Судя по всему, решение по шествию оппозиции принимают не на Тверской, а в Кремле.
Вокруг «Марша миллионов», намеченного на 6 мая, накануне инаугурации в Кремле Владимира Путина, бушуют шекспировские страсти. В четверг «Коммерсант» со ссылкой на источник в оргкомитете акции сообщил, что обстановка в штабе накалена и «Марш» под угрозой срыва. Якобы организаторы разделились на два лагеря – умеренный и радикальный – и не могут договориться о формате проведения мероприятия. Радикалы, вроде бы, настаивают на проведении шествия, пусть и несанкционированного, по Тверской улице до Манежной площади, и не уходить с нее до самого завершения инаугурации. Умеренные оппозиционеры выступают за компромисс с мэрией. Источник «Коммерсанта» пояснил закулисную причину разногласий: «Компания слишком разнородная в политическом плане, да и ясно, что миллиона не будет, а сколько в итоге придет — непонятно»…
Правда, в четверг днем один из организаторов «Марша», лидер «Левого фронта» Сергей Удальцов опроверг слухи о разброде в рядах оппозиции в своем микроблоге в Twitter: «Почитал Коммерсант про Марш миллионов. Полная ерунда, даже стыдно за газету. Никаких расколов нет, кто-то сознательно вбрасывает ложь», – написал Удальцов.
Мэрия, со своей стороны, продолжает тянуть время. Напомним, заявка на проведение «Марша» была подана 23 апреля – на шествие по Тверской с последующем митингом на Манежной. 25 апреля городские власти заявили, что этот маршрут их не устраивает. Якобы центр будет занят военной техникой, задействованной в репетиции парада 9 мая. 2 мая в мэрии до позднего вечера продолжались переговоры с заявителями акции: Сергеем Удальцовым, Сергеем Давидисом, а также Надеждой Митюшкиной и Марком Гальпериным, состоящими в «Солидарности». Мэрия настаивала на переносе шествия на Фрунзенскую набережную, а митинга — в Лужники. Организаторы «Марша» просили рассмотреть возможность проведения акции по Якиманке до Болотной площади.
Договориться сторонам так и не удалось – мэрия перенесла сроки окончательного согласования на утро 3 мая. В 10 утра в четверг Удальцов сообщил в Twitter, что «мэрия попросила еще час-полтора для окончательного согласования»… Три часа спустя появилось новое сообщение: «Мэрия от нас спряталась, к телефону не подходят. Оргкомитет Марша дает чиновникам еще 2 часа. После 15.00 считаем, что Мэрия нам не ответила», – написал Удальцов. «Если в 15.00 не будет никакого ответа, мы сделаем официальное заявление, где и во сколько будет проведен Марш», – заявил оппозиционер «Интерфаксу . По его словам, «складывается ощущение, что нас водят за нос». В 15.37 чиновники мэрии снова вышли на связь, и попросили еще час…
В 16.30 появилась информация, что мэрия разрешила проведения митинга на Болотной, но уточняет время и маршрут шествия. Вместе с тем, Удальцов заявил «Свободной прессе», что официального ответа от городских властей организаторы акции до сих пор не получили.
О том, что происходит вокруг «Марша миллионов», рассказывает лидер «Левого фронта» Сергей Удальцов:
– Мэрия, на мой взгляд, искусственно затягивает переговоры. К сожалению, такое у нас законодательство – оно крайне несовершенно, процедуры согласования прописаны там недостаточно четко, что дает чиновникам возможность, по сути, издеваться и тянуть время.
Думаю, они это делают сознательно, чтобы затруднить нам процесс подготовки, чтобы до последнего момента держать всех в подвешенном состоянии, распалять страсти в кругу наших сторонников. Люди начинают сомневаться, будет или не будет акция, согласуют ее или нет. Кто-то в этой ситуации зовет идти к Кремлю, кто-то – оставаться дома.
До конца сегодняшнего дня мы, конечно, должны получить от чиновников ответ. Если они нам не ответят – видимо, придется делать какое-то заявление, и действовать, исходя из нашего понимания ситуации.
На мой взгляд, все это свидетельствует о том, что власти опасаются выступления граждан 6 мая – несмотря на заявления, что протест сошел на нет, на улицы не выйдут даже несколько тысяч человек. На деле, «Марш» может получиться массовым. Поэтому власти лукавят, хитрят. Думаю, несмотря на трудности, акция будет проведена – так или иначе.
Но пока остаются шансы на согласование, мы будем их использовать. Мирный формат, возможность легально собрать людей, многие из которых приедут из регионов, – это лучше, чем заведомое столкновение с полицией. Перспектива такого столкновения резко снизит количество участников.
«СП»: – В Ульяновске против вас возбуждено уголовное дело об избиении активистки ульяновского отделения «Молодой Гвардии Единой России» Анны Поздняковой. Слушания должны состояться 5 мая, накануне «Марша». Вы поедите на суд в Ульяновск?
– Я пока не получил повестки в суд, у меня нет и материальных ресурсов для поездки в Ульяновск. Мой защитник Виолетта Волкова ходатайствовала перед мировым судом в Ульяновске о переносе рассмотрения дела в Москву. Суд это ходатайство отклонил. Думаю, это тоже связано с попыткой создать напряженность перед 6 мая. Но пока я не получал повесток, комментировать эту тему мне сложно.
«СП»: – «Коммерсант» сегодня написал довольно подробно о разногласиях внутри оппозиции. Внутренние противоречия действительно имеют место?
– Статья в «Коммерсанте» вызвала во мне сожаление: солидная газета печатает явно непроверенную информацию. Никаких расколов и разногласий в оргкомитете нет. У нас единая позиция, еще на прошлой неделе мы сделали совместное заявление, что все силы бросим на подготовку акции 6 мая, что будем добиваться от властей ее проведения в центре города, в границах Садового кольца. Это заявление, напомню, подписали Каспаров, Немцов, Навальный, Чирикова, я. Повторюсь, у нас полностью солидарная позиция, и зачем понадобилось «Коммерсанту» писать сомнительную статью, остается только догадываться. Это или непрофессионализм, либо сознательный вброс информации с недобрыми намерениями.
«СП»: – Предположим, мэрия не согласует акцию. В этом случае, каким будет ее формат?
– Если акцию не согласуют, это будет нарушением закона. В этом случае, мы будем опираться на мнение граждан. Мы попросили провести опрос на «Эхе Москвы». Если люди скажут, что готовы без согласования идти на ту или иную площадь – думаю, мы просто должны будем их поддержать. Мы тогда не будем выступать как организаторы и заявители акции, формальные процедуры утратят смысл.
Просто изначально мы хотели провести акцию массово и мирно – своим количеством показать власти, что не считаем прошедшие выборы легитимными, что требуем реальной реформы политической системы и избирательного законодательства. Если же акция перейдет в формат стихийных выступлений – значит, власти сами обостряют процесс, и могут доиграться до очень печальных последствий. Мы этого, повторюсь, не хотим.
«СП»: – О чем говорит позиция властей? Они считают, что в декабре пошли на слишком большие уступки?
– Я всегда говорил, что только активность граждан на улицах вынуждает власти идти на уступки. Как только активность снижается, власти с легким сердцем отказываются от своих обещаний. Это то, что происходит сейчас с политической реформой. В декабре было обещано одно, а едва протест ослабел, вместо прямых выборов губернаторов мы получаем «фильтрованную» систему, вместо реальной многопартийности – многопартийность с запретом на создание избирательных блоков. Это выхолащивает то, о чем люди говорили на площадях. По сути, ничего из наших требований реально не выполнено, и произошло это потому, что мы ослабили активность.
6 мая – хороший момент, чтобы напомнить власти, что активность осталась, что мы будем добиваться реализации требований. Надо выйти и показать свою силу, как мы это делали зимой. Будет печально, если весь наш энтузиазм сойдет в итоге на нет…
Другое мнение
Алексей Макаркин, вице-президент Центра политических технологий:
– Решения о проведении «Марша миллионов» принимаются не в мэрии, а в Кремле. А там, я думаю, достаточно сложное отношение к «Маршу». Все-таки страх «оранжевой угрозы» никуда не ушел. Кроме того, есть желание показать оппозиции, что она не является ведущим игроком, указать на ее место. В Кремле, видимо, решили, что уступки, на которые власти пошли в декабре – слишком большие. И стали их потихонечку забирать обратно. Например, на губернаторских выборах ввели муниципальный фильтр, объяснив, что речь идет о борьбе с преступностью, и что в противном случае криминал прорвется во власть.
Власть, выиграв президентские выборы, решила, что слишком много разрешила оппозиции – и партии организовывать, и шествия устраивать. Поэтому и тянут с разрешением на «Марш» – мол, захотим – разрешим, причем там, где укажем, да еще в последний момент.
Есть, кроме того, объективное обострение противоречий внутри оппозиции. И чем дольше длиться неопределенность с форматом проведения «Марша», тем сильнее нарастают эти противоречия.
«СП»: – Можно ли говорить, что протестная активность пошла на спад, и «Марш» будет затухающей акцией?
– Если брать митинговые формы протеста – да, активность пошла на спад. Протест будет переходить в другие уровни – те же муниципальные выборы, например. Нужно, кроме того, учесть, что сейчас протест носит ярко выраженный политический характер, и проходит в условиях, когда власть заморозила все непопулярные меры. Если эти непопулярные меры будут запущены, к политическому протесту присоединиться протест экономического характера, и ситуация кардинально изменится.
Митинги уходят и потому, что было уже много протестных митингов, и люди не видят, к каким результатам они проводят. Ну, придут граждане на шествие, пройдут по улицам Москвы, скажут свое «фи» власти. А дальше-то что?! Когда люди ехали в Ярославль в качестве наблюдателей – там была ясная цель: обеспечить прозрачность выборов. А какие цели у протестного «Марша»?!
«СП»: – На Удальцова сейчас заводят уголовное дело, накануне «Марша» его вызывают в Ульяновск на заседание суда. Это топорный стиль работы власти, или знак, что Путин возвращается, и жесткости стало больше?
– Это топорный стиль работы. Принимая подобные решения, власть исходит из того, как такие меры будут восприняты ее, власти, сторонниками. Сторонников уголовное дело Удальцова не беспокоит: ну, вызвали парня, допросили – значит, так надо. Такие меры воспринимаются нелегитимными только оппозицией. Но власть воспринимает оппозицию, как отрезанный ломоть, как людей, которые не поддержат ее ни при каких обстоятельствах. Поэтому их мнение власти неинтересно.
Если говорить о топорных мерах – в декабре Удальцова держали под стражей целый месяц. Оппозиция тогда тоже была недовольна. Но широкие массы, которые на власть ориентируются, недовольства не высказывали: ну, нарушил закон, нахулиганил – вот и посидел.
Повторюсь, власти важна, прежде всего, поддержка сторонников – отсюда и топорные меры. Но ключевой вопрос сегодня в заключается другом: как долго власть сможет удерживать сторонников на своей стороне. Ее сторонники бояться смуты, хаоса, криминала, начала 1990-х, не видят альтернативы Путину (по крайней мере, сейчас). Но они, тем не менее, не готовы жить по принципу «жила бы страна родная, и нету других забот…»
Поколение, которое готово было жертвовать, сжимать зубы ради идеалов, ради общенациональных интересов (как их понимали власти) – ушло. И в этом проблема: как общество будет воспринимать не ту политику, которую власти обещают сегодня, а ту, которую они будут проводить в реальности завтра. Это восприятие во многом зависит от мировой экономической конъюнктуры, и изменение этого восприятия может иметь далеко идущие последствия.
В 1980-м общество в целом одобрительно отнеслось к тому, что академика Андрея Сахарова отправили в ссылку в Горький. Мол, может, он действительно какой-нибудь американский агент, да и вообще, зачем он диссидентством занимается?! Но когда экономическая ситуация изменилась, и власть нарушила социальный контракт с обществом, именно академик Сахаров стал героем и народным защитником.
Словом, ситуация меняется. И насколько быстро она изменится теперь, это большой вопрос – и для власти, и для оппозиции.