Возможно, на меня несколько давит прошлый опыт, и ситуация в Москве не совсем коррелирует с событиями 20-летней давности, но многие совпадения всё-таки тревожат.
Я во многом и категорически не согласен (причем это взаимно) с нынешними левыми — в том числе и с Дарьей Митиной, но разговоры и оценка ситуации в две головы всегда полезны. Перед отъездом я как раз встретился с ней — и кое-что для меня стало на свои места. Дарья произнесла очень умное слово — институционализация — в разговоре о сложившейся во многом патовой обстановке.
В принципе, она совершенно права. Предполагать, что некая непонятная тусовка представляет угрозу для действующей власти — это полный бред. Борьба всегда велась ведется между равными по своему статусу и строению структурами. Только в этом случае можно рассчитывать на победу одной из сторон. Скажем, партизаны и террористы не могут победить армию, а для армии исключительно сложно победить партизан и террористов — у них принципиально разные структуры. Одна проходит сквозь другую, как песок через решетку.
Та же история и с революциями. Как правило, за любым переворотом, революцией или сменой власти стоят две группы одной и той же элиты, которые не могут разрешить свои противоречия неким консенсусом. И только в том случае, если победитель оказывается неспособным «оседлать» свою победу, появляется шанс у некой третьей силы.
Вспомните классику — 17 год. Либеральная часть российской элиты смела монархию, но оказалась столь ничтожной в плане управления страной, что немедленно попала в ситуацию двоевластия уже с Советами — фактически стихийной самоорганизацией улицы. И только тогда пришло время Ленина, который произнес «Есть такая партия».
Я продолжаю считать, что сегодняшняя напряженность есть следствие борьбы внутри российской номенклатуры — условно либеральной и консервативной её частями. Пока эта борьба ведется крайне осторожно, время прямой конфронтации еще не пришло — но то, что либеральная часть практически не скрываясь, использует улицу для очень жесткого давления на Путина, как фронтмена противостоящей клики — по-моему, уже медицинский факт. Проблема в том, что 6 мая произошло резкое нагнетание напряженности. Что именно к нему привело — сказать сложно. Однако то, что и полиция, и протестанты с радостью провоцировали друг друга, говорит скорее о том, что решение об усилении противостояния было принято заранее. Логика понятна — лето, естественный спад активности, а выводить на улицы по 200-300-500 маргиналов — это совсем профанировать запущенные процессы.
Реакция властей (точнее, консервативной клики) на выступления, мягко говоря, показывает их растерянность. Они явно не ожидали всплеска активности и не очень понимают, как реагировать. По-видимому, этим можно объяснить отсутствие на Поклонной толп преданных поклонников режима — зимой такая тактика работала, сейчас она бессмысленна. Бить и разгонять нельзя, оставить выступления без внимания — тем более.
Всё это явно ведет ситуацию по дороге событий 93 года — тогда точно так же начиная с мая месяца пошли массовые и уже очень жесткие выступления, в итоге закончилось всё октябрём.
И вот здесь возникает проблема. Пойдя на обострение, либеральная клика обязана институционализировать конфликт — то есть, привязывать себя к некому государственному органу, способному стать во фронду президентской (раз уж теперь Путин президент) команде. Кто из госорганов адекватен по значению Администрации президента? Только Правительство и Дума.
Парадокс в том, что в Думе большинство — это Единая Россия, которую бросили под команду Медведева — человеку со столь сомнительным будущим, что единороссы просто обязаны обеспокоиться — уж не на слив ли они пошли? Но и правительство — это тот же Медведев. Который (я лично продолжаю в этом оставаться убежденным, ибо слишком уж много признаков) — явный фронтмен либеральной клики. Понятно, что он им работает для мебели — и решения принимает точно не он, но и мебелью тоже кому-то надо быть… Кстати, любопытно — слово «тандем» как-то само собой исчезло из политлексикона. Хотя по сути, парни просто поменялись педалями.
Еще один тонкий момент — назначив Медведева премьером, Путин неочевидно, но совершенно точно утрачивает контроль над ним минимум до 4 декабря. Теперь уволить Медведева — если что — можно лишь получив согласие Думы. А Дума, большинство в которой ЕР, весьма вероятно, может и не согласиться. По понятной причине — если лидера партии вышвырнут вон, то как обойдутся собственно с партией? Главное — что если после 4 декабря Дума, трижды проголосовавшая против воли президента, может пойти в распыл, то до 4 декабря у неё есть иммунитет на роспуск.
Получается, что если допущение о неизлечимом конфликте внутри российской номенклатуры верно, то именно до 4 декабря она обязана будет разобраться внутри себя. Но для этого она будет вынуждена пойти на конфликт уже на уровне госинститутов — Президента и одного из двух высших органов — Думы или Правительства.
А что же «Белая лента»? А это — инструмент. Глас народа, к которому всегда могут воззвать фрондирущие номенклатурщики, оправдывая конфронтацию с президентом.
При этом белоленточные революционеры в виду отсутствия головного мозга, к сожалению, не могут мыслить даже спинным. Лозунг «Путин-лыжи-Магадан» в случае его реализации приведет к тому, что президент выступит (предположим) по тиви и произнесет: «Я устал, я ухожу». Что автоматически делает премьера ИО президента, и он имеет все шансы стать следующим президентом страны.
Логика потрясающая — давайте уберем плохого, но у которого есть хоть какие-то извилины, и тогда на его место придет тот, кого даже «Белая лента» не критиковала, снисходительно считая его полным ничтожеством, неспособным отвечать за происходящее в стране. Тем не менее, если и произойдет конфронтация уже на организационном госуровне — то цель её будет именно такой — не взять с подворотни самого крикливого из «Белой ленты», а в соответствии с процедурой и вполне законно привести к власти того, кто проверен и имеет династическое право.
В общем, я лично полагаю, что если номенклатура не сумеет внутри себя в течение лета договориться — уже в конце лета-начале осени нас может ждать та самая институционализация конфликта и перевод его уже на уровень конфликта государственных органов и институтов.
Для народа это не означает ничего хорошего. Кто бы ни победил — лучше не станет однозначно. А чтобы убрать обоих сразу — пока нет той самой третьей силы.