Я уже писал, что российский закон о выборах президента разработан таким образом, что блокирует все демократические средства политической состязательности. Его нормы превращают выборы в фарс, в некое подобие спортивной тренировки, где конкуренту отведена роль не равноправного соперника, а спарринг-партнера. Тем самым кандидаты оппозиции из реальных претендентов на власть превращаются в «административный ресурс» действующей власти.
Нужны доказательства? Что ж, за ними дело не станет.
Согласно фундаментальному принципу демократии, народ как единственный источник власти формирует эту власть на выборах в акте прямого народовластия, т. е. совершенно свободно, не будучи ничем ограничен. Повторю уже в который раз: ничем не ограниченное волеизъявление народа — в этом и состоит суть «прямого народовластия». В этом, а не в самом факте выборов органов власти, как это угодно толковать чиновникам. Российский закон грубо нарушает этот принцип, отсекая от выборного процесса политические силы, которые представляют для действующей власти реальную угрозу, ограничивая право народа на свободу выбора. Тем самым закон уже изначально, apriori делает любые выборы нелегитимными. Как бы скрупулезно не выполнялись предусмотренные им формальные процедуры.
Власть аргументирует ограничения экстремистским характером этих сил. Но, во-первых, это наглая и циничная ложь. Системообразующим признаком экстремизма, согласно международному праву, является культивирование методов насилия. Пусть власть назовет политические силы, которые исповедуют идеологию насилия, ставят своей целью насильственное изменение существующего общественно-политического строя. Нет в России сегодня таких сил. И потом: российской клептократии следовало бы помнить ту русскую пословицу, что в доме повешенного не говорят о веревке. Ведь не кто иной, как банда ельцинских уголовников, правопреемником которой являются и нынешние временщики, насильственно захватила власть в 1993 году, расстреляв из танковых пушек легитимно избранный Верховный Совет.
Во-вторых, выборы на то и являются актом прямого народовластия, что народ в своих решениях не может быть связан ни с какими установлениями властей, ни с какими принятыми властью законами. Ибо его воля — это и есть высший закон (supremalex). Не народ должен сообразоваться с законами, принятыми властью, а, напротив, принятые властью законы должны получить апробацию (одобрение) народа. Если политические силы, объявленные властью экстремистскими, выносят свою программу на суд народа, то какой же это экстремизм? Это и есть демократия в ее самом рафинированном, химически чистом виде. Народ как высший арбитр и решит, кто в данном случае экстремист — эти политические силы или чиновничий прайд, использующий жупел экстремизма в целях насильственного удержания власти.
Такова диспозиция, если смотреть на сложившуюся ситуацию глазами права и закона. При этом меня совершенно не интересует, чем была продиктована в данном случае позиция властей — своекорыстием или правовым и политическим невежеством. Да, мне хорошо известно, что, будучи демократами до кончиков ногтей и корней волос, от макушки до копчика, наша «политическая элита» мало что в этой демократии смыслит. Как, впрочем, и во всем другом, Но, как говорят ее американские друзья, это ее проблемы.
Понятно, что обойтись совсем без оппозиции власть никак не может. Это было бы слишком даже для российской «суверенной демократии». Поэтому к участию в политическом процессе, а точнее — в политической игре (термин не мой — именно нынешняя «элита» смотрит на политику как на игру и называет не без основания игрой), допущены несколько партий, получивших официальную регистрацию.
Я предлагаю присмотреться к ним поближе. Либерально-демократическую партию Жириновского сразу же отставим в сторону. Ее физиономия — физиономия древнеримского бога Януса. Как, впрочем, и ее лидера, которому более пристало блистать на эстрадных подмостках, конкурируя с Хазановым и Жванецким, нежели состязаться на политической сцене. Не стану распространяться и о «Справедливой России» Миронова — она еще не успела в должной мере проявить себя. Поговорим о КПРФ как партии, позиционирующей себя в качестве принципиального противника нынешней власти. И если судить по ее политической программе, то так оно и есть. Однако кумир КПРФ Ленин предупреждал, что о политической партии нужно судить не потому, что она о себе говорит, а по тому, что она делает. Вот и последуем этому мудрому совету. Итак, какова политическая практика КПРФ?
Я не намерен писать здесь ее историю. Ограничусь лишь некоторыми фактами ее политической биографии. Во избежания недоразумений оговорюсь, что никакой предвзятости у меня нет. Напротив, идеи социализма мне близки, и именно за социализмом, по моему глубокому убеждению, будущее.
Каковы же эти факты?
Факт первый, Во время ельцинского переворота 1993 года КПРФ, имея самую сильную фракцию в Думе и пользуясь широкой поддержкой в народе, заняла позицию стороннего наблюдателя. Займи она иную позицию, исход путча был бы, скорее всего, иным, ибо, как выяснилось позднее, все у Ельцина и его банды висело на волоске. На недоуменные вопросы рядовых коммунистов руководство КПРФ ответило: мы не могли поставить партию под удар. Жаль, что руководство партии не обложило ее еще ватой и позаботилось о том, чтобы ее ненароком не просквозило. Что ж, выказав лояльность, место в ельцинской Думе функционеры КПРФ себе обеспечили.
Факт второй. Вся разрушительная политика ельцинского кагала проходила если не при прямом участии и поддержке, то при молчаливом попустительстве КПРФ. Критику в свой адрес руководство КПРФ парировало тем, что Дума-де не обладает надлежащими механизмами, чтобы противодействовать исполнительной власти. Это была очередная ложь. Исполнительная власть действует на основании законов, принимаемых парламентом. Численность думской фракции КПРФ была такова, что она в состоянии была заблокировать любой закон. Помню, как, отметая эти аргументы, я писал, что коммунисты могут парализовать разрушительную деятельность ельцинского правительства весьма простым способом: не утверждать предлагаемый им бюджет, т. е. оставить деятельность правительства без финансового обеспечения. Увы, бюджет из года в год утверждался, в том числе и голосами коммунистов. Если бы Ельцин распустил Думу, он получил бы тот результат, что фракция КПРФ на новых выборах лишь увеличила бы свою численность. Однако даже на малейший риск руководство партии не пошло. Видимо, из тех же соображений: не ставить под удар партию. А если откровенно и по существу — чтобы не рисковать своим хлебным местом.
Факт третий. После неудачных попыток стать президентом (я не стану обсуждать циркулирующую в политических кругах версию, что на последних ельцинских президентских выборах победил не Ельцин, а Зюганов, хотя это очень похоже на правду) на выборах 2004 года Зюганов свою кандидатуру выставлять не стал. Но вот что примечательно: вместо Зюганова была выставлена кандидатура заведомо непроходная. Тут Геннадий Андреевич поступил точно так же, как и Жириновский, тоже выставивший вместо себя заведомо непроходную фигуру. Почему? Нужно быть полным идиотом, чтобы не понять почему: не могли Геннадий Андреевич и Владимир Вольфович поставить под вопрос свое положение лидеров партии. Не могли допустить, чтобы другой кандидат — нет, не победил, об этом и речи не могло быть, — а просто набрал голосов больше, нежели набирал лидер партии.
Наконец, факт четвертый. Руководство КПРФ, как, впрочем, и других оппозиционных партий, до неприличия радовались, что их представительство в Думе увеличилось. Я не стану говорить о том, что увеличение произошло за счет новой квоты, которая была установлена для них властью — это трудно доказуемо. Спрошу о другом: а чему, собственно, радоваться? Ведь это принципиально ничего не изменило, и «Единая Россия» по-прежнему остается полной хозяйкой в Думе. Реально влиять на политику нынешней власти оппозиция не сможет. Ее выигрыш, таким образом, сводится лишь в том, что она получила новые хлебные места для своих партийных чиновников. Видимо, тому и радовались. Поинтересуйтесь, сколько во фракции КПРФ рядовых партийцев — рабочих, крестьян, низовой интеллигенции и сколько партийных функционеров разного уровня.
Думаю, сказанного достаточно с лихвой. Еще раз повторю: я ничего не имею лично против Геннадия Андреевича и еще меньше — против КПРФ. Напротив, для меня они естественные союзники. Но именно это и обязывает сказать всю правду, дальше молчать нельзя. КПРФ и ее лидер должны были возвыситься, наконец, над партийными и личными интересами, подчинив политику партии интересам страны. Ведь ясно, как Божий день, что при сохранении нынешней власти и проводимого ею политического курса программа КПРФ останется декларацией о намерениях, не имеющей никакого практического смысла.
А что же мы имеем в наличии? Прошли партийные съезды. На них снова выдвинуты кандидатами в президенты их лидеры — Зюганов. Жириновский, Миронов. Зюганов и Жириновский уже в шестой, кажется, раз. Не надоело ли? Не соромно ли выставлять себя на посмешище? Есть ли хотя малейшая надежда, что кто-то из них победит на выборах? Никакой надежды нет. Это знают и они сами, и члены их партий. А если так, то не ясно ли, что своим выдвижением они лишь подыгрывают власти?
Я не верю — и выборы в Думу доказали это более чем убедительно, — что российский «многонациональный лидер» действительно пользуется у народа непререкаемым авторитетом. Деятельность Путина и как президента, и как главы правительства не дает для этого решительно никаких оснований. Это кремлевский агитпроп надул его до величины цеппелина. Успехи, достигнутые Россией под мудрым руководством медведевско-путинского дуумвирата, о которых распинался Путин и на съезде «Единой России», и в своем последнем «явлении народу», существуют лишь в его буйном воображении. Наоборот, все эти годы шла начатая политикой Ельцина дальнейшая деградация России.
В то же время всякий, кто хоть что-то смыслит в политике и ее аналитике, должен признать, что перед любым из претендентов Путин имеет явное преимущество. Как политики Зюганов, Жириновский и Миронов за все эти годы не менее обрыдли «электорату», нежели Путин. Но, в отличие от их штабов, штаб Путина — это не «группа поддержки», руководимая Говорухиным, «которого мы потеряли». Это весь чиновничий аппарат, который прекрасно понимает, чем чревато для него отстранение дуумвирата от власти. Это обстоятельство, как всегда, будет иметь решающее значение. Широковещательные угрозы Путина ужесточить контроль за выборами — пропагандистский трюк, не более того.
Даже второй тур дороги Путину не закрывает. Вы можете себе представить, чтобы во втором туре Жириновский передал свои голоса Зюганову? Или наоборот — чтобы Зюганов передал свои голоса передал Жириновскому? Я не могу, как ни насилую воображение. Скорее всего, оба побегут к Путину торговаться, за какую цену продать ему свой «электорат». И если в отношении Зюганова еще могут быть на сей счет какие-то сомнения, то в отношении Жириновского никаких сомнений нет — побежит. Побежит, обставив свое шкурничество, как он не раз уже это делал, угрозой реставрации коммунизма.
Мне бы не хотелось ни о ком из претендентов думать плохо. Но и не могу предположить, что они не ведают, что творят. Не понимают, что, выдвигаясь каждый в качестве кандидата в президенты, не имея никаких шансов на успех, они объективно выполняли функцию «административного ресурса» Путина.
Был единственный способ переломить ситуации: выдвинуть единого кандидата, не связанного ни с одной из думских партий. При сложении электоральной базы оппозиции победа ее кандидата обеспечена. Во всяком случае вероятность была почти стопроцентной. Впрочем, после того, как власть произвольно, т. е. нарушив все мыслимые и немыслимые нормы права, отказала в регистрации независимым кандидатам, гадать на эту тему уже бессмысленно. Как бессмысленны будут и сами выборы, ибо избранный на них президент не может считаться избранным законно.
Однако нет худа без добра: своим поведением «системная оппозиция» наглядно показала, что она ничем не лучше нынешних властителей. И заботит ее не судьба России, а власть над Россией.