Под новой рубрикой «Колесо обозрения» я собираюсь искать поводы для оптимизма. Братцы, они есть. Наиболее существенный состоит в том, что сам собой, как это всегда и бывает, нащупался дискурс, позволяющий систематически переигрывать власть, поскольку адекватно отвечать на этот дискурс она не готова.
Данный синдром я предложил бы назвать по имени наиболее яркого изобразителя синдромом Честертона: описан он в «Человеке, который был Четвергом», не только в лучшей книге этого автора, но и в важнейшем европейском романе. В нем шестеро сыщиков-провокаторов преследуют своего шефа, оказавшегося главным провокатором (на деле, конечно, Господом), и вот этот грозный гигант, удаляющийся от них то на слоне, то на воздушном шаре, начинает сбрасывать им записки совершенно неожиданного содержания. Пик напряжения, еще чуть — и мы узнаем ответ на все вопросы; и в этот момент заговорщики получают записку «Бегите немедленно. Раскрылась тайна ваших подтяжек. Преданный друг».
Записок там несколько, но мне больше всего нравится такая: «Ваша красота не оставила меня равнодушным. Крохотный Подснежник».
Честертон пишет о том, как бог играет со своими неразумными детьми. Русская оппозиция не бог, русская власть не дитя, но эффект возникает схожий. Когда ты кого-то яростно преследуешь, а он кидает тебе записку за подписью «Крохотный подснежник», это выявляет абсурд происходящего и обессиливает преследователя. На это можно, конечно, ответить, но только с превышением абсурда; в этом вообще главная особенность абсурдистской поэтики — тут проигрывает тот, кто первым перестает играть. Надо все время повышать градус безумия — тогда окажешься достойным игроком, но отвечать на абсурд силой невозможно — ты выглядишь идиотом, даже не являясь им. Являясь им, ты выглядишь идиотом в квадрате.
Задача российской оппозиции, повторюсь, состоит не в том, чтобы сменить власть, а в том, чтобы изменить качество страны; не в том, чтобы силовым путем сбросить кого-то с важного поста, а в том, чтобы поставить под сомнение его моральный авторитет и уменьшить влияние на элиты, потому что кому же хочется брать сторону неадекватных, смешных, старомодных и от этого сердитых? Кому хочется демонстративно ориентироваться на прошлое и пошлое, доверять Стасу Михайлову и надеяться на «большое правительство»? Можно слушаться даже того, кто глуп (дурак бывает и трогателен, и страшен, и даже мил), нельзя подчиняться тому, кто смешон. Отечественная власть и сама делает все больше глупостей, загоняя себя в соответствии с логикой воронки в глухой тупик; но ей надо в этом помочь. Варианты многочисленны. Допустим, одновременно открываются страница патриарха на фейсбуке и сайт в поддержку ОМОНа. Нас предупреждают, что сайт патриарха будет жестко модерироваться — там не потерпят кощунств. Значит, местом для богословских дискуссий, для которых сейчас самое время, он точно не будет. Имеет смысл, стало быть, вести богословские дискуссии на сайте ОМОНа. Самая интересная богословская дискуссия ХХ века — по-моему, спор Бердяева с Ильиным по поводу книги последнего «О сопротивлении злу силою». Книжка спорная, что говорить. Любовь Владимира Путина к Ильину общеизвестна, но это не делает Ильина неправым во всем. Короче, тут есть что обсудить, причем именно на сайте силовиков. На сайте патриарха такое обсуждение немыслимо, а ОМОН, я думаю, будет только рад.
Сегодня оппозиция постоянно подкидывает власти именно такие поводы, на которые невозможно отреагировать всерьез — получится примерно то же самое, что с размаху лупить по киселю. Кисель разбрызгивается. Мне возразят, что на силу можно отвечать только силой, а потому против отчетливо силового, авторитарного, не способного к диалогу государства можно действовать только радикально. Не соглашусь: на радикальный протест оно отвечать умеет. И никаким стилистическим диссонансом это не будет, распихивая демонстрантов по автозакам или ломая им руки, власти будут не смешны, а страшны. Совсем другое дело — реагировать на прогулки, обыкновенные мирные прогулки по Москве: как тут будешь махать кулаками? Понятно, как станет власть реагировать на крики «Позор». Но как она будет реагировать на крики «ОМОН ми-ми-ми»?! Кстати, это «ми-ми-ми» я считаю едва ли не самой удачной остротой мая.
Сегодняшняя российская власть умеет реагировать на все, кроме интеллектуальной атаки, потому что тут надо превышать, прыгать выше оппонента, а как раз этого ей совершенно не дано в силу долгой отрицательной селекции. Тут она умеет вести себя только как медвежонок из анекдота: все рассказывают, как они провели лето, а медвежонок слушает и вдруг ревет: «А я, а я, а я вам всем сейчас дам звездюлей!» Это забавно, но совершенно не внушает уважения. Скажу больше — это уже жалобно.
Вот палаточный лагерь на Чистых прудах, который типологически так похож на Флору из «Отягощенных злом» (поистине самая пророческая вещь Стругацких), но отличается от нее тем, что Флора все делала всерьез: всерьез и наркоманила, и пропадала, и гибнуть намерена трагически. Мало у Стругацких столь жалобных и страшных сцен, как финальный разгон этой странной и малоприятной (даже для авторов) субкультуры. Но возьмите вы лагерь на Чистых прудах, где гротескно было все — от привязки к великому казахскому просветителю Абаю до пестрого состава участников, где Ксения Собчак соседствовала с бомжами, где царствовал строгий порядок в сочетании с телемской вольницей, и представьте его милитаристский разгон. Ну ужасный же стилистический диссонанс! И кто после этого была бы власть? Обладатель грозной силы? Да ну, не смешите людей. Она была бы медвежонком, обещающим всем ввалить звездюлей.
В России есть одна действительно бесценная штука — репутация. Это тоже повод для оптимизма. Важнейшая особенность российского социума — особая чуткость именно к репутациям, а не к широко разрекламированным официальным достижениям: даже читая Донцову или слушая Киркорова (сейчас это уже вроде как в прошлом), нация знает им цену и втайне хихикает. Они ведь нужны ей, чтобы уважать себя на их фоне. Так вот: все свершения в России иллюзорны, все капиталы легко отбираются, все должности отбираются еще легче — бессмертна только репутация, и только она является реальным золотым запасом. Сегодня у власти ее нет. Вернее, она есть, но такая, что, по выражению Горького, только штаны надеть на такое лицо.
Разумеется, власть может любого за что угодно посадить (и держит под арестом, скажем, Pussy Riot — вам хаханьки, а девушкам трудно). Она может избить кого угодно и притом совершенно безнаказанно. Все деньги, вся нефть, все оружие в ее руках — и тотальность эта будет нарастать, поскольку в будущем, очевидно, посты президента и премьера придется совмещать одному человеку, такова уж неумолимая логика централизации. Одного не умеет эта власть — достойно реагировать на новые вызовы. Шутить — не умеет. Умно отвечать на умные вопросы — никак. Симпатично выглядеть на общемировом фоне, особенно рядом с новым президентом Франции, едущим на работу без мигалки, — даже не пробуйте. Эта власть с ее новым имиджем может нравиться только запуганным неудачникам, ничего толком не умеющим, повсюду видящим врагов и жалобно-агрессивно рычащим в ответ на любое человеческое слово.
Но разве таких в России много?
Среди моих офлайновых знакомых, представьте себе, ни одного.