«Они, вернувшись, принесут и умение жить иначе, и желание жить иначе, и привычку к нормальной человеческой жизни…»
Очень давно не читал статей этого публициста. Хотя, положа руку на сердце, когда-то нравилось. Остротой фразы, легким стилем, кажущейся логикой рассуждений. Однако, лет 25 назад, еще до угара перестройки, еще даже ничего о нем не зная, вдруг понял: хватит. Возникло ощущение, что разводят, как последнего лоха, и, вполне возможно, с того момента, пусть не очень быстро, начало приходить понимание, кто, куда и зачем нас, леммингов, зовет и подталкивает. Сейчас, прочитав, — впервые за четверть века, по настоятельной просьбе аж трех френдов, текст, подписанный этой фамилией, — могу сказать, что был прав. Если совсем коротко, то, начитавшись за последние годы всякого, подлее этого текста я, наверное, не видел ничего. Но, думаю, есть смысл объяснить, почему…
Текст большой-пребольшой. Запутывает пируэтами изящных словес, ласково убаюкивает, но, по сути, достаточно было бы и странички. Если совсем коротко, то предлагается «Влить несколько миллионов других русских — спасти Россию». И не просто «влить». О нет, по мнению автора, это только первый шаг к великой цели. «Они умные, успешные, они смогли в чужих странах добиться признания, работы, они там изобрели… создали…». А коль скоро так, то, выходит, именно им и «спасать Россию». Потому «надо заменить всю верхушку», выбрав вместо нее не хухры-мухры, а «безупречное добро». То есть, по мнению автора, эмигрантов, которые «если приедут, то не как искатели выгоды и не как оккупанты, а как люди, берущие власть в родной стране. Эмигрант уехал, не желая мириться с хамством, тупостью, коррупцией. Такой нам и нужен».
Прилагаются и разъяснение: «речь не об анализах крови. Русские по языку; русские по культуре; русские, сохранившие тоску по Родине или усвоившие от дедушек-бабушек эту тоску, — домой! Да, там у вас за границей вы хорошо упакованы, сыты, жизнь налажена. Предстоит всё бросить. Зачем? Ради идеи! Важна идея, а не квартиры! А что некоторые из них — граждане других стран, ничего». И, — окончательно, — «Вот, десять миллионов русских по всему миру (Нью-Йорк, Париж, Мельбурн) садятся в самолеты… Вот они приземляются в «Шереметьево», «Пулково»… И — меняют власть. Меняют ход мировой истории. Если они приедут — не только власть, жизнь изменится (…) Эти ученые, врачи, инженеры, нобелевские лауреаты сумеют выбрать среди себя человека, которому можно доверять».
Короче, если отсеять шелуху, придите и володейте. В этом весь смысл и вся суть.
В общем, иди речь об эмигрантах т.н. первой волны, я бы, пожалуй, не нашел бы убедительных аргументов contra. Там, в самом деле, была Идея, и там, в самом деле, была (пусть не у всех, но у многих), боль за Родину пополам с готовностью жервтвовать многим, и не только комфортом, которого, кстати, у многих и не было. Вот только нет давно уже той волны, и дети ее, в основном, упокоились с миром, а внуки, — успешные, состоявшиеся французы, англичане, немцы, итальянцы, дантисты, бизнесмены, лойеры и так далее, — если и хранят свою русскость, то разве что как милый семейный куриоз. Не более того. Не к ним, совсем не к ним обращен этот призыв, да кабы и к ним, все равно ведь не поедут. Потому что политикой, как и подобает почтенным буржуа, не интересуются. А если кто и поедет, то разве что имея виды на дедовский особняк и прабабушкин вишневый сад.
Вторая волна — иное дело. Правда, вымерли уже понемногу и «перемещенные лица», все эти полицаи, старосты, национал-каратели и каратели обычные, власовцы и прочая шелупонь, вынесенная на добрый Запад ветром войны, а детишкам их в немалой части на Россию плевать, — но не всем. Есть такие, которым родители до самой смерти вбивали в головы, что такое хорошо, а что такое плохо, и эти вполне могут откликнуться на зов московского публициста. Тем паче, если еще и порекомендуют свыше. А что порекомендуют, к гадалке не ходи. И приземлятся в Шереметьеве, и приземлятся в Пулково, дабы «выбирать из себя» и «менять власть» российские вариации Кати Чумаченко и Вики Фрейберги, свои Валдисы Адамкусы и свои Тоомасы Хендрики Ильвесы, дети выживших эсэсманов, присягнувшие Оплоту Демократии и сидящие на прямой связи, — нет, не с ЦРУ (фу, как пошло!), — а с информационным отделом Госдепа.
Жизнь изменится. Ох, как изменится…
А если они чего и не сообразят, им охотно поможет обслуга — профессионалы демократии и патриоты до мозга костей из волны № 3, от вечно юного Владимира Буковского и тоскующего на чужбине Евгения Евтушенко до милой девочки Ниночки Хрущевой. Да и четвертая, «колбасная» волна подключится. Только не декларированные автором «ученые, врачи, инженеры, нобелевские лауреаты». Кто-кто, а эти точно с места не тронутся. Им недосуг. Они лечат, исследуют, строят, им недосуг). Прибудет (особенно, прослышав про «великолепные квартиры») многочисленная, ни на что путное не способная, но горластая шелупонь, для которой попасть в любую подвернувшуюся струю — единственный шанс спастись от тусклой старости на койке социального хостеля. Это я, — сам эмигрант, пусть и поздний, и нетипичный, — гарантирую на все сто. Потому что своими глазами видел таких, мечтающих вернуться и всем за все отплатить, и я от души надеюсь, что статейка — всего лишь статейка, а не первая (естественно, заказанная сверху) попытка свыше прощупать почву.
Есть, однако, в тексте и еще один, скрытый, но легко улавливаемый нюанс. Насчет персонального состава грядущих рюриков, труворов и синеусов, умных и успешных. Озвучивать свои соображения на сей счет я, будучи по маме тем, кем есть, имею полное моральное право, но не хочу. Однако, на месте больших людей, рулящих конторой, именуемой МОССАД, я сделал бы все, чтобы об авторе больше никто ничего не слышал. Как уже с год ничего не слышно о палестинце, пропавшем из поезда «Киев-Харьков». Просто потому, что толстые журналюшкины намеки, — будучи поняты, — легко могут оказаться для евреев куда опаснее каких-то самодельных бомб…