Поразительно, что обсуждаемый в США «список Магнитского» вызывает столь эмоциональную реакцию российской элиты. Похоже, что перспектива оказаться в нем пугает ее больше, чем, скажем, ПРО в Европе. Но для живущих в России вопрос носит риторический характер: чем отличаются те, кто в списке, от тысяч других чиновников или судей. Тем же судьям, похоже, просто не повезло получить дела, оказавшиеся впоследствии громкими. Окажись на их месте другой — результат дела вряд ли был бы иным. Американцы видят в «списке Магнитского» отрицательных персонажей, россияне — скорее, типичных.
Один мой высокопоставленный знакомый участвовал в очередных слушаниях в Высоком суде Лондона по делу российских олигархов. На вопрос о самом сильном впечатлении он ответил: в зале суда просто физически чувствуется атмосфера объективности и главенства закона. Казалось бы, именно это и нужно сейчас России. Но нет. Например, председатель Высшего арбитражного суда А. Иванов вместо этого предлагает «защитить суверенитет» от лондонских и вообще иностранных судов. Иванов хочет не просто отменять в России их решения, но и даже конфисковать активы и имущество компаний и лиц, которые побеждают в заграничных судах, а самим их судьям запретить въезд в Россию. Судебные претензии иностранцев к россиянам, подозреваемым в коррупции, Иванов считает «злоупотреблением права» и требует дать российским судам возможность отменять такие решения. И это в ситуации, когда иностранные инвесторы и так не стоят в очередь в Кремль, вывоз капитала растет, а собственные предприниматели все активней работают через оффшоры.
Предложения выглядят, на мой взгляд, антигосударственно. Российский бизнес и так бежит из-под суверенитета собственной страны. Д. Афанасьев из адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» недавно заявил, что не более 10% значимых сделок совершаются в российской юрисдикции, главным же образом бизнесмены предпочитают английское право. Председатель комитета Думы по экономической политике Е. Федоров признал, что 95% крупной российской промышленности находится в иностранной юрисдикции. Это можно расценивать не просто как недостаток всей экономической и, в частности, арбитражной системы страны, но как серьезный системный государственный провал. Как настоящую правовую катастрофу. Российские лидеры могут тратить десятки часов на уговаривание иностранных инвесторов взглянуть в сторону России, но пока сам российский бизнес не верит в национальные законы, они не преуспеют. Доллар — самый большой в мире трус, как говаривал в свое время президент США Гарри Трумен, и если он чувствует правовую неуверенность — он бежит прочь со всех ног.
Россия сохраняет репутацию страны, где коррупция стала основой экономической жизнедеятельности. Все помнят, что Дмитрий Медведев борьбу с коррупцией объявил главной политической задачей своего президентства. Потом, правда, он был вынужден признать, что призывы — призывами, а жизнь есть жизнь. Борьба с коррупцией Медведеву и его судебным назначенцам явно не удалась.
Одним из них, в частности, является однокурсник президента по СПбГУ Антон Иванов. Конечно, Иванов работал не только с Медведевым. До СПбГУ он, например, поработал в «Союзконтракте». Сейчас в Лондонском суде по делу «Черный против Дерипаски» выясняется, что акционеры и руководители «Союзконтракта», то есть, тогдашние работодатели Иванова, были людьми непростыми. Про одного говорят — авторитет Подольской ОПГ, другой упоминается в докладе ФБР как активный член ОПГ «Русская семья» в Сан-Франциско. Затем Антон Иванов за четыре месяца сделал головокружительную карьеру от доцента СПбГУ до главы всей арбитражной системы страны, а его однокурсники стали заполнять высшие судебные инстанции России.
Так, первым зампредом была назначена Елена Валявина, однокурсница Иванова и Медведева. Другая однокурсница Валерия Адамова сначала стала зампредом в Арбитражном суде Москвы, а затем возглавила кассацию Московского округа. Инна Воробьева, также однокурсница возглавила 10-й апелляционный арбитражный суд. Арбитражный суд Московской области возглавил близкий Иванову 27-летний Дмитрий Плешков. Всех названных председателей новой формации, помимо биографической связи с Ивановым, объединяет то, что до назначения на высокую должность ни один из них — включая самого Иванова — ни дня не работал судьей.
Одновременно прежний председательский корпус покидал свои посты, часто досрочно: сговорчивые — с орденами (Евгений Ильин из арбитража Московской области) и повышением в другие экономически активные регионы (Олег Свириденко из арбитража Москвы, Артур Абсалямов из 10-й апелляции), несговорчивые — с демонстративно жесткой отставкой и лишением всех привилегий (Людмила Майкова из кассации Московского округа). Таким же образом менялся состав Президиума Высшего арбитражного суда. Кстати, Елена Валявина, видимо, приняв за чистую монету лозунги о независимости суда, имела смелость публично подтвердить факт вмешательства чиновников в рассмотрение дел Высшим арбитражным судом. Иванов сначала максимально ограничил полномочия своей однокурсницы, вывел ее из состава Президиума и при первой возможности «разжаловал» в простые судьи. Медведев за нее не заступился.
Принимая семь лет назад свое назначение, А. Иванов заявил, что «слухи о коррупции в судейской среде сильно преувеличены. Слухи распускают плохие адвокаты, оправдывающиеся перед клиентами за проигрыш дел». Ровно через пять лет в ежегодном президентском послании Медведев признал, что в России фактически сформировался новый вид преступного промысла: вокруг судов вьётся множество проходимцев, заверяющих, что они знают, как решить любое дело, кому и сколько для этого занести. Появились так называемые «решальщики», предлагающие бизнесменам услуги, от которых отказаться практически невозможно. Справедливости ради надо сказать, что до Иванова такого термина не было, а теперь он вошел даже в лексикон президента страны.
В России, как известно, судьи в основном зависят не от внешнего влияния, а прежде всего от председателей судов, которые имеют множество рычагов для влияния на поведение судьи: от материальных льгот до возбуждения процедуры удаления с должности. Об этой проблеме не раз публично говорила бывший зампред Конституционного суда Тамара Морщакова. Показательно в этой связи, что сам Иванов в 2012 г. попытался, хотя пока и неудачно, законодательно создать себе несменяемый статус.
Не секрет, что, кроме формальных государственных структур в России сформировались мощные и влиятельные, но непубличные центры власти. Именно там принимаются все главные решения, касающиеся бюджета, кадровых назначений, экономических приоритетов. В условиях отсутствия законодательства о лоббизме эти группы специальных интересов успешно выдают свои экономические цели за государственные. Немудрено, что в стране принимается немало экономических решений, вызывающих, мягко говоря, сомнения в их соответствии национальным интересам.
Мировая практика свидетельствует, что одной политической воли для преодоления такого антиконституционного «двоевластия» мало. Обязательно нужна независимая судебная система, способная восстановить в стране главенство закона. Очевидно, что эту задачу тоже решить не удается. Почему? Может быть, в реальности перед Ивановым были поставлены вполне прагматические задачи: сделать арбитражный суд управляемым в той части, которая касается групповых экономических интересов? Деловая пресса писала о вхождении в так называемую «команду Медведева» вместе с Антоном Ивановым Алишера Усманова, Сулеймана Керимова, братьев Магомедовых, Игоря Юсуфова и т.д. Борьба групп специальных финансовых интересов и непубличных центров силы является сегодня центром российской политики. Похоже, что судебная система страны играет в этой борьбе отведенную ей, но несамостоятельную роль. Зачем удивляться, что российские бизнесмены предпочитают идти в заграничные суды, как бы это ни раздражало российскую власть? Эффективную судебную систему, похоже, еще предстоит создавать, пока страна не потеряла свой национальный суверенитет.