Очень хотелось поиграть в демократию, но на этот раз игра не задалась. Сначала «Единая Россия» провалилась на думских выборах, а потом начались электоральные мероприятия, о которых иначе как со слезами и не вспомнишь. Тщательно подобранные соперники. Мутные газетные статьи. Постоянное мелькание в телевизоре, сугубо в порядке информирования граждан. «Путинги» с унылым активом из работников ЖКХ, «Почты России» и иных контор, в которых политический энтузиазм с некоторых пор служит залогом карьеры. То ли 64%, то ли нет. А без подобранных соперников — сколько было бы? Кто знает? Нет, не задалось с демократией. Бывает. Но, возможно, задалось с другой процедурой — даже церемонией — свидетелями которой стали зрители шести телеканалов?
Символически, инаугурация представляет собой противоположность выборам. Выборы разделяют. Нельзя проголосовать за всех сразу. Нормальные выборы устроены так, что общество не ждет от тебя поддержки кого-то одного. Любой кандидат приемлем. Российские выборы, правда, устроены несколько иначе: есть один хороший кандидат и несколько плохих, за которых голосовать стыдно и опасно, ибо только хороший обещает стабильность и способен выполнить свое обещание. Так говорят по телевизору. Тем не менее, телевизор не может провести эту мысль с полной логической последовательностью, и человек, голосующий за Зюганова или Прохорова, не обязательно чувствует себя отщепенцем.
Инаугурация, напротив, есть символическая процедура, подчеркивающая единение. По своей природе эта процедура носит вполне монархический характер, будучи аналогом коронации в политической системе, где наследственный монарх отсутствует, но есть близкая по функциональной нагрузке должность — президентская. Напомню, что на родине президенциализма, в США, его первоначально рассматривали как выборную монархию, и лишь упрямство Джорджа Вашингтона, отказавшегося принять королевский титул, вызвало к жизни новое титулование, а вместе с ним — и ритуальный аналог коронации для избранного лидера.
США придерживаются этого ритуала весьма последовательно. Во многих других странах, использующих президентскую форму правления, ритуальный элемент был сведен к минимуму, и процедура в основном сводится к формальному юридическому акту, принесению присяги. Первые инаугурации в нашей стране тоже были далеки от ритуальной пышности. Но потом, при Ельцине, все изменилось. Нынешняя процедура была разработана к его вступлению в должность 1996 г., но провести ее по полной программе тогда не удалось из-за болезни главного участника. Еле на ногах стоял. Так что на настоящую инаугурацию по ельцинскому сценарию попал только Путин. Ну и Медведев, в качестве Симеона Бекбулатовича.
Основные моменты процедуры с ельцинских времен не изменились, хотя пышность постепенно нарастала. Так в чем же смысл? Я уже сказал, что инаугурация (как и коронация, по лекалам которой она скроена) — это ритуал единения, но не пояснил, кого с кем. А это важно. Понятно, что по поводу старой доброй монархической коронации тут и сомнений быть не может: в первую очередь — это церемония помазания на царство, божьего благословения (в европейской традиции) или обретения божественного достоинства (в некоторых других). В американской традиции этот элемент пришлось свести к минимуму: США — государство светское, там и патриарха-то нет. У нас есть, бородой на церемонии трясет и службу служит в финале торжества, но ни богом, ни божьим помазанником это президента не делает. Значит, все впустую — что в США, что у нас?
Не совсем. Дело в том, что у монархической церемонии была и вторая, не менее важная составляющая: единение царя с народом. В американской инаугурации эта составляющая видна весьма отчетливо: церемония, у Джорджа Вашингтона стартовавшая грандиозным туром по Америке для общения с народом, и ныне проводится на свежем воздухе, при стечении большой толпы. Так оно и должно быть. В дореволюционной России коронация тоже начиналась с церемониального проезда по улицам Москвы, в ходе которого помазанник общался с народом, а завершалась грандиозными гуляниями с раздачей подарков. О масштабе торжества свидетельствует тот факт, что к коронации Александра III было изготовлено 280 000 специальных коронационных рублей.
Вот этот-то элемент и был полностью потерян, когда ельцинские чиновники разрабатывали процедуру инаугурации, взяв за основу дореволюционные образцы. Сохранено многое — но не это. Российская церемония является монархической в квадрате, потому что никакого участия народа она не предполагает. В принципе. Ее задача — иная: подчеркнуть единство лидера с правящим классом. Попутно она фиксирует границы этого класса (точнее, верхнего его сегмента). К участию приглашены члены парламента, правительства и иных федеральных органов власти, губернаторы, высокопоставленные судьи. Это обязательный набор. Кроме них, не обойдены вниманием друзья лидера, оказавшие ему важные политические и иные услуги. Тут самая массовая категория — доверенные лица на выборах, все эти инженеры человеческих душ и мастера культуры, но есть и более интересная публика. Реальные бенефициары.
А ведь могли бы… Ну, скажем, прогнать через металлоискатели тех же работников «Почты России» вместе с дворниками. Пропустили бы вместе с ними и зевак, среди которых, полагаю, немало было бы охотников поглазеть на стремительный проезд царя по улицам Москвы. Руки жать не обязательно. Ударили бы этими зеваками по «маршу миллионов». Но нет. Новый Арбат и набережные тотально зачищены, пустынны, и никому не положен коронационный рубль. Только для высокопоставленных гостей церемонии начеканили специальных медалей, себестоимостью в 5000 руб. каждая. Только их не обнесли жареным камчатским крабом с мини-рататуем, капучино из кокосового молока и коньяком Kremlin десятилетней выдержки.
И лишь телевизор по-прежнему исправно выполняет свою функцию канала связи между народом и будто бы избранным его правителем. Все шесть каналов. Жми на кнопки, не жми — все равно увидишь Путина. Так рутина выборов, на которых телевизионный народ поддержал телевизионного кандидата в президенты, плавно переходит в рутину единства телевизионного народа с телевизионным царем. Это даже не подмена, а просто констатация факта. Так устроена российская власть: царь един с царедворцами и телевизором, а телевизор служит заменителем народа. И все это — под колокольный звон, под чарующие звуки военных маршей и переиначенного «гимна партии большевиков» в исполнении оркестра Федеральной службы охраны.