Следя за очередным проявлением такого конфликта, начинаешь приходить к парадоксальному выводу: не являются ли попытки ЕС демократизировать Беларусь главной преградой на пути к демократизации?
С самого начала казалось, что конфликт Беларуси и ЕС представляет собой попытки выяснить «кто кого поборет». Началось всё с до смешного неопределённой «рекомендации выехать из Беларуси для консультаций со своим руководством» главе представительства ЕС и послу Польши — государства, которое вместе с Германией белорусская пропаганда делает своим главным врагом уж бог знает сколько лет. Ответ ЕС оказался куда более решительным — вместо заявлений с обтекаемыми формулировками Европа отозвала всех своих послов. Белорусским властям в свою очередь пришлось принять более «жёсткий» тон и заявить, что послы эти нам здесь и не нужны.
И в этом месте очевидная игра двух сторон теряет свою ясность. Андрей Санников и Дмитрий Бондаренко были помилованы президентом, а спустя несколько дней в ЕС заявили о намерении вернуть своих послов в Беларусь. Какая из сторон «дала слабину», да и были ли такие?
Сразу же возникло предположение, что Александр Лукашенко испугался разрыва дипломатических отношений и решил задобрить Запад, отпустив ещё двух политзаключённых.
Возможно, так оно и есть. Но не менее вероятной кажется и та версия, что президент действительно, как и обещал, выпустил на свободу тех политзаключённых, кто написал прошение о помиловании — пускай и формально, но признав свою «вину». Ведь нельзя отрицать, что, безусловно, радостная новость об освобождении Санникова и Бондаренко имеет и другую сторону: каково тем политзаключённым, кто не желает писать прошение, видеть, как тают их ряды? Каково Николаю Статкевичу знать, что он теперь — единственный отбывающий наказание экс-кандидат в президенты? Хотя политзаключённых количественно становится меньше, сама проблема политзаключённых в каком-то смысле только обостряется. Таким образом, освобождение Санникова и Бондаренко можно трактовать и как уступку Западу, и как продолжение планомерного давления на политзаключённых.
Нельзя забывать и о том, что отнюдь не с требованием освобождения политзаключённых европейские послы покинули нашу страну — а значит, и факт помилования может в данном случае трактоваться как лишь предлог для возвращения.
Разобраться в сложных дипломатических отношениях и в самом деле нелегко. Но, пожалуй, куда важнее было бы понять, как этот конфликт сказался на нас. Означал ли отъезд послов ЕС принципиальную перемену в отношениях Беларуси с Европой и в политике нашей страны в целом? Есть ли основания полагать, что возвращение послов станет причиной для перемен? К сожалению, ответить утвердительно ни на один из этих вопросов нельзя. Разгоревшаяся «дипломатическая война» была скорее виртуальной, а уж белорусские власти и вовсе явно пытались произвести впечатление на своих сограждан, а не убедить в чём-то Европу. Но и это сделать им удалось едва ли — противников Александра Лукашенко очередным «острым словцом» не переубедить, а большинство его сторонников политикой не интересуется и о возникшем конфликте в лучшем случае «что-то слышали». Европа, к сожалению, смотрелась не более убедительно.
Таким образом, значительность возникшего конфликта по своим масштабам явно уступает количеству интереса к нему проявленному. И это неудивительно, ведь белорусская общественность традиционно бурно реагирует на санкции и заявления со стороны Запада — которые, в свою очередь, значительного успеха так и не принесли. Возникший «информационный бум», судя по всему, стал ещё одним проявлением уже многократно отмеченной тенденции: недовольство властями у белорусов обратно пропорционально желанию это недовольство проявлять. За неимением политики реальной мы сегодня готовы следить и за войнами виртуальными — войнами, в которых неизменно «и волки сыты, и овцы целы». Критическое отношение к власти у белорусов пока выражается лишь в надежде, что кто-нибудь извне сможет на эту власть повлиять. И, следя за очередным проявлением такого конфликта, начинаешь приходить к парадоксальному выводу: не являются ли попытки ЕС демократизировать Беларусь главной преградой на пути к демократизации? Быть может, потеряв иллюзию того, что где-то там есть кто-то, кто за нас заступится, белорусы и сами смогли бы заявить о том, чего они хотят?
Как бы то ни было, то, кто победил в конфликте Беларуси и ЕС, играет далеко не первостепенное значение. Более важным кажется то, что за без малого три месяца этого конфликта так ничего и не изменилось.
Достаточно пролистать новости последних недель, чтобы понять — белорусские власти и не думали европеизироваться: множатся задержания, суды, аресты, запреты В свою очередь Европа так и не смогла найти заветного ключика к «белорусскому вопросу». А белорусы по-прежнему пребывают в состоянии статистов…