В преддверие 20-летия со дня создания ОДКБ состоялась встреча глав Министерств иностранных дел стран-участниц этого объединения. Встреча прошла в казахстанской столице и была насыщена не только разговорами далеко не только о близящемся юбилее, но и о том, что ОДКБ уже давно переросла, скажем так, детские штанишки и вполне может заявлять о своих интересах в разных регионах мира.
Одним из ключевых вопросов, обсуждаемых в Астане, можно считать вопрос о том, что ОДКБ готова предложить сотрудничество Североатлантическому альянсу для решения целого ряда задач: от ликвидации накроугроз и совместной работе по нивелированию последствий техногенных и природных катастроф до противодействия терроризму. Глава российского МИДа Сергей Лавров на встрече с коллегами из других стран-членов ОДКБ (Армения, Белоруссия, Кыргызстан, Узбекистан, Таджикистан и Казахстан) высказался в том духе, что ОДКБ готово призвать НАТО к полноценному и продуктивному сотрудничеству на самых различных направлениях.
Предложение о сотрудничестве с НАТО, безусловно, можно рассматривать как попытки выйти на конструктивный диалог с Брюсселем и Вашингтоном, однако реакция Генсека НАТО господина Расмуссена была далеко не той, которую, очевидно, от него ждали в Астане. Расмуссен заявил, что пока не видит необходимости для НАТО идти на какую-либо совместную деятельность с ОДКБ, так как Альянс якобы может справиться с обозначенными членами ОДКБ угрозами и без посторонней помощи. Видимо, Расмуссен считает, что и с афганским наркотрафиком НАТО «борется» отлично, и террористы в любой точке мира вздрагивают и прячутся по углам только от одного упоминания слово «НАТО».
Такая реакция Брюсселя говорит о том, что Запад не готов рассматривать ОДКБ как организацию, способную работать с НАТО на равных. Это в очередной раз подтверждает, что отношение со стороны НАТО к любым российским, пусть даже очевидно продуктивным инициативам, которые предлагают в любом формате, очевидно, негативное. Сколько бы Вашингтон и Брюссель не говорили о готовности к «перезагрузки» в отношениях с Россией, но на самом деле любая перезагрузка обречена превратиться в груду обломков уже на первой стадии своей реализации. Видимо, стереотип о России, как враге номер один, это стереотип далеко не одного только Митта Ромни, а всего «прогрессивного Запада». Слова Расмуссена лишний раз свидетельствуют о том, что Запад не готов избавиться от фобий времен холодной войны и воспринимать Россию и ее союзников как равноправных партнеров, сотрудничество с которыми может принести ощутимую пользу.
Однако ответ господина Расмуссена — это, как говорится его дело, и он может отвергать инициативы ОДКБ столько, сколько захочет, но есть один нюанс, отмежеваться от которого Брюсселю и Вашингтону явно не получится. Согласно документам, подписанным делегатами стран-участниц (кстати подписанным всеми, кроме Узбекистана), в ОДКБ твердо намерены работать с Департаментом операций Организации Объединенных Наций по поддержанию мира. Это говорит о том, что в ОДКБ собираются вести определенного рода миротворческую работу, руководствуясь своими собственными принципами. Ведь сегодня, нужно признать, существует изрядный крен ООН в сторону интересов НАТО. По сути, сама ООН стала восприниматься Вашингтоном и Брюсселем как своеобразный инструмент для достижения своих целей. И если ОДКБ действительно готово реализовывать собственные инициативы через Организацию Объединенных Наций, то это будет острый укол для НАТО, чувствующему фактическую монополию на мировой порядок.
Но вопросы сотрудничества с ООН, касающиеся поддержания мира, могут вызвать целый ряд вопросов внутри самого ОДКБ. И главный вопрос в том, что если ОДКБ выходит на инициативы глобального миротворческого характера, то не стоит ли ожидать ввода воинских контингентов Организации в ту же Сирию или Ливию. Очевидно, что затея со вводом войск со стороны ОДКБ в какую-либо другую страну, обречена на полное отсутствие поддержки среди граждан стран-участниц. Однако здесь нужно вести речь о вопросе терминологии. Мир уже привык судить о словах «миротворческие инициативы» исключительно через призму понимания этого термина Вашингтоном и Брюсселем. Теперь даже сама фраза «миротворческая операция» стала, чуть ли, ни синонимом самой настоящей войны. Это очевидные плоды натовской работы «в одиночку».
Говоря об инициативе ОДКБ, нужно понимать, что на встрече в Астане появилась идея восстановить реальную действенность миротворческих миссий дипломатическими инструментами. Для этого вовсе не нужно отправлять куда бы то ни было пару десятков тысяч солдат. Ведь миротворческие миссии гораздо эффективнее, если основываются на конструктивном дипломатическом диалоге, а не на использовании «Томагавков». Если сегодня обернуться назад, то можно осознать масштаб всех «миротворческих» миссий Запада. Ввод натовского контингента в любой регион — это война уже априори. Поэтому инициатива ОДКБ выглядит реальным противовесом натовскому пониманию наведения порядка в мире, которое почти всегда превращается в открытое военное давление на одну из сторон конфликта.
В связи с этим, можно считать, что в ОДКБ избрали весьма продуманный путь своей дальнейшей работы. Отвергнутое Расмуссеном предложение о взаимовыгодном партнерстве теперь будет отличным поводом продемонстрировать в той же Организации Объединенных Наций, кто на самом деле желает, что называется, работать на мир и стабильность, а кто ищет повод, чтобы под видом миротворчества сбыть очередную миллиардную порцию оружия, залежавшегося на складах.