Согласно докладу Эмнисти Интернешнл, годовщина революции в Ливии отмечена уверенным выходом на показатель 70 погибших в неделю от вооруженных разборок между отрядами бывшей оппозиции и племен.
Международное сообщество, как и следовало ожидать, вполне индифферентно относится к этим цифрам, так как его сейчас больше беспокоит аналогичная ситуация в Сирии. Аналогичная — да не совсем. Просто потому, что сирийцы в массе своей категорически не хотят прихода такой же демократии, как в Ливии. Хотя, безусловно, имеют что сказать своему правительству, президенту и власти в целом.
Глядя на вакханалию свободы в Ливии, Йемене, да в том же Египте, сирийцы умудряются пока не повторять ошибок соседей. Конечно, трудно ожидать от обычных обывателей решимости стать грудью на защиту не самой хорошей власти, однако они совершенно не спешат и свергать её, предпочитая менее кровавый путь.
Пожалуй, год с начала ливийских событий показал лишь то, что было понятно с самого начала — любая анархия всегда страшнее и опаснее любой диктатуры.
Однако есть еще одно различие между Ливией и Сирией. Оно, пожалуй, и определяет разный характер протекания Арабской весны в этих странах. В Ливии значительная масса населения — это горожане первого-второго поколения. По сути, они как были дикарями из пустыни, так ими и остались. Хуже того — почти утратив привычки прежней жизни, они не успели приобрести навыков поведения в новой жизни. Именно поэтому умение решать проблемы односложно и бесхитростно и привела к национальной катастрофе. И сейчас эта привычка мешает им искать общий выход из этой катастрофы — в экстремальных ситуациях срабатывает дезинтеграционная модель общественного поведения — все объединяются вокруг привычного и безопасного родо-племенного уклада, делящего весь мир на узкий круг своих и тотальное враждебное окружение.
Сирия давно переросла этот этап — общественные связи и социальный уклад в ней значительно сложнее. Люди способны мыслить более многослойными категориями, увязывая своё личное с общим. Именно поэтому раскачать общество, внушить ему энтропийные парадигмы поведения значительно сложнее. Именно поэтому сирийский народ оказался гораздо более устойчивее на излом.
Собственно, хотя меня и упрекают за то, что я постоянно ищу связи между ситуацией в России и Арабской весной — но очевидно, что правило это во многом универсально. Как раз упрощение, атомизация и деградация общества и людей, которую активно проводят последние 20 лет реформаторы — они и направлены на то, чтобы общество было податливым, легковнушаемым, хаотичным. Два позавчерашних автопробега — по часовой и против часовой вокруг Садового кольца — четко показали, что голосящие за Путина и голосящие против него, в сущности, ничем не отличаются друг от друга. Что им воткнули в последнюю извилину — то они и вложили в мотивацию своего поведения. Переведя понимание проблем страны на примитивный личностный уровень, они оказываются ничем не лучше идиотов, которые верили — достаточно зарэзать Каддафи — и жизнь сразу наладится. Потекут кисельные реки по берегам из печенья. А оказалось — всё не так.
И теперь ливийцы платят дань своему скудоумию. 70 трупов в неделю, которые сейчас уже никого не интересуют. Интересно, насколько мы в итоге окажемся умнее бедуинов?