Новый закон о митингах удивляет только тех, кто горазд удивляться.
Периодически создаётся ложное ощущение, что вменяемые люди уже поняли с какой властью они имеют дело и что от этой власти можно ждать.
Но вот происходит принятие нового закона (или неожиданной поправки к Конституции, или случается ещё какой-нибудь, несколько противоречащий принципам демократии казус), и вдруг выясняется, что для подавляющей части вменяемого населения это снова стало неожиданностью.
«Как же он мог?» «Почему же он не наложил вето?» «Мы были уверены, что произойдёт перезагрузка власти!» «Мы были уверены, что он пойдёт на разговор с оппозицией!» «А вместо этого нам предлагают какое-то средневековье!»
Так иные жёны удивляются и скандалят, когда у них муж приходит домой пьяный. Год удивляются, потом четыре, потом восемь, потом двенадцать. Целую жизнь могут удивляться, пока кто-нибудь из них не сойдёт с дистанции. Или он от цирроза, или она, с пробитой табуреткой головой.
Цирроз нашему сожителю не грозит, судя по его внешним показателям. Поэтому, чтобы нас лишний раз не бить по голове табуреткой, у нас в одностороннем порядке ужесточают условия брачного контракта.
Сожитель имеет право на то, чтобы исполнять с супругой, то ли Раисой, то ли Рассеей, супружеский долг. Он имеет право кормить её сообразно своим финансовым возможностям, которые сам же и регламентирует. Он имеет одностороннее право прерывать брак на время, и этот брак восстанавливать, сообразуясь со своими (читай — государственными) желаниями.
Вообще количество его прав не ограничено, и далеко не все из них устанавливаются законодательно. Отдельные права существуют как бы априори, как бы от природы.
Зато супруга должна быть чётко осведомлена о своих обязанностях. Ну и о правах не особенно вспоминать — а то табуретка всегда наготове, может влететь ровно в голову, это вам не «Булава», мимо цели не ударит.
Тут могут сказать, что далеко не вся Россия согласилась на этот брак, но это отговорки. У нас демократия — и глупо было бы предполагать, что нашего президента не выбрали б в результате самых честных на свете выборов.
Извольте подчиниться власти большинства.
Единственный резонный вопрос: раз всероссийский супруг столь истово верит в народную, такую податливую, такую женскую, такую долготерпимую любовь к себе — что ж он лютует, что так торопиться с принятием законов не просто суровых, но и пошлых, и в некотором смысле даже жалких?
А как иначе расценить закон, согласно которому даже организаторы несанкционированных уличных молебнов и крестных ходов могут быть оштрафованы, так же как и организаторы митингов. Если шествие христиан было проведено по решению РПЦ — церкви могут выставить иск на 200 косарей. Если отдельный священник ходит туда-сюда со своей паствой — ему выпишут 30 штук. Если люд православный пойдёт через дорогу и перекроют путь — то церкви придётся платить уже половину ляма.
До сих пор статья 20.2 Кодекса об административных правонарушениях предусматривала максимальный штраф до 2 тысяч рублей за любые правонарушения на митингах и демонстрациях. Но с таким брачным контрактом, то есть, с таким законом никакого порядку в семье не будет, решил супруг.
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков попытался было оправдаться и сказать, что т.н. цивилизованные страны имеют не менее жесткие законы, вот, к примеру, Англия.
Правда, тут, к удивлению Пескова, выяснилось, что ему внимают не только здесь, но и в самом Лондоне тоже. Именно оттуда и пояснили, что упомянутый Песковым штраф в размере пяти тысяч фунтов может быть назначен лишь за нарушения, совершенные на определенном участке площади Парламента в Лондоне, напротив самого здания парламента. На всей остальной территории Великобритании мирные акции протеста разрешены, и это специально прописано в том самом законе, на который ссылается Песков.
Ну, не жалко ли всё это выглядит?
Мы имеем некоторые предположения касательно того, чем же руководствовалась власть, принимая этот закон.
Давно известно: кто видел нас в слабости — того простить нам особенно сложно, а иной раз и невозможно.
Власть явила нам себя в слабости не так давно — а именно 10 декабря на площадях Москвы.
Чудом! — истинным чудом — была выправлена ситуация в тот день.
Как известно, тогда главный герой данной заметки был во временном отпуске и готовился вновь стать нашим мужем, прекрасно осознавая, как скучаем мы по нему. В этом положении он куда менее устойчив, чем в законном браке. Проще говоря, радикально применять силу на улицах Москвы за пару месяцев до своей инаугурации ему было просто невозможно. Что бы сказал Запад на это? На Западе дети, на Западе деньги, на Западе всё. Запад не понял бы категорически произошедшего. Это вам не 93-й год, и не Ельцин, которому за развал СССР и не такое бы простили. Это совсем иное.
Помните, как пугали народ тем, что оппозиция ведёт переговоры с Госдепом? А помните, как в предвыборной путинской газете «Не дай Бог!» были размещены комиксы, которые рассказывали, как после победы оппозиции в Россию первым делом войдёт НАТО, которое, надо понимать, встретят с хлебом-солью Навальный с Чириковой?
Внимание, вопрос.
Что у нас произошло вскоре после законной победы Владимира Владимировича на выборах? Правильно, появилась перегоночная база НАТО в Ульяновске — которую никому в голову до сих пор не приходило открывать, — и даже напротив, — Россия в последние годы предпринимала некоторые усилия, чтобы не допустить НАТО в бывшие республики СНГ.
Так кто всё-таки договаривался с Госдепом, или с кем там ещё накануне президентских выборов? И как у него играли желваки в тот момент, когда ситуация с митингами фактически принудила его к этим переговорам?
Мало того, 10 декабря стремительно выяснилось, что многие годы работы (и тонны денег), потраченные на создание молодёжных провластных структур, пролетели впустую — из 30 тысяч селигерских детей, свезённых в столицу, на площадь в час X вышло только 1,5 тысячи, остальные куда-то делись.
Совещания в Кремле в тот день шли каждые 30 минут — такой распорядок вводится только когда враг у ворот, когда ситуация валится из рук, когда кошмар и ужас.
Представители властных структур начали в тот день активно, хотя и тайно, встречаться с представителями оппозиции, предлагая финансовую помощь в обмен на будущие преференции. Полицейские генералы начали самоустраняться от принятия решений, понимая, что в случае чего они останутся самыми крайними.
И вот, представим, входит посыльный в пыли и грязи, и шёпотом вопрошает: «Господин премьер, на площади собралось до ста тысяч человек. Если они попытаются отправиться в сторону Кремля, что предпринять? Оцепление объективно не выдержит противостояния. Применить оружие? Ввести авиацию, войска?»
Вы понимаете, что это была бы катастрофа? Любое решение было бы катастрофой — если б его пришлось бы принимать!
Не рискнём предположить, сколько будущий президент был в растерянности — но какое-то время точно был. Час, минуту, десять секунд, одну секунду. Был, и не забыл этого.
И мы теперь тоже не забудем.
Уже к вечеру (когда Болотная разошлась по барам праздновать свою, никому неведомую победу) наш герой был спокоен и собран. Людям объявили, что перевыборов парламента не будет, Чурова не снимут, политзаключённых не выпустят и далее по списку. Вечером, говорю, того же дня объявили! Как некоторые умудрились ещё полгода верить в перезагрузку и возможность диалога с оппозиций, даже не знаю.
Но глядя в уверенное и снисходительно улыбающееся лицо, всё-таки не стоит переоценивать самообладание этого человека. Досужие журналисты остроумно подсчитали, что любой законопроект, превращаясь в закон, проходит следующие стадии: внесение в Госдуму, 1-е чтение, 2-е чтение, 3-е чтение, утверждение в Совете Федерации, подписание президентом. На следующий день закон публикует «Российская газета», и с этого момента он вступает в силу.
Закон о митингах пролетел весь этот путь за 29 дней! О, как они торопились!
А, например, закон о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью принимался 7 лет и 4 месяца.