Президентский совет о последствиях экспертиз по «делу ЮКОСа» и Магнитского: власть их проигнорировала, никаких иллюзий не осталось, но совет продолжит давление на государство и президента.
«…Работа над этими делами была чрезвычайно полезна в первую очередь для совета. Она крайне способствовала радикализации позиции совета по отношению к своему патрону в том числе. Эта работа четче прорисовала всю систему отношений между советом и президентом. У большинства членов совета не осталось никаких иллюзий. И это хорошо. Потому что члены совета стали использовать свое положение в правозащитных целях в значительно большей степени, чем это делали раньше. Они стали использовать совет как способ давления на власть, минуя прямые указания президента. С этой точки зрения мы сделали благое дело, а с точки зрения общественного контроля очень сильно выросли».
Так в понедельник в обществе «Мемориал» говорил Алексей Симонов, член Президентского совета по развитию гражданского общества и правам человека. Здесь обсуждались экспертизы совета. И речь, конечно, шла о двух наиболее резонансных делах — гибели в СИЗО Сергея Магнитского и втором приговоре Ходорковского-Лебедева. Обсуждение проходило эмоционально — видимо, потому, что свою оценку экспертизам давали те, кто непосредственно их и инициировал: члены совета Тамара Морщакова, Валентин Гефтер, Мара Полякова, Арсений Рогинский, Людмила Алексеева и Алексей Симонов.
Первое. О том, что почти все государственные инстанции на экспертизы плюнули и сочли их ничтожными (совет обвиняли в непрофессионализме, предвзятости и даже проплаченности), собравшиеся особо не говорили, поскольку иной реакции от Мосгорсуда, Генпрокуратуры, Следственного комитета и Следственного департамента МВД не ожидали. Разве что, по общему признанию членов совета, удивила первоначальная активность руководства СКР: как только стало известно, что совет будет заниматься расследованием гибели в СИЗО Магнитского, ведомство заверило, что в помощь совету создаст для этого расследования собственные микрогруппы и даже специальные микрогруппы для отдельного расследования — факта пыток Магнитского перед самой смертью. СКР даже попросил совет направить в эти группы своих представителей. Совет своих людей выделил. Но, как сообщила Мара Полякова, «все оказалось только обещаниями»: «Мы даже составили в помощь СК список врачей-патологоанатомов, но в эти микрогруппы нас ни разу не пригласили…» Что за расследование проводил СКР и к каким выводам пришел — пока загадка. Срок расследования по делу смерти Магнитского скоро подойдет к концу. «И почему-то кажется, что результаты будут не очень», — заметила Полякова.
Второе. Роль президента в экспертизах. Принято считать, что именно Медведев поручил совету на встрече в январе 2011-го, почти сразу после приговора Хамовнического суда, провести экспертизу по второму делу ЮКОСа. Ничего подобного, сообщила Тамара Морщакова. Совет действовал самостоятельно. Новость про «поручение» дали или пресс-служба Медведева, или под влиянием пресс-службы присутствующий на заседании президентский журналистский пул, пояснил «Новой» Арсений Рогинский. На самом деле все было так: совет на встрече с Медведевым просто поставил президента в известность, что собирается провести экспертизу, и более того — уже начал ее подготовку. Медведев ответил, что ему «было бы интересно посмотреть» на результаты. И совет начал действовать — нашел в России и за рубежом специалистов в области финансов, уголовного, налогового и конституционного права, выдал им для экспертизы буквально один документ — 700-страничный приговор судьи Данилкина, — а затем полученные от экспертов результаты систематизировал и передал в виде доклада президенту.
Третье. По поводу реакции президента члены совета констатировали: ни одна инициатива совета поддержки в итоге не получила. Не давалось Медведевым конкретных поручений и инстанциям. Например, на докладе по экспертизе ЮКОСа он просто написал: «Генпрокуратуре — рассмотреть». «И Чайка прочел лишь наши рекомендации, но не сам доклад, — отметила Мара Полякова. — Хотя должен был ответить на доводы и аргументы — опровергнуть или подтвердить». Ну а Валентин Гефтер сообщил, что из списка политзаключенных, который совет передал Медведеву, а тот его вскоре завернул (отказавшись миловать осужденных без их личных прошений), двое уже обратились лично к президенту с соответствующим прошением — это физики Валентин Данилов и Игорь Решетин. «Так что по крайней мере по двум людям из нашего списка аргументы о том, что они не просили и «поэтому я не могу их помиловать», не работают», — отметил Гефтер.
Пятое. И что теперь? Как отметила Людмила Алексеева, экспертизы сделаны, но «коэффициент полезного действия — ноль». С ней не согласилась Тамара Морщакова. «Эффективность экспертиз заключалось не только в том, чтобы были приняты какие-то меры реагирования, а в том, чтобы была проведена независимая оценка событий, в которой заинтересованы люди. В этом и была наша задача — довести результаты проделанной работы до широкого круга граждан. И есть плюсы: так, «дело ЮКОСа» позволило нам выявить болевые точки системы, в которых требуется вмешательство юридических институтов. Благодаря экспертизе по этому делу мы смогли предложить целый ряд рекомендаций, направленных на решение судеб не только обвиняемых в рамках этого конкретного дела, но и многих других — это изменение в УК, в УПК, в институт помилования, УДО…» — и над реализацией рекомендаций, по словам Морщаковой, совет продолжит работу, вне зависимости ни от чего.
P.S. Ради справедливости стоит отметить: единственная инстанция на сегодня, которая пока не отвергла экспертизу по «делу ЮКОСа», — это Верховный суд. Вместе с поданной ему жалобой на второй приговор высший судебный орган страны принял и приложенный к жалобе доклад с экспертизой. «Последняя надежда — на Верховный суд…» — говорят в совете.