Понятно, что политический класс интересует в первую очередь состав нового правительства. Понятно, что любые просачивающиеся на поверхность сведения о том, какие кадровые решения приняты, до их оглашения не точны. Понятно, что кремлевская традиция времен Владимира Путина состоит в том, что внезапные «загогулины» могут появиться в самый последний момент. Как было с новыми назначениями Сергея Шойгу и Виктора Басаргина, которых никто не ждал.
Я не собираюсь играть в угадайку. В конце концов, лица интересны не сами по себе. От того, кто из чиновников «выиграл» в кадровую рулетку, а кто «проиграл», зависят не только их карьеры, доходы и судьбы, но и та политика, которую кабинет в целом будет проводить.
В этой связи имеет смысл сосредоточиться на том, каков потенциал перемен правительства Медведева.
Я говорю прежде всего об экономике, поэтому буду рассматривать экономический блок кабинета. Первое, с чем приходится столкнуться, это уязвимость ключевых фигур. Говорят, что свой пост сохраняет за собой Игорь Шувалов. Если это так, то, похоже, он и сам этого не ждал. Во всяком случае, выступая 23 апреля в Совете федерации, на очень многие вопросы, касающиеся будущего экономического курса и к тому же дискуссионные — такие, например, как масштаб и темпы приватизации, Шувалов отвечал совершенно отстраненно, многократно оговариваясь, что это дело будущего кабинета.
Мало того, есть достаточно весомые основания считать, что сохранение Шувалова в новом кабинете — идея не столько премьера Медведева, сколько президента Путина.
Скандал, разразившийся вокруг «шуваловских миллионов», известен. Но в пользу Шувалова сыграло то, что застрельщиками этой кампании выступили западные СМИ. В Кремле это было расценено как вмешательство в формирование нового кабинета. Если к этому прибавить известное качество Владимира Путина, который предпочитает ни при каких обстоятельствах не принимать навязываемых ему решений, то вот и ответ на вопрос, почему Шувалов остался на своем посту.
Но не стоит недооценивать амбиции Медведева. Он твердо рассчитывает стать политическим премьером, то есть достаточно самостоятельной в принятии решений фигурой. Шувалов же явно портит имидж премьера Медведева, который позиционирует себя как сторонника большей демократии, меньшего засилья чиновничества и борца с коррупцией. Факт масштабного обогащения Шувалова, или его семейства, происходившего во время нахождения на государевой службе, даже если ни один закон при этом не был нарушен (если это так, значит, Шувалов и в самом деле стоящий юрист), все равно дурно пахнет. И нарушает если не юридически артикулированный, то во всяком случае этический кодекс поведения чиновника, тем более столь высоко поставленного.
Итог: Шувалова ждут в медведевском кабинете отнюдь не легкие дни.
Вторая черная метка может быть показана Антону Силуанову. К нему лично никаких претензий нет, кроме одной. Слишком очевидно, что на посту министра финансов он преемник Алексея Кудрина. К чести Силуанова стоит подчеркнуть, что сам он свою «чиновничью родословную» и не думает замалчивать. Более того, он активно проводит кудринскую политику, постоянно, притом публично предлагая существенно сократить госрасходы, в том числе и связанные с оборонным комплексом.
С одной стороны, назначение Силуанова аппаратно логично. Оно было предопределено краткостью его пребывания в качестве и.о. Однако есть и другая сторона, она в том, что в последнее время Медведев даже на публике испытывает явное раздражение при любых упоминаниях Кудрина или ссылках на его высказывания. Из чего следует, что если Медведев и не станет прямо выдавливать Силуанова из кабинета, то у него найдется достаточно возможностей сделать жизнь министра финансов несахарной. Самое вероятное развитие событий: постоянное выкорчевывание наиболее ярких «людей Кудрина» отовсюду, включая, конечно и Минфин.
Эта работа может пойти особенно бойко, если правительственным аппаратом будет руководить Владислав Сурков, давний и принципиальный противник политики, проводившейся Кудриным. Чего стоит хотя бы его высказывание образца января 2009 года, когда он говорил о том, что кризису в России противостоит «вялое ополчение счетоводов». И это притом, что резервные фонды, созданные Кудриным, смягчили посадку российской экономики, которая, правда, все равно оказалась весьма резкой.
Сил Силуанова явно недостаточно для того, чтобы этот натиск остановить. На перспективу вопрос стоит так: или Силуанов скрепя сердце будет вынужден мириться с антикудринской чисткой, или уйдет сам.
Получается, что основные игроки экономического блока правительства выходят на матч с желтыми карточками. Что снижает шансы всей команды, которая рискует вообще перестать быть командой, если приоритетом окажется не решение стоящих задач и прежде всего практический поиск новой модели экономики, а борьба за выживание.
Это весьма вероятный сценарий. Ситуацию не спасет и возвышение Аркадия Дворковича. Наоборот, у него есть свои претензии к Минфину, так что он скорее станет союзником Суркова. В пользу того же снижающего эффективность работы медведевского кабинета сценария говорит жесткий административный стиль самого Медведева, который явно не склонен идентифицировать себя с правительством. Он видит себя политиком, переросшим Белый дом. Именно поэтому у него есть «большое правительство», поэтому (помимо договоренностей с Путиным) он согласился стать лидером «Единой России», поэтому он будет искать и находить для себя новые политические пространства.
Все вместе означает, что у медведевского «малого» правительства потенциал саморазрушения гораздо выше созидательного, а тем более модернизационного потенциала