Выступая в Кремле на расширенном заседании Госсовета РФ, Дмитрий Медведев опять повторил свою старую декларацию на тему о том, что «свобода лучше, чем несвобода». Американские политики иногда шутят о неумелых кандидатах на выборные должности: «Не знаешь, что сказать, – клянись в верности свободе».
Да, свобода – это святое слово. В мечте о ней восставали. Шли на эшафот. Приносили себя в жертву. Тем более бессовестно им спекулировать. Потому что как только мы уходим от романтики борьбы за свободу к конкретике спекуляции на ней, встает масса и традиционных, и новых вопросов.
Свобода бывает негативная, когда ты свободен от внешних ограничений, и позитивная, когда ты свободен для того или иного действия. Классический рыночный либерализм Смита делал акцент на первом, обновленный дирижистский и социальный либерализм Грина – на втором.
И, более того, свобода может быть от запретов, и свобода может быть в принятии запрета. Первая свобода в первую очередь есть свобода дикаря и животного, вторая свобода – свобода цивилизации и культуры. Потому-то вообще любая культура и цивилизация – это система определенных запретов.
Даже попытка Медведева расшифровать свое понимание через неоригинальную формулу «Право каждого – делать все, что не запрещено законом и не наносит вреда другому человеку» лишь демонстрирует его малограмотность и слабое знакомство с предметом.
Во-первых, потому что, в известном смысле, высшая свобода заключается как раз в умении отказаться от использования своего права: право на развод не означает обязанности разводиться по первому движению души.
Во-вторых, потому что всегда стоит вопрос о том, как определить вред другому человеку. Ведь то, что один вредом считать не будет, другой сочтет. И даже излюбленный рецепт Медведева – решать дело в суде, – мало помогает. Как потому, что нанесение морального вреда не всегда можно установить юридически, так и потому, что сам Медведев практически упразднил наказание за клевету. Т. е. клеветать, с его точки зрения, есть допустимое выражение свободы, а дать пощечину за клевету – уже недопустимое.
В-третьих, потому что есть запреты юридические и есть запреты моральные. И нарушение моральных запретов законом ненаказуемо. Но здоровым обществом – наказуемо, в разных формах. Право, по определению, – система внешней регламентации, мораль – внутренней.
И мораль оперирует такими понятиями, как «совесть», «честь», «долг», «верность». И общее риторическое утверждение Медведева выглядит иначе, если провозгласить: «Свобода от совести лучше, чем несвобода от совести»; «Свобода от чести лучше, чем зависимость от чести»; «Свобода от долга лучше, чем подчинение долгу»; «Свобода от верности лучше, чем соблюдение верности». Среди предшественников Медведева уже был один государственный руководитель, который обещал дать своим солдатам «свободу от химеры совести»…
Общество и страна – это всегда система запретов, т. е. некоторой несвободы. Иногда принимаемой даже не добровольно, но по факту своего рождения гражданином этой страны. И в первую очередь запретов даже не юридических, а ценностных.
И освобождение человека от них – на деле, при всей красоте святого слова «свобода», – есть освобождение от человеческого в нем. Превращение его либо в животное, либо в «гения-потребителя». И разрушение страны и общества, в котором он рожден.
Это не значит, что свобода – это плохо. Это прекрасно. Только всегда нужно думать, что говоришь, и не произносить волшебных слов, смысла которых не понимаешь.
Медведев вообще очень часто произносит слова, значения которых не понимает.
Если свобода всегда лучше, чем несвобода, то нельзя бороться против угнетения, потому что за это можно попасть в тюрьму. Но можно стать осведомителем гестапо или охранки – потому что тогда тебя оставят на свободе. Можно написать донос – чтобы не привлекли тебя. И тогда ты даже не нарушишь закон, а будешь способствовать его торжеству.
Можно отречься от принципов, потому что за них можно оказаться в заключении. У Оруэлла в «1984» описано, как персонаж обвиняет в преступлении любимую женщину, что дает ему возможность оказаться на свободе. Для Медведева это допустимо.
Свобода ведь всегда лучше, чем несвобода…