Вчерашняя очередная рокировка в российских верхах вызвала у экспертов весьма противоречивую реакцию.
Еще считаные недели назад среднему обывателю, да и вполне компетентным экспертам казалось, что ничего круче отставки Кудрина в кадровой внутриполитической жизни уже не случится. И когда несостоявшийся лидер странной партии «Правое дело» Михаил Прохоров потрясал кулаками в воздухе в клятве избавить страну от «кукловода» Суркова, страна хоть и внимала ему с интересом (а иные — и с восторгом), но лишь сочувствовала: насколько же его обидели, что аж такое говорит?..
А оказалось, что волшебства творятся не только в Центризбиркоме РФ, но и кое-где повыше не дураки почародействовать. Если Кудрина еще за день до отставки именовали «непотопляемым вице-премьером», то автору теории «суверенной демократии» Владиславу Юрьевичу Суркову и эпитета-то подходящего так и не успели подобрать. Всемогущий-то у нас ведь ясно кто — по определению. Но Владимир Путин высоко, а этот-то близко, и императивы излагает конкретные и адресные. И не смеют его ослушаться, как и Самого.
Теперь Владислав Юрьевич переходит (вернее, конечно, уже перешел) в правительство. Разумеется, не абы куда, а сразу на пост вице-премьера, будет заведовать модернизацией. Рокировка. Конечно, она поражает воображение своей неравнозначностью, и начавшиеся тут же вслед за ней рассуждения на тему «повышение ли это или понижение» просто разят простодушием. В российской истории и номенклатурной традиции влиятельность того или иного бюрократа определяется разве титулом на его визитке? Первый заместитель администрации президента — это, понятно, не первый заместитель президента. А теперь вроде как заместитель премьера. Звучит внушительнее. Но только на прежнем посту Владислав Юрьевич был куда влиятельнее и «медийнее» своего непосредственного начальника, ныне спикера Госдумы Сергея Нарышкина. Станет ли он теперь влиятельнее и медийнее премьера?
Сильнее нынешнего, Владимира Путина, разумеется, нет. Просто потому, что Волга, невзирая на катаклизмы, пока что впадает именно в Каспийское море. А вот станет ли влиятельнее нового премьера — интрига. Смотря кто займет этот пост. И последние события уже не позволяют со всей вероятностью говорить, что главное кресло в кабмине займет именно Дмитрий Анатольевич Медведев. Даже при президенте Владимире Владимировиче Путине.
Своим мнением о предпосылках отставки «всемогущего» Владислава Суркова с поста «главного идеолога Кремля» в беседе с обозревателем KM.RU поделился генеральный директор Центра политической конъюнктуры России, известный политолог Сергей Михеев:
— Сурков сделал ставку на Медведева, о чем слухи ходили достаточно давно. И за всеми этими митингами стояла часть властной элиты, иначе я не могу объяснить то, что они были настолько слаженно организованы и что федеральные каналы столь подробно и столь продолжительное время транслировали критику действующей власти. Я думаю, что Сурков — один из тех, кто олицетворяет ту часть элиты, что делала ставку на Медведева и не хотела бы возвращения Путина. Вот и все.
— Т. е. отставка Суркова — это действительно следствие «подковерной» борьбы элит?
— Не знаю, но эта версия наиболее распространенная, и я не вижу для себя причин с ней не соглашаться.
— Теперь на новом месте Владислав Сурков займется продвижением модернизации. С Вашей точки зрения, что он смог бы сделать на этом поприще?
— Я даже не знаю, что Сурков мог бы сделать в плане модернизации, поскольку до сих пор он занимался несколько другим — связью Кремля со СМИ, выборами, экспертами… И какие у него есть мысли по поводу политики инноваций, модернизации, мне, если честно, трудно сейчас судить.
В свою очередь, председатель Народного собрания России и глава Ассоциации «Лермонтовское наследие» Михаил Лермонтов полагает, что, сместив со своего поста Владислава Суркова, власть допустила непозволительную (особенно в нынешних условиях) ошибку:
— Это прежде всего следствие неопределенности в головах наших правителей. Сурков был жестким носителем определенной конфигурации, определенной архитектуры власти, он достаточно твердо ее реализовывал, и нельзя сказать, что (с точки зрения власти) неуспешно. И вот вдруг эта самая власть, находящаяся нынче на переломе своего существования, прямо перед президентскими выборами меняет того, кто удерживает эту архитектуру, на человека, который явно не в курсе всех особенностей вверяемой ему деятельности, который никак прежде не зарекомендовал себя в качестве «архитектора». И можно полагать, что для Володина та функция, которую выполнял Сурков, явно не станет определяющей.
Наше верховное правление, видимо, не осознает, что главный вопрос сегодня — сохранение управляемости государством, управляемости внутренней и внешней политикой, экономикой. И это довольно страшно для государства, когда теряется управляемость им столь очевидным образом и на глазах у всего народа, но ничего не предлагается взамен.
Какие мотивы стояли за этой отставкой? Думаю, это — личные мотивы тех людей, которые таким образом стремятся решить свои личные проблемы на фоне общего кризисного состояния государства, и, как правило, государство при этом существенно страдает. Но страдание заключается и в том, что «Единая Россия» создала такую политическую модель, в которой ни выборы президента, ни выборы в Думу не могут считаться легитимными с точки зрения даже Конституции, согласно которой большинство граждан фактически лишено права избирать и быть избранными. И ладно бы речь шла только о фальсификациях и подтасовках. Но ведь в ту же Думу можно было до сих пор попасть лишь по партийным спискам, а самовыдвигающимся кандидатам в президенты необходимо пройти процедуру регистрации, что уже, как оказалось, может стать искусственно непреодолимым, а также собрать немыслимое число подписей. И именно единороссы инициировали принятие законов, ущемляющих фундаментальные права граждан.
Да, это делалось в эпоху Суркова, на нем, конечно, лежит ответственность за все это, но приносить его сейчас в жертву сложившейся архитектуры и ввергать саму систему в неопределенность в столь неудачный момент очень неразумно. Фактически это — вызов российской государственности и целостности. И нам кажется, что сейчас вообще необходимо принимать некие экстренные меры для удержания ситуации в нормальном стабильном состоянии. Не митинги с шествиями страшны государственности, а прежде всего нестроение в головах наших правителей.
Можно было бы успокоить самих себя, что отставка Суркова — это лишь «ответ митингующим», однако это не так. Митинги — это только одно из явлений реальностей, в которой мы живем, и реальность не самая значимая. Значимо то, что, похоже, в гораздо более широких народных массах появилось ощущение, что власть уже не в состоянии разумно управлять государством.