Два года прошло с тех пор, как произошла трагедия, унесшая жизни главы польского государства, а также ряда представителей военно-политического руководства этой страны. И все это время не утихают споры о том, кто же все-таки виноват в случившемся. Многие политические деятели Польши без зазрения совести делают на этих событиях свой политический пиар, спекулируют данными о катастрофе, выставляя их в выгодном для себя свете.
Такое поведение ряда политиков вполне объяснимо. Ведь политика – грязное дело. И если ты избрал для себя этот тернистый путь, будь готов идти до конца, иногда переступая через принципы и разрушая стереотипы. И если политическое будущее требует таких жертв, многие без лишнего стеснения или угрызений совести кладут на алтарь успеха свою порядочность.
Отношения между Россией и Польшей всегда были непростыми. А сегодня можно подвести еще одну жирную черту, разграничив их на «до» и «после». «До» было плохо. Войны прошлого и трагедии современности сделали из двух государств непримиримых врагов, которые, вроде как, были готовы признать свои ошибки и ступить на путь преодоления конфронтации. «После» не стало лучше. Трагедия 10 апреля 2010 года не стала цементирующим элементом, а только посеяла еще больше подозрений и стала катализатором для новых взаимных обвинений.
Одна трагедия стала предвестницей другой. Ведь делегация во главе с президентом Республики Польша летела на траурную церемонию, приуроченную к годовщине событий в Катыни. По слухам, распространенным в СМИ, в ходе этого мероприятия бывший тогда еще главой российского правительства Владимир Путин должен был принести публичные извинения польской стороне за расстрел польских военнослужащих накануне Второй мировой войны. Эти события, несмотря на то, что руководство России, вроде как, было готово пойти на встречу полякам, так и останется под завесой тайны, ведь многие документы признаны секретными, и раскрывать их суть никто пока не собирается.
Крушение борта номер 1 стало поводом не только для очередных беспочвенных обвинений в адрес России (благо эти обвинения в Польше таки не нашли поддержки, иначе эта ситуация могла бы обернуться очередным этапом наращивания конфронтации), но также послужило сигналом к началу политической борьбы в самой Польше. И если риторику брата погибшего Леха Качиньского Ярослава еще можно как-то объяснить с точки зрения здравого смысла, то преждевременное вступление Радослава Сикорского в борьбу за президентское кресло выглядит кощунственно. Спустя несколько минут после авиакатастрофы именно глава польского МИДа заявил о крушении президентского самолета, назвав точную причину.
Странно то, что на тот момент никто толком не знал, что случилось, а министр иностранных дел Польши был в курсе событий. Является ли это простым совпадением или нет, мы, вероятно, никогда не узнаем, но то, что именно этот человек был первым, кто стал бессовестно спекулировать на этой тематике – неоспоримый факт. Якобы польские дипломаты, которые в момент катастрофы уже находились в Смоленске, передали информацию о падении самолета в оперативный центр польского МИДа. Но такой информацией они попросту не могли владеть, ведь после того, как контрольная вышка потеряла борт с радара, никто не знал о его судьбе. Не было также информации и о том, что все пассажиры, находившиеся на борту, погибли. Выдумал Сикорский и версию о вине пилотов. И впоследствии он не раз ее повторял, видимо уверив в свою правоту.
Кстати, и дочь погибшего президента, Марта Качиньская обвиняет главу польского МИДа в том, что он «вставил свои пять копеек». При этом, она ссылается на то, что слова Сикорского о гибели Качиньского должны были отвернуть внимание общественности от ее выступления в Европарламенте.
Не упустил возможности «воспользоваться ситуацией» и брат покойного президента Польши: Ярослав Качиньский пошел на президентские выборы именно на волне гибели своего родственника. Одним из его предвыборных тезисов было расследование по делу о катастрофе. Так что даже родной брат смог «погреть руки» на семейной трагедии.
Единственным человеком, кто оказался более нейтральным в этой ситуации, стал бывший глава польского государства Лех Валенса (видимо амбиций второй раз оказаться у руля у него не было). Этот политик просто заметил, что оснований для покушения на Леха Качиньского не было. Наверное, он один из немногих, кто не попытался извлечь выгоду из этой трагедии.
Следует отметить, что сами поляки уже не верят в лозунги своих «вождей» и трезво оценивают ситуацию. Согласно проведенным опросам общественного мнения, подавляющее большинство граждан Польши полагают, что виноват в трагедии человеческий фактор, однако конкретных обвинений в адрес того или иного лица не выдвигается.
Сегодня, спустя два года с момента катастрофы, можно сказать только одно: ее подробности продолжают всплывать время от времени наружу и используются политиками в своих целях.