https://www.funkybird.ru/policymaker

Модернизация в России: миссия и функция

О модернизации сейчас говорят много. Модернизация общества часто трактуется как набор мероприятий, предназначенных для ликвидации некоторого отставания в социальном и экономическом развитии.

Однако нацеленность только на это понимание модернизации автоматически обрекает все подобные действия на неуспех, поскольку означает вечную позицию догоняющего. Нужна иная мотивация, нежели «ликвидация отставания». Цели модернизации не должны состоять только в том, чтобы «догнать» кого-либо, но в том, чтобы выстроить некоторую обновлённую модель общества, адекватную как современным, так и будущим вызовам и задачам.

Модернизация строится на иерархии ценностей. Некоторые ценности общество признаёт в качестве основных (терминальных), другие расцениваются как второстепенные, служебные (инструментальные). Если в иерархии нижележащий уровень выходит на первое место, это чревато распадом данной иерархии, и в этом случае все модернизационные попытки лишаются какого-либо смысла. Никакая модернизация не должна разрушать данное общество до основания с тем, чтобы на освободившемся месте построить новое. В современном состоянии общества должны быть отмечены не только негативные черты, подлежащие преодолению, но и черты позитивные, которые могут послужить точкой опоры при планировании модернизационных мероприятий. Естественно, что при этом приходится опираться главным образом не на сиюминутные, преходящие качества российского общества, а на базисные психологические свойства народов, населяющих Россию.

Психологические особенности отдельных народов изучали многие социологи, психологи, философы — достаточно назвать такие имена, как М. Лацарус, Г. Штейнталь, В. Вундт, Г. Лебон, Г. Тард, С. Сигеле, А. Фуллье. Очевидно, что те или иные психологические особенности, присущие определённому народу, составляют основу его идентичности и позволяют прогнозировать направленность его будущего развития. Иллюстрация влияния психологии того или иного народа на перспективы его развития, в частности, представлена Г. Лебоном на таком историческом материале: два континента, которые составляют Новый Свет, были завоёваны и заселены, по преимуществу: англосаксами (Северная Америка) и испанцами и португальцами (Южная). Эти два континента сравнимы по площади, по природным ископаемым, не слишком различаются по всем остальным свойствам. Но какова же колоссальная разница в результатах этих двух завоеваний в плане общественного развития и государственного строительства! И ничем иным, кроме различий в психологии народов-завоевателей, объяснить эту разницу нельзя.

Каковы же особенности народов России, на которые можно опираться при планировании модернизационных мероприятий, а также при прогнозировании их результатов? Стержнем и титульной нацией России был и остаётся русский народ. Вместе с тем Россия как национальное государство русских существовать не может — просто потому, что строительство «русской национальной квартиры» противоречит русской национальной идентичности. Идентичность эта сугубо имперская, и она оставалась таковой даже в советские времена. «Русскость» — понятие не генетическое, оно целиком лежит в идеологической и психологической сфере. Недаром «русский» — не существительное, а прилагательное.

Условия, в которых формировался русский этнос, были весьма суровы. Приблизительно каждые 50 лет русское государство разорялось кем-нибудь (включая и самих русских) буквально дотла, но каждый раз возрождалось снова. В промежутках между этими разорениями случались менее значительные беды и несчастья. Этим обусловлено специфическое (сугубо инструментальное) отношение русского человека к материальным ценностям — и вообще вся его иерархия ценностей, выстраданная на протяжении веков. Русские национальные ценности лежат главным образом не в материальном, а в духовном измерении. Поэтому и материальные потери, которые стали бы для европейца катастрофой, для русского не более чем неприятность.

Некоторое время назад в Великобритании случились уличные беспорядки, сопровождавшиеся погромами. В ходе этих погромов была сожжена, в частности, одна крохотная лавчонка в Лондоне, хозяин которой сокрушался потом в интервью корреспонденту, что «погибло дело всей его жизни». С точки зрения русского человека, этот ценностный ориентир не вызывает ничего иного, кроме недоуменной жалости: стóит ли лавчонка, пусть и расположенная в Лондоне, того, чтобы возводиться в статус «дела всей жизни»? Очевидно, нет.

Сравнение низовых организационных особенностей жизни в России и в так называемых цивилизованных странах, как правило, оказываются не в пользу России (что и побуждает, главным образом, говорить о необходимости модернизации). Однако не учитывается то, что все благоприобретения в этой сфере в нашей стране носят не самоценный, а вторичный, инструментальный характер.

Например, притчей во языцех стало качество отечественных автомобилей. И нередко можно слышать такой упрек, что страна, посылающая ракеты в космос, не может де построить приличный автомобиль. Но у ракеты и автомобиля — разное предназначение, что, соответственно, отображается на их будущем. У автомобиля имеется набор функций: например, транспортная — перевозка людей и грузов; есть у него функция и эстетическая, и престижно-статусная. Однако никакие возвышенные слова и превосходные степени к этим функциям не применимы. И потому почти единственным мотивирующим фактором автомобилестроения является извлечение прибыли. А вот у гоночной машины команды «КамАЗ-Мастер» функции нет никакой, у нее миссия — победить во что бы то ни стало. И она побеждает.

Миссия в ценностной ориентации, издавна сформировавшейся в нашей стране, стоит выше всех и всяческих функций. Миссия есть у автомата Калашникова, а у мобильного телефона — функция. Автоматы мы производим, и лучшие в мире, мобильные же телефоны закупаем. У танка — миссия, у комбайна — функция. Танк может всю свою жизнь дожидаться исполнения миссии и не дождаться ее. Но до самой разделки на металл это будет машина, исполненная грозного смысла. Смысла, который, быть может, однажды приобретет актуальность — как это случилось в 2008 году. А комбайн, дожидающийся исполнения какой-то миссии, абсурден. Он должен исправно функционировать — и не более того. Поэтому танки Россия продает, а комбайны нередко ввозит из-за границы.

Космическая ракета — не просто набор металлических и пластмассовых деталей, но конструкция, одухотворенная смыслом. Поэтому священник, освящающий ракету перед пуском, даже с моей точки зрения (я атеист), выглядит органично. А тот же священник, освящающий чей-нибудь «Майбах», — выглядит персонажем скверного анекдота.

Полёты в космос могут приносить доход. Но если главным смыслом запуска ракет, как и в производстве автомобилей, станет прибыль, это будет означать регресс космической отрасли.

Ценностный перевес миссии над функцией глубоко проник в сознание русских людей. Поэтому, например, во время гайдаровских реформ врачи и учителя в России продолжали работать, не получая зарплату по шесть-семь месяцев (в США, если денег на зарплату нет, больница просто закрывается). Работа учителя или врача, даже и при скудном материальном обеспечении, составляет в России миссию и ценится главным образом этим. Будучи низведена до состояния функции (то есть поставлена на один уровень с профессией продавца в магазине или другого работника сферы обслуживания), такая профессия, по крайней мере в России, обречена на деградацию.

Модернизация не должна ставить себе задачи изменения тех ценностных приоритетов, которые составляют неотъемлемую часть русской национальной идентичности. Не стоит пытаться сделать из русских американцев или шведов, которым присуща иная иерархия ценностей. Поэтому, например, национальный проект «Здоровье» при всей его важности не может считаться полноценным модернизационным проектом. За ним просматривается функция, но не миссия. Он сугубо инструментален.

Миссия для русского связана с вызовом, преодолением, свершением. Техническое и бытовое обустройство, само по себе необходимое, — не есть мотивация высшего порядка. Оно не может и не должно выдвигаться на первый план. Поэтому модернизационный проект только тогда может претендовать на успех, когда он носит достаточно серьёзный и масштабный характер, когда он сопряжён именно с исполнением миссии. Давление, которое оказывается на нашу страну извне, составляет один из важнейших побудительных мотивов для запуска такой модернизации.