Я стою в пикете по нескольким соображениям.
Во-первых, Даниил Константинов — гражданин Российской Федерации, в отношении которого творится беззаконие. Дело явно заказное, имеет все признаки такового. Мой долг как гражданина помочь в разрешении этой ситуации.
Во-вторых, Даниил — мой коллега по Гражданскому совету. Это структура, которая была создана после декабрьских выборов, она объединяет людей разных политических убеждений. Там и левые, и националисты, и либералы. Мы с Даниилом из разных фракций, но, тем не менее, мы коллеги. Даниил еще в январе настаивал на том, чтобы мы приняли хартию о взаимопомощи в том случае, если в отношении кого-то из нас будет твориться правовой беспредел. Идея хартии была правильной, хотя тогда мы, наверное, не понимали, почему именно Даниил выступил с этой инициативой. Примерно тогда же Даниил рассказал некоторым своим друзьям, единомышленникам, отцу о том, что ему были сигналы — вокруг него творится какая-то непонятная суета и возня, его друзей и знакомых постоянно дергают правоохранительные органы, задают странные вопросы относительно его скромной персоны. С ним лично разговаривал сотрудник Центра «Э» — был какой-то мутный разговор ни о чем, после чего последовало предложение о сотрудничестве. Даниил вежливо отказался и услышал в ответ: «А жалеть потом не будешь?…» Теперь понятно, что затевалась провокация.
В-третьих, Даниил сын моего давнего друга Ильи Константинова, моего соратника по 1993-му году, мы вместе были в кровавые октябрьские дни — у нас 18-летний стаж дружбы. Я знаю лично всю эту семью, и у меня есть глубокое внутреннее убеждение, что эти обвинения абсурдны. Даниил — взрослый серьезный человек с юридическим образованием, сам преподает студентам правовые дисциплины в Юридической академии. Свойства его характера абсолютно несовместимы с тем, что ему инкриминируют. Кроме того, у него стопроцентное алиби — в этот вечер он в большой компании, в кругу семьи отмечал день рождения своей матери, чему есть десятки свидетелей. Обвинение базируется на абсурдных показаниях — фактически, оговоре — неадекватного человека, героинового наркомана, который даже дату происшествия вспомнить не смог.
Сегодня солидарность с Даниилом Константиновым выражают не только его соратники по движению, но и другие, совершенно разные люди. И это важное и нужное дело, ибо завтра в такой ситуации может оказаться любой.»
Полицейский начальник доброжелательно предупреждает меня, что если я нарушу правила пикетирования, он меня задержит и отвезёт в зиндан:)). Я отвечаю, мол, не учи отца, и баста:).
Забавно, что за нашим одиночным пикетом (один человек стоит с плакатиком, а другой должен держаться на почтительном расстоянии, иначе это уже не одиночный пикет, и за это зиндан:)) наблюдало человек семь полицаев разных званий. Когда проезжали важные начальственные машины, наш конвой делал какие-то нелепые телодвижения, чтобы заслонить плакатик:). Но в целом вели себя дружелюбно, даже помогали разворачивать и упаковывать плакат:))).
Когда мы уходили, полицейские поинтересовались, придем ли мы завтра. Мы их успокоили, пообещав, что пикеты будут идти каждый день до 4 мая. Тогда полицейские плотоядно поинтересовались: «А Удальцов придёт?» «А что, вы соскучились? — спрашиваю. — Я ему передам…» «Да-да, передайте, пусть приходит. Его тут ждут друзья», — и ржут:).