Какими бы формами ни прикрывалась республика, пусть то будет самая демократическая республика, но если она буржуазная, если в ней осталась частная собственность на землю, на заводы и фабрики, и частный капитал держит в наёмном рабстве всё общество, то это государство – машина, чтобы угнетать одних другими.
Владимир Ленин
Вряд
ли надо говорить, что в странах народной демократии управляют народом только те, кто им самим выбран для этого. Это всем хорошо известный факт. При выборах каждый отдельный класс населения организует свою отдельную партию, например, олигархи, средний класс, рабочие организуют свою отдельную партию.
Между тем, интересы этих классов не совпадают, более того, враждебно противоположны; ведь олигархи одинаково эксплуатируют как рабочих, так и средних (мелких) собственников. Поэтому, в странах народной демократии, выборы тех, кто управляет народом, происходят не в условиях взаимопонимания и сотрудничества, а посредством открытой борьбы этих партий и свободного соглашения их между собой. А так как управление народом осуществляется посредством общественных учреждений регулирования, контроля, принуждения, одним словом – государства, то борьба за управление народом фактически выражается в том, что эта борьба ведётся за государственную власть. И, наконец, поскольку интересы различных классов враждебно противоположны, то нет ничего удивительного в том, что борьба партий за государственную власть постоянно сопровождается скандалами и взаимными обвинениями в нарушениях правил избирательной борьбы.
Впрочем, ещё старик Энгельс говорил: «Пока будут существовать эксплуатирующие и господствующие народы и классы на одной стороне, эксплуатируемые и порабощённые на другой, – до тех пор применение хитрости и насилия будет с обеих сторон необходимостью, против которой всякая моральная проповедь останется бессильной».
Короче говоря, чтобы не говорили о политической системе современного российского капиталистического общества, бесспорным фактом является то, что она, во-первых, устроена по образу и подобию политических систем стран народной демократии, и поэтому, во-вторых, обеспечивает управление народом именно тем, кого избирает для этого именно сам народ.
Управление народом посредством избирательной борьбы за государственную власть имеет свою собственную историю. Оно прошло через различные стадии.
Было время, как, например, в первобытные века, когда, употребляемые людьми орудия труда, хотя и являлись орудиями индивидуального пользования, были настолько примитивны, что первобытные люди не могли в одиночку противостоять силам природы и диким животным. С помощью таких орудий люди могли добыть себе средства пропитания только в том случае, если они действовали сообща. Поэтому, чтобы выжить, люди были вынуждены жить определёнными коллективами – родовыми общинами, сообща действовать. Совместные же действия требуют сложения этих примитивных орудий труда в общую (общинную) собственность, равно как и добытых (произведённых) продуктов.
Здесь очень важно обратить внимание на то, что люди организуют свое производство в зависимости не от их воли и желания, а от того, какими производительными силами они действуют. Это последнее обстоятельство является убедительным доказательством того, что общественной жизнью управляют законы, которые не только не находятся в зависимости от воли, сознания и намерения человека, но и сами определяют его волю, сознание и намерения. Определённый уровень развития производительных сил определяет связи и отношения людей в процессе производства – производственные отношения, которые составляют экономическую организацию, т.е. основу (базис), всякого общества.
Крайне низкий уровень развития производства при первобытном обществе предполагает коллективистские производственные отношения, которые, очевидно, обуславливают и управление жизнью людей в этом обществе. Рассмотрим, в самых общих чертах, самоуправление этого общества. Разделение труда в первобытном обществе – чисто естественного происхождения; оно существует только между полами: мужчины занимаются охотой, женщины – собиранием растительной пищи. В этом обществе господствуют обычай, авторитет, уважение, власть, которой пользуются старейшины общины. Внутри этого общества нет места для господства и подчинения. Здесь не существует ещё никакого различия между правами и обязанностями; для члена первобытной общины вопрос, является участие в общественных делах правом или обязанностью, показался бы ему столь же нелепым, как и вопрос, являются ли еда, сон или труд – правом или обязанностью? В этом обществе все его взрослые члены равноправны и сообща решают жизненные вопросы – производственные, бытовые, вопросы мира и войны с другими общинами. Здесь власть старейшин держится на силе общественного мнения, и нигде нет особого разряда людей, которые выделяются, чтобы управлять другими людьми и чтобы в целях управления, систематически, постоянно владеть аппаратом принуждения, подчинения, насилия, одним словом, государством. Короче говоря, было время, когда государства не было, – а следовательно, об управлении народом посредством избирательной борьбы за государственную власть и речи быть не могло.
Было ещё другое время, когда хотя и медленное, но неуклонное развитие производительных сил первобытного общества повысило производительную силу труда отдельного человека настолько, что появилась возможность обособленного (частного) индивидуального труда. С появлением индивидуального труда отпала необходимость совместного труда. Если совместный труд требовал коллективной собственности на орудия труда, то индивидуальный труд – частной собственности. Появляется частная собственность на средства производства. Первоначально частными собственниками орудий труда становятся семьи старейшин общин. Поскольку отдельный работник стал производить больше продуктов, чем это было необходимо для поддержания его собственного существования, появилась возможность для безвозмездного присвоения избыточного продукта, а с этим безвозмездным присвоением появляется и имущественное неравенство между людьми – как внутри общины, так и между общинами. Появляются богатые и бедные. С другой стороны, в связи с возросшей производительностью труда люди стали производить больше, чем потреблять, что создало возможность накапливать излишек продуктов (богатство) в руках отдельных семей; при низкой производительности труда отдельного человека накопление материальных ценностей вообще исключается. Между тем люди стали производить не только больше продуктов, но и производимые ими продукты стали разнообразнее. Это разнообразие продуктов вытекало из особенностей конкретных условий жизни людей, в которых происходила их производительная деятельность. Скотоводческие общины имели, сравнительно с земледельческими общинами, не только мясо, молоко и молочные продукты в больших количествах, но также шкуры, шерсть и всё возраставшее с увеличением массы сырья количество пряжи и тканей. Этот излишек впервые сделал возможным регулярный обмен; при низкой производительности труда мог происходить лишь случайный обмен. Скотоводческие общины, таким образом, выделились из остальной массы общин – это было первое крупное общественное разделение труда. Вместе с тем возрастание производительных сил приводит к увеличению производства вообще, которое увеличивает ежедневное количество труда, приходящееся на каждого члена общины или отдельной семьи. Появляется потребность в привлечении новой рабочей силы. Её доставляет война: раньше пленных убивали или включали в состав общины, теперь же их оставляют в живых и заставляют работать. Возможность привлекать новую рабочую силу впервые сделало возможным для одних членов общины сбрасывать с себя и возлагать на других членов общины естественную обязанность труда. Едва возникла возможность для одних перекладывать обязанность труда на других, как уже возникло разделение занятых в производстве на руководителей и исполнителей, а с этим разделением на руководителей и исполнителей возникло и различие между правами и обязанностями. Если у первобытных людей едва можно было отличить права от обязанностей, то с возникновением первого крупного общественного разделения труда возникло различие между ними: теперь все права предоставлялись руководителям, между тем как на исполнителей взваливались все обязанности. Таким образом, первое крупное общественное разделение труда вместе с увеличением производительности труда, а следовательно, и частной собственностью, с необходимостью разделило первобытное общество на работающих бедняков и на неработающих богатых. А это разделение, в свою очередь, с необходимостью превратило общность интересов всех членов общины в антагонизм между членами общины. Так произошёл переход от коллективного производства к первому в истории человечества к частнособственническому производству. Переход от коллективного производства к частнособственническому производству означал, что производственные отношения сотрудничества и взаимопомощи между людьми сменились отношениями господства и подчинения.
Наконец, пришло время, когда «немного потребовалось времени для того, чтобы открыть великую «истину», что человек также может быть товаром, что рабочую силу человека можно обменивать и потреблять, если превратить человека в раба» (Ф. Энгельс), т.е. если превратить человека в «говорящее» орудие труда.
С появлением рабства, упрочившегося после первого крупного общественного разделения труда, произошло первое крупное разделение общества на два класса – господ и рабов, эксплуататоров и эксплуатируемых. Рабовладельческое общество, расколотое на эксплуататоров-богачей и эксплуатируемых бедняков, уже не может держаться на силе общественного мнения. Такое общество может существовать только в непрекращающейся открытой борьбе между эксплуататорами и эксплуатируемыми или же под господством третьей силы, которая, якобы стоит над взаимно борющимися классами, подчиняет эксплуатируемое большинство эксплуатирующему меньшинству. Здесь впервые появляется необходимость в особом разряде людей (чиновников), которые выделяются из общества и занимаются только тем, чтобы принуждать одну преобладающую часть общества к систематической работе на другую. Но принуждать одну часть общества работать на другую нельзя без постоянного аппарата принуждения. Создаётся аппарат принуждения в виде особых карательных органов: армия, полиция, суд, прокуратура, тюрьмы. И, таким образом, чиновничество вместе с карательными органами образуют особый все общий общественный орган, т.е. государство. А вместе с государством возникает и особая организация управления обществом – государственная власть, которая служит для того, чтобы защищать коренные интересы эксплуататорского класса, и, прежде всего, форму собственности, которую этот класс представляет.
Итак, государство существует не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые понятия не имели о государстве и государственной власти. На определённой ступени экономического развития, которая необходимо связана была с расколом общества на эксплуататорские и эксплуатируемые классы, государство стало в силу этого раскола необходимостью.
Так как государство возникло из потребности держать в узде противоположность классов; так как оно в то же время возникло в самих столкновениях этих классов, то оно по общему правилу является государством самого могущественного, экономически господствующего класса, который при помощи государства становится и политически господствующим классом. Государство есть организация господствующего класса, основное назначение которого состоит в том, чтобы охранять форму собственности, которую он представляет, и держать в повиновении подчинённые классы, с одной стороны, и создать благоприятные условия опять-таки для господствующего класса для борьбы за государственную власть, с другой стороны.
В зависимости от того, какой именно класс держит в руках государственную власть, различают исторические типы государства. Их четыре: рабовладельческий, феодальный, буржуазный и социалистический. Три первых типа государства, возникшие как власть нетрудящегося меньшинства, основаны на частной собственности и имеют целью охрану частной собственности и обогащение паразитирующего меньшинства за счёт эксплуатации трудящегося большинства. Социалистическое государство, возникшее как власть трудящегося большинства, основано на общественной собственности и имеет целью охрану общественной собственности и обеспечение вполне достаточных (разумных) и постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путём непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высших информационно-технических систем управления.
Помимо типа государства различают форму правления, т.е. политическую систему государства, которая представляет собой структуру, способ образования и полномочия высших органов государства. В свою очередь, форма правления зависит от типа государства. Формы правлений чрезвычайно разнообразны. В наиболее развитых рабовладельческих государствах, например, в Греции и Риме, мы имеем уже разнообразные формы правления. Тогда уже возникает различие между монархией и республикой, между аристократией и демократией. Монархия – как власть одного, республика – как отсутствие какой-либо невыборной власти; аристократия – как власть небольшого сравнительно меньшинства, демократия – как власть народа. Все эти различия возникли в эпоху рабства. Несмотря на эти различия, государство времён рабовладельческой эпохи было государством рабовладельцев, т.е. эксплуатирующего меньшинства, всё равно – была ли это монархия или республика аристократическая или демократическая.
Рабовладельческие государства, как было сказано, различались по своей форме правления. Были правления монархические, где верховная власть всецело принадлежала одному лицу и передавалась, как правило, по наследству; здесь какая-либо выборность отсутствовала. И были правления республиканские, которые, в свою очередь, делились на аристократические и демократические правления. Однако, несмотря на различия форм правления, эти различные республики имели между собой то общее, что их органы власти формировались путём выборов. Но если в аристократических республиках в выборах участвовало небольшое число привилегированных рабовладельцев, то в демократических – участвовали все, но опять-таки все рабовладельцы, все, кроме рабов. Но как бы разнообразны ни были формы правления, как бы они не изменялись, основа рабовладельческого государства оставалась одна и та же: собственность рабовладельца на материальные орудия труда и самого работника. В рабовладельческом обществе всеми правами пользовались рабовладельцы, а рабы не имели никаких прав и оставались угнетённым классом, они не признавались за людей. Здесь человек низведён до положения обыкновенного материального орудия труда; здесь повсюду господствуют отношения жестокой эксплуатации кучкой рабовладельцев совершенно бесправных рабов.
На базе рабского труда древний мир достиг значительного хозяйственного и культурного развития. Но рабовладельческое общество не могло создать условия для сколько-нибудь серьёзного технического прогресса, так как производство велось на основе рабского труда, который отличался крайне низкой производительностью. Производство требовало постоянного усовершенствования орудий, повышения производительности труда, а рабы не были в этом заинтересованы. Они ненавидели свой подъярёмный труд. Часто свой протест и возмущение они выражали тем, что портили орудия труда. С другой стороны, хотя труд раба был малопроизводителен, эксплуатация значительной массы рабов приносила огромные богатства, а тем самым создавала условия для дальнейшего развития производительных сил. Рабство было исторически необходимой и неизбежной ступенью общественного развития. Когда же производительные силы рабовладельческого общества выросли настолько, что рабство стало экономически невыгодным, тогда возникло противоречие между выросшими производительными силами и рабовладельческими производственными отношениями, которое, в конечном счёте, привело к замене этого общества феодальным обществом. Возникло новое классовое деление общества: феодалы-крепостники и крепостные крестьяне и ремесленники. Соответственно новому классовому делению общества появляются и новые производственные отношения – феодальные производственные отношения. И, наконец, на основе феодальных производственных отношений возникает новое классовое государство: рабовладельческое государство превращается, таким образом, в феодальное государство.
Собственность феодала на средства производства, и прежде всего на землю, и не полная собственность на работника – крепостного крестьянина – вот что составляет основу феодальных производственных отношений. В рабовладельческом обществе раб абсолютно бесправен, он не признаётся за человека. В феодальном же обществе крестьянин уже не является собственностью феодала, но подчинен ему тем, что привязан к земле, которая является частной собственностью феодала. Здесь крестьянин работает определённое число дней на себя на том участке, который даёт ему феодал; другую часть дней крепостной крестьянин работает на феодала. Рабовладельческая эксплуатация, которая держится на полном бесправии раба, сменяется, таким образом, феодальной эксплуатацией, которая держится на привязанности крестьянина к земле. Положение крестьян в феодальном обществе очень слабо отличается от положения рабов в рабовладельческом обществе. Феодал имел право заставить крестьянина работать на себя, отбывать различные повинности, мог продать или купить его, но жизнь крестьянина ему уже не принадлежала. С другой стороны, почти в таком же бесправном положении находились городские ремесленники, которые производили изделия для продажи. Но всё же у них было больше возможностей для защиты своих интересов по сравнению с крепостными крестьянами, так как они не были привязаны к земле феодала, они были свободными гражданами самоуправляемых городов. Эта свобода давала им возможность объединяться по профессиональному признаку и, таким образом, сообща противостоять притеснениям со стороны феодалов. Вместе с тем рост конкуренции со стороны беглых крепостных, борьба против эксплуатации и притеснений со стороны феодалов заставляли ремесленников, занимавшихся одним и тем же ремеслом, объединяться в замкнутые кружки, т.е. цехи, которые тщательно охраняли исключительное право своих членов на занятие данным ремеслом и детально регламентировали процесс производства.
Что же касается феодального государства, то оно по своей эксплуататорской сути не отличалось от рабовладельческого государства. Разница состояла лишь в том, что оно защищало экономические и политические интересы не рабовладельцев, а феодалов, стремилась сохранить и упрочить феодальную (земельную) частную собственность и основанные на ней производственные отношения, экономический базис феодализма. В феодальном государстве всегда господствующими признавались феодалы-крепостники. Крепостные крестьяне и городские ремесленники были лишены политических прав абсолютно. С другой стороны, формы правления феодального государства так же, как и рабовладельческого государства, были разнообразны, и здесь были и монархия и республика, хотя республика была более слабо выражена, чем монархия, но всегда государственная власть находилась исключительно в руках феодалов-крепостников.
Производственные отношения в феодальном обществе были более прогрессивные, нежели в рабовладельческом обществе, так как они создавали некоторую заинтересованность в труде. Крестьяне и ремесленники имели личное хозяйство (крестьянин владел клочком земли, лошадью и другим домашним скотом, сельскохозяйственным инвентарём, ремесленник – инструментом, простейшими механизмами), в котором они после отработки на феодала работали на себя. Они были заинтересованы в совершенствовании орудий труда, улучшении методов земледелия и ремесла.
Шло время. Производительные силы феодального общества продолжались развиваться. Происходило постепенное развитие товарного производства, расширялось городское ремесло и более вовлекалось в обмен крестьянское хозяйство. Особенно мощный толчок развитию товарному производству, ремеслу и вовлечению в обмен крестьянского хозяйства дали великие географические открытия конца XV – начала XVI века (открытие Америки, морского пути в Индию и др.). Эти великие открытия привели к тому, что образовался мировой рынок. А с образованием мирового рынка возрос спрос на различные товары, удовлетворить который ремесленное производство было уже не в состоянии. Мировой рынок требовал организации производства в более крупных масштабах, но ремесленная форма производства препятствовала этому. И вот на смену мастерской ремесленника пришла мануфактура, т.е. предприятие, в котором под командой одного предпринимателя работает большое число рабочих. Мануфактура сосредоточила под одной крышей значительное число рабочих, провела между ними широкое разделение труда и тем самым резко повысила производительность труда, которая, в свою очередь, дала мощный толчок дальнейшему развитию производительных сил внутри феодального общества.
Однако дальнейшее развитие производительных сил, связанных с появлением мануфактуры, стало тормозиться феодальными производственными отношениями. Мануфактура требовала свободного рабочего, а феодализм привязывал крепостного земле; мануфактуре был необходим широкий мировой рынок, а его создание тормозилось многочисленными цеховыми ограничениями, феодальной замкнутостью, натуральным ведением хозяйства. Короче говоря, мануфактура создавала предпосылки для дальнейшего прогресса производительных сил внутри самого феодального общества. Когда же производительные силы феодального общества выросли настолько, что крепостничество и цеховые ограничения стали экономически невыгодными, тогда возникло противоречие между выросшими производительными силами и феодальными производственными отношениями, которое, в конечном итоге, привело к замене феодального общества капиталистическим обществом. Возникло новое классовое деление общества: капиталисты-собственники средств производства и лишённые собственности на средства производства наёмные работники (пролетарии). Соответственно новому классовому делению общества появились новые производственные отношения – капиталистические производственные отношения. А на основе капиталистических производственных отношений возникло, наконец, капиталистическое государство.
Здесь, однако, для облегчения понимания характера производственных отношений и основанных на них форм правлений в капиталистическом обществе, следует резюмировать, в самых общих чертах, характер производственных отношений времён рабства и феодализма.
В рабовладельческом и феодальном обществах производственные отношения, следовательно, и основанные на них все стороны общественной жизни характеризуются личной зависимостью людей. Здесь все зависимы – крепостные и феодалы, рабы и рабовладельцы. Раб непосредственно подчинён рабовладельцу тем, что является его собственностью, как обыкновенная вещь; крепостной подчинён феодалу тем, что привязан к земле, которая является частной собственностью феодала. Раба принуждают к труду плетью, или, говоря языком политической экономии, внеэкономическим фактором. В определённой мере плеть применяется и при крепостном праве. В целом, при рабстве и феодализме методы эксплуатации носят преимущественно принудительный характер. Но, как бы ни оценивались те методы принуждения к труду, которые применялись в рабовладельческом и феодальном обществах, здесь общественно-производственные отношения просты и ясны, они проявляются как их собственные личные отношения господства и подчинения. С другой стороны, уже при феодализме труд крепостного на самого себя (необходимый труд) осязательно отделён в пространстве и времени от его труда на феодала (прибавочный труд). Здесь каждый крепостной знает, что на службе своему господину он затрачивает определённое количество своего личного труда. «Десятина, которую он должен уплатить попу, есть нечто более осязательное, чем то благословение, которое он получает от попа». (К. Маркс). Здесь впервые обнаруживается деление рабочего дня на необходимое рабочее время и прибавочное рабочее время. Необходимое рабочее время – это рабочее время, в течение которого непосредственный производитель производит количество предметов потребления, которое необходимо для содержания его самого и его семьи. Прибавочное рабочее время – это рабочее время сверх необходимого рабочего времени, в течение которого непосредственный производитель обогащает собственника земли и средств производства. Этого краткого резюме здесь достаточно для понимания характера капиталистических производственных отношений и основанных на них форм правления в капиталистическом государстве.
Впрочем, прежде чем вернутся к прерванной нити изложения, надо ещё добавить, что: «Всё, что требуется для капиталистического способа производства, это то, чтобы земля не была общей собственностью, чтобы она противостояла рабочему классу как не принадлежащее ему условие производства, и эта цель достигается полностью тогда, когда земля становится государственной собственностью и земельную ренту получает, стало быть, государство. Земельный собственник, исполняющий в древнем и в средневековом мире столь существенные функции в производстве, является в промышленном мире бесполезным наростом. Поэтому радикальный буржуа (имея, кроме того, в виду отмену всех других налогов) теоретически приходит к отрицанию частной земельной собственности, которую ему хотелось бы превратить в форме государственной собственности в общую собственность класса буржуазии, капитала. Однако на практике у него не хватает храбрости, так как нападение на одну форму собственности – на одну форму частной собственности на условия труда – было бы очень опасно и для другой формы. Кроме того, буржуа сам обзавёлся землёй». (К. Маркс).
Итак, основой капиталистического общества является капиталистическая частная собственность на средства производства. Она определяет раскол общества на два основных класса: капиталистов, в руках которых, в форме частной собственности, находятся вещественные средств производства (орудия труда), и рабочих – класс, который обладает только личным средством производства – рабочей силой. При капитализме все независимы: капиталист свободно владеет вещественными средствами производства, рабочий свободно владеет своей личной рабочей силой. Здесь нет личной зависимости рабочего от капиталиста; рабочий юридически свободен, не прикреплён ни к земле, ни к какому-то отдельному предприятию. Однако уже простое наблюдение, что процесс труда невозможен без вещественных средств производства и что вещественные средства производства многократно превосходят рабочую силу, – уже одно это простое наблюдение показывает, что на самом деле рабочий находится в зависимом положении от капиталиста. Рабочий, лишённый вещественных средств производства, вынужден работать на капиталиста, чтобы не умереть с голоду. Следовательно, в капиталистическом обществе рабочий свободен в том смысле, что он волен пойти или к одному, или к другому капиталисту, но не свободен от класса капиталистов в целом.
С другой стороны, капиталистическое общество – это развитое товарное общество, т.е. общество, где в сферу торговли включены не только все вещественные средства производства и предметы потребления, но и рабочая сила работника. Это последнее обстоятельство, т.е. существование рабочей силы в форме товара, определяет и, в то же время, маскирует эксплуататорскую сущность капиталистических производственных отношений. Капиталист не принуждает рабочего к труду, а нанимает, а наём рабочего означает не что иное, как покупка-продажа товара рабочей силы: рабочий продаёт свою рабочую силу, капиталист её покупает. Слепая сила экономических отношений закрепляет, таким образом, господство капиталиста над рабочим. Короче говоря, характер капиталистических производственных отношений, следовательно, и основанные на них все сферы капиталистической общественной жизни определяются не личной, а экономической зависимостью, которая, в свою очередь, маскирует как эксплуататорский характер этих производственных отношений, так и основанные на них лицемерный характер всех сторон капиталистической общественной жизни.
Когда наёмный рабочий продаёт свою рабочую силу капиталисту, эта сделка на первый взгляд представляется обычной сделкой между двумя товаровладельцами, обычным эквивалентным обменом рабочей силы на деньги. Однако сделка купли-продажи товара рабочей силы является лишь внешней формой, за которой скрывается эксплуатация рабочего капиталистом, присвоение им известной части труда рабочего, называемой прибылью, без оплаты. Обманчивая видимость эквивалентного обмена товара рабочей силы на деньги не является случайным заблуждением людей. Она порождается самими условиями капиталистического производства, при которых эксплуатация скрыта, затушёвана, а отношения капиталиста и наёмного работника представляются в искажённом виде, как отношения равных товаровладельцев. С другой стороны, при капиталистическом способе производства присвоение продуктов труда происходит не в натуральном виде, как это происходит при рабстве и феодализме, а в форме стоимости продукта труда. Стоимость же продукта труда есть простая затрата человеческой физической и умственной энергии, которая, в свою очередь, измеряется общественно-необходимым рабочим временем, необходимым для изготовления продукта труда. И, наконец, так как затрата человеческой физической и умственной энергия, так сказать, неуловима, то стоимость присваивается в своей осязательной, овеществлённой форме (в виде материального предмета), коей являются деньги.
Итак, краеугольным камнем капиталистической эксплуатации является тот факт, что рабочий, заключив с капиталистом договор купли-продажи своей рабочей силы, продаёт её за известную плату в день, называемой заработной платой. В течение нескольких часов он воспроизводит стоимость этой платы, т.е. стоимость своей рабочей силы, которая есть не что иное, как стоимость жизненно необходимых предметов потребления, необходимых для поддержания существования самого рабочего и его семьи. Но согласно условиям своего договора он должен работать ещё ряд часов, чтобы целиком заполнить рабочий день; стоимость, которую он создаёт в эти дополнительные часы прибавочного труда, составляет прибавочную стоимость (прибыль), которая ничего не стоит капиталисту, но всё же идёт в его карман. Если бы капиталист оплачивал бы в заработной плате рабочего всю стоимость, которую рабочий создаёт в течение всего рабочего дня (стоимость рабочей силы + прибавочная стоимость), то в этом случае капиталист просто лишился бы прибыли. Таким образом, на службе у капиталиста рабочий не только воспроизводит стоимость своей оплаченной капиталистом рабочей силы, но сверх того производит ещё прибавочную стоимость, которая сначала присваивается капиталистом, а в дальнейшем по определённым экономическим законам распределяется среди всего класса капиталистов в целом и образует тот источник, из которого возникает земельная рента, прибыль, процент, накопление капитала, – словом все те богатства, которые потребляются или накопляются нетрудящимися классами. Но тем самым доказывается, что обогащение капиталистов не в меньшей степени, чем это было у рабовладельцев или эксплуатировавших труд крепостных феодалов, происходит посредством присвоения чужого неоплаченного труда и что все эти формы эксплуатации отличаются друг от друга лишь тем способом, каким этот неоплаченный труд присваивается.
При рабстве между рабовладельцем и рабом не совершается сделки купли-продажи рабочей силы. Раб есть собственность рабовладельца. Поэтому кажется, что весь труд раба отдаётся даром, что даже та часть труда, которая возмещает расходы на содержание раба, является трудом неоплаченным, трудом на рабовладельца. В феодальном обществе необходимый труд крестьянина в своём хозяйстве и прибавочный труд в хозяйстве феодала отчётливо разграничены во времени и пространстве. При капитализме даже неоплаченный труд наёмного рабочего представляется оплаченным. Здесь именно то, что весь продукт труда присваивается (оплачивается) в виде его стоимости, т.е. денег, и скрывает всякие следы разделения рабочего дня на необходимое и прибавочное рабочее время, на необходимый продукт и прибавочный продукт, на оплаченный и неоплаченный труд, и, таким образом, маскирует отношение капиталистической эксплуатации.
Итак, переход от первобытного коллективного производства к частнособственническому производству означал, что производственные отношения сотрудничества и взаимопомощи между людьми сменились отношениями господства и подчинения. Появились господствующие и подчинённые. Общество раскололось на классы, из которых один живёт за счёт другого. Возникает государство – общественный орган, посредством которого господствующий класс эксплуатирует подчинённый класс. Первым эксплуататорским государством было государство рабовладельческое. На смену ему пришло государство феодальное, а затем и капиталистическое. Несмотря на разнообразие форм правления, точнее, на разнообразие форм эксплуатации в этих государствах, суть их всегда остаётся одна: все эти государства являются диктатурой экономически господствующего класса, стремящегося всеми средствами сохранить и укрепить основу своей эксплуатации – частную собственность на землю, природные полезные ископаемы, средства производства и денежного обращения (банки).
Кроме того, во всех этих государствах предоставляемые гражданам права соразмеряются с их имущественным положением, и этим прямо заявляется, что государство – это организация имущего класса для защиты его от неимущего класса. В рабовладельческом государстве это деление выражается в том, что степень политического влияния среди имущего класса – рабовладельцев определяется делением на имущественные категории. В феодальном государстве степень политического влияния определяется размерами земли. Наконец, это находит выражение и в избирательном цензе современного капиталистического государства. Однако это политическое признание различий в имущественном положении отнюдь не существенно. Напротив, оно лишь характеризует различные ступени государственного развития. Демократическая форма правления, которая стала неизбежной необходимостью в современном капиталистическом обществе, – эта демократическая форма правления ничего не знает о различиях по богатству. Капиталистическая эпоха упростила классовые противоречия и заменила разнообразные формы наследственных привилегий и личной зависимости безличной властью денег, неограниченным деспотизмом капитала. «Человек перестал быть рабом человека и стал рабом вещи; извращение человеческих отношений завершено; рабство современного торгашеского мира, утончённая, совершенная, универсальная продажность – более бесчеловечна и всеобъемлющая, чем крепостное право феодальной эпохи; проституция – более безнравственна и животна, чем jus prima noctis» (Ф. Энгельс). При ней богатство пользуется своей властью косвенно, но зато тем вернее: с одной стороны, в форме прямого подкупа (коррупции) чиновников – яркий пример этого являются все так называемые развитые капиталистические страны Запада, – с другой стороны, в форме подчинения государственного аппарата финансовой олигархией, которое осуществляется тем легче, чем больше возрастают государственные долги и чем больше