протеста уже по всей стране. К тому же, наверняка, подвиг Шеина вдохновит еще пару-тройку отчаянных политиков. Совершенно не значит, что если несколько человек по всей стране умрут от голода в знак пртеста против нелегитимности власти, а пара сотен тысяч человек выйдут на акции протеста, власть сразу же закачается и «лодка» перевернется. Но это будет означать переход политической борьбы в новую фазу — фазу активного и бескомпромиссного сопротивления, фактически открытой войны.
Ведь до этого борьба со стороны оппозиции велась исключительно по правилам, написанным властью. Теперь эти правила станут необязательными. И кто знает, какие еще методы борьбы родятся в головах нежелающих больше их терпеть? И сможет ли власть быстро приспособиться к новой политической реальности,чтоб отражать эти новые атаки? Судя по тому, как идут политические реформы, который, как ни крути, идут под давлением снизу, а не потому, что власть вдруг стала прогрессивной и решила модернизироваться, не сможет. И все будет идти к тому, что верхи уже не смогут (ни жить по-старому, ни приспосабливаться к новому), а в низах найдется немало тех, кто не захочет. Причем, активно не захочет, а не дома, сидя в жежешечках. Что будет дальше, думаю, рассказывать не надо.
Так что делать власти, чтобы не допустить прецедентов: ни прецедента отмены выборов под давлением, ни прецедента появления в стране политических камикадзе? Думаю, что уже ничего. Поздно. Прецедент, как я уже сказал, создан. Раньше надо было думать, как не допустить возникновения подобных ситуаций. Единственный вариант — заставить Шеина прекратить голодовку. Как? Любым способом: шантажом. угрозами, попыткой поткупа. Этих средств в арсенале режима немало. Вопрос в том, подействуют ли они на человека, который морально уже готов принять смерть за свои идеалы?