Законопроект, созданный для развития инфраструктуры нецентральных областей России, на деле превращает их в восточную диктатуру.
Одним из первых, наиболее ярких дел правительства во время первого президентского срока Владимира Путина была ликвидация офшоров: Калмыкия, Байконур, Мордовия. Оказалось, что эти офшоры используются неправильными бизнесменами типа Михаила Ходорковского и лишают бюджет существенной части доходов. Теперь все вернулось на круги своя, но с обратным знаком. Большим безналоговым офшором станет вся Сибирь и Дальний Восток. Но вход туда кому попало будет заказан. Фейсконтроль на входе обеспечит госкомпания, которая отберет достойных. И уж они получат гораздо больше, чем могли извлечь из работы на офшорных территориях герои бизнеса 1990-х годов. Управляемый разбой под надзором могущественной госкомпании заставит померкнуть «лихие 90-е»: теперь масштабы будут по-настоящему величественными.
Декларируемая цель законопроекта «О развитии Восточной Сибири и Дальнего Востока» — привлечение инвестиций в освоение гигантского региона. Это 16 субъектов РФ: Алтай, Бурятия, Якутия, Тыва, Хакасия, Забайкальский, Камчатский, Красноярский, Приморский и Хабаровский края, Амурская, Иркутская, Магаданская и Сахалинская области, Еврейская АО и Чукотка. Для этого создается госкомпания развития Сибири и Дальнего Востока (далее — СДВ). Как развивать что-либо без создания госкомпании, чиновники за последние шесть лет основательно подзабыли.
Схема развития региона придумана людьми, свято верящими, что государство, как царь Мидас, способно превратить в золото все, к чему прикасается. А все, куда оно не посмотрело, — наоборот, выжженная пустыня. Вот как выглядит схема.
Предприниматели и органы власти, желающие реализовать значимый для развития региона инвестпроект, подают заявки в госкомпанию СДВ. Она их отбирает, ее наблюдательный совет формирует список приоритетных инвестиционных проектов (ПИПов), окончательно их перечень утверждает правительство. Протолкнуть проект в число приоритетных — это предел счастья. За счет своих или заемных средств (а при необходимости — и за счет средств бюджетов всех уровней) госкомпания создаст энергетическую, транспортную и иную инфраструктуру, необходимую для реализации проекта.
Инвесторы, которым выпало такое счастье, называются «участниками ПИПов». И горе тому, кто потеряет сей статус: придется компенсировать госкомпании все ее затраты. Решение об изгнании из рая — «прекращении статуса участника ПИПа» — принимает, разумеется, госкомпания СДВ. При особо удачном стечении обстоятельств еще в соглашении с госкомпанией о реализации ПИПа можно предусмотреть, что расходы возмещать не надо.
Госкомпания для участников восточных ПИПов — царь и Бог. Может построить необходимую инфраструктуру. Может стать соинвестором проекта (но должна выйти из его капитала спустя 5 лет, а построенные за свой счет объекты продать спустя два года). Вся эта хозяйственная деятельность, разумеется, не мешает госкомпании выполнять контрольные функции — должен же кто-то присматривать, насколько участник ПИПа выполняет цели проекта и соответствует закону о развитии Сибири. Госкомпания утверждает инвестиционные декларации участников ПИПов — это основной источник информации о том, что сделано по ходу реализации проекта. Инвестдекларации могут быть ежегодными, а могут — только итоговыми. Зачем что-то знать, пока проект не завершен?
Госкомпания СДВ берет на себя все взаимодействие ПИПа с госорганами и естественными монополиями. Кроме инфраструктурной помощи, она может помочь участнику ПИПа деньгами (участие в капитале), подготовкой и согласованием с госорганами документации по проекту, по планировке и развитию территории, привлечением внешних инвестиций, согласованием условий присоединения к сетям — инженерно-техническим и транспортным. А при необходимости оказывает «консультационно-правовую помощь для защиты законных интересов» участников проектов. От кого предполагается защищаться — местных жителей, экологов или конкурентов — в законопроекте не сказано.
По всему законопроекту разбросано множество милых мелочей, превращающих жизнь госкомпании СДВ и участников ПИПа в райскую. Так, прекрасное правило вводится в части согласования с госорганами планировки территории для реализации проекта: если за месяц чиновники не высказали замечаний, проект считается согласованным. Вот бы на остальной территории страны так же! А вот другое правило, особенно актуальное в случае разногласий с экологами и местным населением: «До выдачи разрешений на строительство объектов, необходимых для реализации ПИПов, могут выполняться подготовительные работы для строительства этих объектов».
Госкомпания СДВ, чтобы не возмущался Дмитрий Медведев, будет автономной некоммерческой организацией. Штаб-квартира — во Владивостоке (наверное, пригодятся сооружения на острове Русский). В качестве бонуса она станет координатором всех госпрограмм и ФЦП, реализуемых на востоке. Госкомпания СДВ — президентская. Президент России сам назначает ее гендиректора, председателя и членов наблюдательного совета. При этом набсовет формируется из представителей чиновников и «общественных объединений, имеющих особые заслуги перед государством и обществом».
Госкомпания и участники ПИПов, как и участники сколковского проекта, освобождаются от НДС, налогов на прибыль, на имущество и землю. «Коммерсантъ» писал еще о том, что госкомпания получит льготы по уплате социальных взносов. Но из последней версии законопроекта это положение изъято. Как и трогательная забота о заключенных: в одной из более ранних редакций законопроекта предлагалось засчитывать срок осужденным, привлекаемым к работам, с коэффициентом 1,5.
Щедрой рукой авторы законопроекта отдают госкомпании СДВ доходы от управления средствами фонда национального благосостояния. Все ли, не говорится. Другими претендентами на эти деньги были нынешние и будущие пенсионеры.
Без всякого конкурса правительство может отдавать госкомпании права пользования недрами и лесом. Их госкомпания может вносить в капитал участников ПИПов. Переводим на русский язык: госбюджет не получит доходов от передачи ресурсов в пользование бизнеса, но сотрудники госкомпании могут существенно повысить личное благосостояние, получая для частных инвесторов права пользования недрами.
Аналогичное военное право действует в отношении земли, принадлежащей государству: без конкурсов и торгов чиновники должны передавать участникам ПИПов нужную им землю. Просто по заявке: понравилось — бери!
Следующий подарок — введение публичных сервитутов. Чиновники хотят по возможности избавить госкомпанию СДВ от затрат на выкуп у собственников земли, необходимой ей для строительства. Для этого местные власти смогут вводить публичный сервитут (обременение участка). Срок сервитута — 50 лет (кстати, срок жизни госкомпании СДВ — вдвое меньше). Собственник не может противиться введению сервитута. Госкомпания сможет проводить на этом участке земляные работы, рубить лес, строить сооружения. И только если сервитут лишает собственника участка возможности использовать его в течение минимум полугода (формулировка очень мутная), у того появляется право требовать, чтобы госкомпания выкупила участок. Но у госкомпании нет обязанности это делать. Зато она может передать свои права по использованию чужой земли кому угодно — без согласия собственника.
Перечень оснований, по которым местные органы могут отказать всесильной госкомпании, четко регламентирован. И этот отказ можно оспорить в суде. А вот могут ли землевладельцы оспорить введение сервитута — неясно. Законопроект строго ограничивает перечень случаев, когда суд может решить, что сервитут должен быть прекращен: либо обладатель сервитута бездействует, либо в проектную документацию внесли изменения, решив строить сооружения в другом месте. И никаких иных случаев. То есть законопроект лишает и судебную власть, и собственника права спорить с решением о введении сервитута.
Собственники могут оспорить лишь размер платы, которую будут получать за публичный сервитут. Но она не должна быть больше, «чем установленное обременение земельного участка снижает рыночную стоимость данного участка». Если обременение касается земли, которой владеет государство или местные власти, то плата еще меньше: 5% кадастровой стоимости обремененного участка. А если обладатель сервитута причинил собственнику земли убытки, их компенсации придется требовать в суде.
Еще одна приятная мелочь: госкомпания должна подписать с собственником земли соглашение о плате за сервитут. Но если собственник «отсутствует по известным адресам» или отказывается от переговоров, то госкомпания попросту может перевести плату на счет местного нотариуса — и работать как ни в чем ни бывало.
Весьма трогательна забота авторов законопроекта о сотрудниках госкомпании СДВ. Переселяться и переезжать к месту работы они могут за госсчет, на обустройство выдается бюджетное пособие. Госкомпания и участники ПИПов могут нанимать иностранцев вне квот, им не требуется получать разрешения на привлечение иностранцев, им автоматически выдаются и продлеваются разрешения на работу, а если они окончили в России вуз, техникум или ПТУ, то и вид на жительство, а через три года работы на госкомпанию — российское гражданство. За них не надо платить госпошлины на разрешение на работу, въезд в страну и визу.
Масштабы проекта заставили наблюдателей вспомнить о «Дальстрое» и Ост-Индских компаниях XVII-XVIII веков. Последняя аналогия едва ли верна. Голландская и особенно английская компании были монополиями и объединяли административные и бизнес-функции. Но занимались они в основном торговлей. К госкомпании СДВ это не относится.
«Дальстрой» — аналогия более близкая. Этот многоотраслевой промышленный трест занимался разведкой и добычей полезных ископаемых (в основном золотодобычей на Колыме), строил дороги, автобазы, жилье, занимался заготовкой леса, рыбы — в основном силами заключенных. Фонда национального благосостояния у Сталина не было, но «Дальстрой», получил право распоряжаться средствами всех сберкасс на территории. У него была монополия на добычу природных ресурсов, административные права (взимание налогов), судебные и карательные органы. Ликвидирован «Дальстрой» был сразу после смерти Сталина, в марте 1953 года, «в связи с освобождением МВД СССР от производственно-хозяйственной деятельности». Кажется, авторы законопроекта СДВ с этим опытом знакомы.
Но есть существенное отличие. «Дальстрой», при всей его встроенности в советскую экономику, должен был зарабатывать деньги. Госкомпания СДВ — это инструмент, помогающий их потратить. Зарабатывать будет не госкомпания, а инвесторы, которые получат в разработку месторождения, например, Сухой Лог. На руку этот проект Олегу Дерипаске, которому надо наконец достроить Богучанскую ГЭС. Был бы в деле Сергей Пугачев, тоже порадовался бы: все последние годы он мечтал начать разрабатывать Элегестское месторождение угля в Тыве. Но туда нужно подвести инфраструктуру.
Проблема даже не в частных бенефициарах этого затратного проекта. А в том, что власти раз за разом демонстрируют: если нужно что-то сделать (Олимпиада, саммит АТЭС, Сколково), лучший способ такой: много денег из бюджета плюс мощные налоговые льготы минус законы и госрегулирование, действующие на остальной части страны. Но денег на все не хватит — инвестпроекты, реализуемые таким порядком, чудовищно дороги и неэффективны. Однако к логическому вроде бы выводу из этого равенства, что нужно поменять законы и госрегулирование на всей территории России, чиновники никак не приходят. Боятся, наверное, сразу всех в счастливую жизнь запустить.