Русские почему-то считают события мая 1968 года в Париже революцией и примером для подражания. В то время как студенческие волнения мая 1968 года революцией ни по каким стандартам не были и добились закручивания гаек, ужесточения режима.
Скорее, «революция мая 1968» может служить отрицательным примером того, как ни в коем случае не следует себя вести протестующим. Не следует валяться в аудиториях Сорбонны, спать там и питаться, и чтобы каждый грязный хиппи излагал бы у открытого микрофона свои более или менее путанные мысли. Не следует делать то же самое (месяц оккупировали театр «Одеон» и там тоже беспрерывно болтали) в театре «Одеон». Не следует вместо захвата власти опылять окружающих ситуационистскими лозунгами «Под булыжниками мостовой – пляж!» и «Будьте реалистами – требуйте невозможного!».
Я говорю со знанием дела, потому что, прожив в Париже 14 лет, я неустанно сталкивался с протагонистами мая 1968 года, так что правда известна мне из первых рук. Много и упоенно болтали, много выкуривали марокканского гашиша, много секса – и опять треп и треп. Во главе движения стали аполитичные, расхлябанные типы, вроде Даниэля Кон-Бендита, политику с презрением отталкивали, Сартра, более наивного, чем самый провинциальный студент-первокурсник, освистали. Ничего серьезного не хотели. Серьезное – раздражало.
Май 1968 года в Париже был похож на Болотные митинги в России в 2011–2012. Только Болотные митинги были еще глупее и растеряннее бардака 1968 года в Париже. Конечно же, в России, как всегда, злобный климат, и самое реакционное правительство в мире. Однако генерал де Голль тоже не был мальчиком из хора. Он пришел к власти, напоминаю, в 1958 году, в результате классического латиноамериканского стиля военного переворота, вывел войска на пляс Репюблик, и это де Голлю писали на стенах: «1958–1968, хватит, Шарль, уходи!» Похоже на московские антипутинские лозунги? Похоже.
«Революция норковых манто», собравшая на проспект Сахарова едва ли не всех проституток шоу-бизнеса обоих полов, конечно же, не была все-таки революцией норковых манто, туда явились в массе своей честно рассерженные горожане, интеллигенция. Однако Париж 1968 года и Москву-Болотную 2011–2012 сближает инфантилизм сознания рассерженных горожан, не привыкших к протесту и выражавших его как тщеславные дети. И в Париже 44 года назад, и в Москве только что, налицо самоупоение и ликование. А власть взять забыли, не озаботились. Только старый Лимонов с искаженным яростью лицом с тремя сотнями «спартанцев» портил праздник ликования на площади Революции.
Чтоб вы знали, де Голль ушел не под давлением студентов. Ушел в 1969 году от старости скорее, в возрасте 79 лет, и через год умер. Президентом стал жесткий консерватор Жорж Помпиду. Студентов загнали в аудитории и кампусы. Жизнь вернулась на круги своя. В Лионе работала гильотина, паспортные фотокарточки казненных ежедневно печатались на последней странице «Фигаро».
Русские почему-то считают, что мегадемонстрации на Западе могут делать с правительствами своих стран что хотят. Свергают их и убирают. Это не так. Подавляющее большинство мегадемонстраций заканчиваются ничем. Социалисты, пришедшие к власти во Франции в 1981 году, удовлетворили несколько раз требования демонстрантов. Президент-социалист Франсуа Миттеран считал, что его правительство должно вести себя как подобает социалистическому правительству – прислушиваться к народу. Премьер же Великобритании, консерватор-людоед мадам Тэтчер, напротив, презрительно игнорировала шествия, митинги и забастовки. Она разорила всю угольную промышленность Великобритании, поставив шахтеров на колени, дала умереть в тюрьмах десятку объявивших голодовку ирландских националистов. Невзирая на мегадемонстрации протеста. Провела империалистическую войну с Аргентиной, также невзирая на мегадемонстрации.
Но вернемся к нашим российским мутонам. Лето кончается, те, кто безрезультатно злоупотребляли доверием рассерженных граждан, самоназванные лидеры протеста, опять скликают их на шествие и митинг, на «марш миллионов». Понятно, почему «марш» (он же демонстрация) стал полюбившейся лидерам буржуазии формой протеста? Потому что такая форма позволяет опять и опять присваивать себе протестное движение. Люди-то приходят из своих личных побуждений, главное из побуждений – гнев и возмущение президентом, правительством и правящей партией – «Единой Россией». Однако буржуазные лидеры заявят позже хвастливо, мол «мы вывели…», после называется цифра, как правило, завышенная, говорящая о безудержном тщеславии называющего ее. В этом, они считают, и заключаются их политические заслуги.
Верят ли они, что мегадемонстрации заставят президента, правительство и партию «Единая Россия» оставить власть и провести в стране свободные выборы?
Нет, не верят. Ибо уже убедились, что властная группа научилась ловко справляться с мегадемонстрациями, организуя контрдемонстрации еще большего масштаба и научившись более или менее цивилизованно загонять демонстрации оппозиции в политические объятия. Не верят. Но в глубине души у них теплится надежда, что однажды в центре Москвы, на какой-нибудь площади Революции (примитивные начала политической географии Москвы они все-таки усвоили, и я их носом тычу полгода, и на своей шкуре 6 мая усвоили) произойдет им желанное. Они надеются, что рассерженные горожане вскипят и все сделают, сменят власть. А буржуазные лидеры ловко возглавят граждан.
Так что нас с Вами ждут бесконечные дубли Болотной, Сахарова и опять Болотной. В ожидании «авось». А власть будет стараться, чтобы «авось» никогда не случился.