Ашманов считает, что любую новость можно изобразить графически.
Сначала линия резко идет на взлет, затем интерес к событию спадает, кривая падает, после чего еще несколько пиков поменьше (нам сообщают новые подробности) и — затухание. Но так все происходит, только если новость честная.
Выпускник мехмата МГУ кандидат технических наук Игорь Ашманов продемонстрировал корреспондентам «РГ», как выглядит сообщение «нечестное», которое запускают с целью воздействия на аудиторию. Кривая взлетает и, вместо того чтобы плавно сойти на нет, продолжает оставаться на высоте требуемое время.
— Интерес к событию подогревается искусственно, регулярными информационными вбросами, — поясняет Ашманов. — Сначала для этого требуются инструменты: СМИ, социальные сети, блоги. Но через какое-то время люди настолько пропитываются пропагандой, что начинают искренне ненавидеть того, на кого им указывают, и подогревают тему сами.
Российская газета: Игорь Станиславович, как вы — математик и специалист в области искусственного интеллекта — увлеклись ремеслом журналистов — новостями?
Игорь Ашманов: Помните август 1999-го? Чеченские боевики вторглись в Дагестан, захватили несколько сел, их загнали в Чечню и разбили. Именно тогда я впервые обратил внимание на то, как информацией манипулируют. Меня поразило, как легко распознать вброс.
Я стал следить за медийными атаками более внимательно. Тем более, что мы создали новостной агрегатор и научились объединять новости в сюжеты.
Основные темы СМИ и блогов за последнюю декаду можно представить в виде зубчатой линии с «полочками» разной величины. Первая полочка — Чечня. Когда Путин закрыл эту тему, возникла другая: дедовщина. Мол, в армии кошмар! Один из пиков — история с несчастным солдатом Сычевым, сегодня всеми забытым. Года полтора дедовщину держали в центре внимания, а потом «выключили», заменив темой национализма, под которым понимался «русский фашизм». Там была уже прямая «возгонка новостей»: как только появлялся любой намек на «национальную почву», тема немедленно раскручивалась по максимуму.
Потом настал черед «ментовского беспредела». У нас же чуть ли не полтора миллиона милиционеров. Допустим, полпроцента из них, как везде, неуравновешенны, но в стрессовых ситуациях и при оружии. Кто-то из этих неадекватных сорвется, что-то натворит. Получается, каждый день — несколько событий. Ужас! Один из пиков — история с Евсюковым. Но потом, весной 2010, вдруг, как по команде, менты перестают бить, угрожать, вымогать и стрелять — все. Проблему выключили.
Следующая полочка — коррупция. Она — везде! Мы начинаем яростно ненавидеть коррупционеров. Но летом 2011 года тех, кто ненавидел продажных чиновников, аккуратно конвертировали в ненавидящих Путина…
Год назад мы создали компанию, которая ежедневно мониторит 500 тысяч сообщений в СМИ, блогах и социальных сетях. И начали чертить схемы и графики. Картина — наглядная.
РГ: Почему власть не реагирует?
Ашманов: Реагирует. Как умеет и может.
Панки в храме
РГ: А Pussy Riot — это атака?
Ашманов: Конечно! Девушки-оборотни: при наступлении СИЗО они из девочек превращаются в несчастных матерей-одиночек. Эти девочки пошли в храм, пригласили журналистов, записали видео, наложили звук, выложили в сеть. Профессиональный запуск медийного вируса. Сейчас вот девушки пишут тексты из СИЗО. Но я занимаюсь текстами, мне их тексты кажутся очень непростыми, аккуратно и профессионально сделанными. Вряд ли они ими писаны.
РГ: Акция Pussy Riot и акция «Россия без Путина» — сюжеты одной темы?
Ашманов: Разных. «Россия без Путина» закончилась вместе с выборами. 35 тысяч упоминаний имени Путина в сутки до выборов и где-то 4 тысячи сегодня. Тема сошла на уровень естественного интереса. Сейчас — Патриарх и РПЦ. Pussy Riot как старт, кто-то дернул стартер у бензопилы. После чего череда вбросов: история с часами Патриарха, его квартирой… И вот уже моральный авторитет Ксюша Собчак призывает Патриарха подать в отставку — как неоправдавшего.
Атака на церковь происходит в ситуации, как я называю, интеллигентского ханжества. Люди, которые не разделяют этих ценностей, не считают себя верующими, не входят в «клуб», тем не менее убеждены, что верующие и священники им что-то должны. РПЦ постоянно предъявляют все новые претензии. Жертва проигрывает в любом случае. Если начинаешь что-то публично доказывать, окажешься в эпицентре страстей. Промолчишь — еще хуже. Но молчать нельзя, это точно. Нельзя игнорировать клевету.
Работа по подогреву очень быстрая и профессиональная. Вот Путин устроил онлайновую конференцию, сидел часов 6, отвечая на вопросы. Просто поразительно, с какой скоростью работают эти круги: уже в течение получаса в блогах разбрасывались специально вырванные из контекста и перевранные цитаты. Противник у власти очень сильный и умный, это как шахматная партия, причем против играют гроссмейстеры.
Сейчас параллельно идут два наезда: на полицию и на Патриарха. Березовский месяц назад объявил, что создает христианскую партию. Я в такие совпадения не верю: беглый олигарх ни с того ни с сего вдруг объявляет себя православным, а через две недели начинается атака на РПЦ. Березовский, собираясь играть на христианском поле, начинает «мочить» Московскую патриархию. Просто началась борьба за электорат, в головы обывателей стали вдалбливать, что у Патриарха — часы не те, и сам он не тот, кто им нужен.
РГ: Ну а полицейская тема?
Ашманов: А это примерно то же самое, что и недавнее окошмаривание нашей армии: в ней служить нельзя, там ведь дедовщина, одни упыри и т.д.
Давайте рассуждать. 7 мая — инаугурация Путина. Полиция себя «плохо» проявила при выборах, не братались с протестным электоратом. Значит, надо создать ситуацию, чтобы каждому полицейскому было стыдно стоять в ограждении во время торжеств. Ну а народ надо убедить, что сопротивление полицейским — дело доблести, совести и чести и геройства.
Мне кажется, на полицию будут информационно наезжать вплоть до начала намеченных маршей.
РГ: Зная механизм управления новостями, можно ли сделать прогноз на будущее? Например, на май?
Ашманов: Сезонный — да. На египетских курортах опять появятся акулы, будут слухи о запрете купальников, в Турции изнасилуют и убьют туристок, отравятся паленым виски, в Азии — грипп, в Африке — революция. В общем, сезонная борьба игроков туристического рынка за направления. Называется это «маркетинг территорий».
РГ: Ну а главное?
Ашманов: Зная характер предыдущих наездов, можно предположить, что к инаугурации снова начнут раскручивать тему так называемых «дворцов» Путина, его «личных самолетов» и проч. Иначе как людей на улицы выводить?
Уроки китайского
РГ: Вы предсказываете: через 3 — 4 года произойдет слияние Интернета и ТВ.
Ашманов: В телевидении я не большой эксперт, у меня, скорее, взгляд на него со стороны Интернета. Да, думаю, через 3 — 4 года сигнал будет цифровой, а также ТВ-сигнал будет доставляться через Интернет. На примере ток-шоу в прямом эфире: телепередача превратится по сути в сайт, где до начала эфира будут собирать вопросы, определять ведущих, проводить конкурсы участников. После — обсуждение.
РГ: То есть ничего другого не будет — один сплошной Интернет?
Ашманов: И ничего страшного. Я, например, сам телевизор почти не смотрю, а полтора года назад произошла неприятная история. На отдыхе моя 5-летняя дочь стала худеть и практически отказалась от пищи. Хотели уже везти к врачу. Оказалось, дочь, насмотревшись детских каналов, усвоила, что «красивая девочка — это худая девочка». Прямым текстом с экрана ей посоветовали: надо от еды отказываться, а взрослым говорить, что не хочу есть, потому что невкусно. То есть у меня телевизор чуть не убил ребенка. Меня это настолько поразило, что пришлось запретить дома детям смотреть телевизор. Разрешаю только проверенные диски.
Иногда вы вдруг замечаете, что какая-то тема нарочито всплывает, на ней как бы настаивают — в СМИ, блогах. Пример — детские суициды. Две девочки выбросились с крыши многоэтажки, и новости об этом пошли с лент информагентств. Но ведь детских суицидов у нас в стране до 1,5 тысячи в год, то есть 4-5 в день. Но кто решает, что мы в течении двух недель должны слышать о детских суицидах. Каждый день?!
Можно, конечно, сказать, что это коллективная истерия СМИ. Но я думаю, тут все сложнее.
РГ: А как по-вашему, власть не пойдет на закручивание гаек в Интернете? Скажем, по китайскому сценарию.
Ашманов: В Китае введен запрет по короткому набору тем: секты, Тяньаньмэнь и пр. У них есть список стоп-слов: этих слов у вас не должно быть на сайте. Список публичен, на правительственных сайтах, там же можно скачать программу, которая проверит ваш сайт на их наличие. Но сами китайцы в этом ничего возмутительного не находят.
Только вот наш Интернет сложнее и по точкам доступа, и по структуре, наконец, у нас иной менталитет. Так что это маловероятный сценарий. Для нас более вероятны ограничения по американскому типу, где есть иммунитет провайдеров при условии их быстрого реагирования на жалобы.
РГ: Есть ли оружие против информационных атак?
Ашманов: В декабре, когда в Москве бушевали митинги, на Чистых прудах митингующие пытались прорвать оцепление. У них был канал в Твиттере (тэг), который они через телефоны использовали для координации усилий. И когда они уже собрались прорываться, этот канал связи был зашумлен. Туда хлынули тысячи цитат русской классики. Митингующие не смогли координировать усилия. Потом, правда, перешли на другой канал, но с большими потерями аудитории.
РГ: Кто такое устроил?
Ашманов: Работа людей одного из интернет-ресурсов…