Вице-премьер Владислав Сурков будет курировать в правительстве вопросы взаимодействия с религиозными организациями.
Соответствующее решение подписано премьер-министром Дмитрием Медведевым 10 августа. Передача блока религиозных вопросов Суркову воспринимается как попытка введения «антикризисного менеджмента»: в 2012 году Русская православная церковь и ее глава патриарх Кирилл оказались в центре сразу нескольких громких скандалов, вызвавших широкое
обсуждение. Суд над группой Pussy Riot, устроившей «панк-молебен» в Храме Христа Спасителя, получил международный резонанс: в защиту группы высказывались зарубежные музыканты, художники и даже политики.
Сурков — бывший замглавы администрации президента России, один из архитекторов нынешней политической системы — неоднократно рассуждал по поводу конфессий, места религии в жизни людей,
богоизбранности руководства страны. Более того, тема бога и дьявола присутствует в творчестве вице-премьера, который пробует себя и в публицистике, и в литературе. «Лента.ру» изучила колонки, интервью, стихи Суркова и выбрала наиболее яркие высказывания чиновника на тему религии. Выяснилось, что Владислав Сурков считает православие «зерном идентификации» русского человека, а ислам — «религией добрососедства», что, впрочем, не должно помешать «суверенной демократии» создавать «новую веру».
Бог, дьявол и прогресс
«К слову, в нашей русской традиции диавол (враг, как говорила моя бабушка) вертляв и болтлив. Рыщет, хлопочет, суетится. Будь то черт гоголевских «Вечеров…» или Верховенский, верховный бес из «Бесов». Зато Бог статичен. Он восседает, царствует, сияет и давно уже не отвлекается на разговоры с беспокойными ветхозаветными старцами». (Колонка в «Русском пионере», июнь 2008 года)
«Времена меняются. У нас телефоны с вами мобильные, интернет и так далее, и так далее. Все это модно и красиво, но все равно, если брать, что есть русский человек, зерно его идентификации — это все равно православная вера. Воцерквлен ли он, или он просто не отрицает своей связи с церковью, но это самое важное». (Встреча с архиереем Екатеринбургской епархии владыкой Викентием, ноябрь 2010 года)
«Произошла фетишизация всего временного, преходящего — Прогресса, Новостей, Скоростей, Потребления, Движения, Моды, Спешки, Торговли. И это, честно говоря, совсем неплохо, поскольку с тех пор кое-что перепало и такому временному и преходящему существу, как человек. Хотя по-прежнему неясно — человек человеку кто, общедоступная медицина, массовое производство, новые технологии, интернет, демократия и много чего еще делают жизнь интереснее, комфортнее, лучше. Нет, я серьезно — лучше, лучше. И ради этого стоит побегать и похлопотать. Глупо бросать общественно полезные дела и внезапно замирать (например, хирургу, только что сделавшему надрез) в думах о вечном». (Колонка в «Русском пионере», июнь 2008 года)
Конфессиональное добрососедство
«Величайшие русские политические проекты (такие как Третий Рим и Третий Интернационал) были обращены к людям других народов и открыты для них. Критически анализируя прошлое, признавая ошибки и провалы, мы вправе и будем гордиться всем лучшим, что унаследовано от империи и Союза. В том числе — уникальным опытом взаимопонимания православной церкви с исламской общиной, иными конфессиями, всестороннего взаимодействия и взаимопомощи земель и городов».
(Статья в «Эксперте», ноябрь 2006 года)
«Ислам в России — это религия миролюбия, добрососедства и сложившихся исторических отношений между всеми народами России. Мы должны не только уважать, но и действенно помогать развитию всех наших культур и всех наших религий. Сегодня с главой Дагестана мы говорили о том, что идет борьба с экстремистами, с теми, кто извращает ислам. Все-таки надо вывести этот прекрасный, красивый регион в число процветающих. Для этого есть все: энергия местных жителей, природные богатства, прекрасное расположение. Чем меньше здесь будет места религиозному экстремизму, тем проще будет нам с экономикой и социальной сферой, тем богаче будут жить люди. Этот вопрос прямо связан с успехами и в экономике, и в политической жизни». (Встреча в Махачкале с представителями дагестанского духовенства, май 2011 года)
Бог, церковь и политическое руководство
«Здесь, в России, ей [суверенной демократии — прим. «Ленты.ру»] предстоит… Создать новое общество, новую экономику, новую армию, новую веру. Доказать, что о свободе и справедливости можно и должно думать и говорить по-русски». (Статья в «Эксперте», ноябрь 2006 года)
«Отношение (я думаю, вы в этом не сомневаетесь) политического руководства страны к Русской православной церкви, как то и подобает, очень уважительное. Мало того что у нас, наверное, впервые в истории сейчас и Владимир Владимирович Путин, и Дмитрий Анатольевич Медведев не просто с уважением относятся, но и людьми являются воцерквленными. На самом деле, такое, мне кажется, довольно существенное качество политического руководства, когда это не просто приход в церковь, как уважение к чувствам многих верующих, это еще и сам человек приходит в личном качестве, как верующий. Наверное, это очень дорогое приобретение русской церкви за эти годы». (Встреча с
архиереем Екатеринбургской епархии владыкой Викентием, ноябрь 2010 года)
«Мне кажется, если Бог определил народу жить еще какое-то количество веков, то в трудный час Он ему посылает тех, кто выводит народ из тупика, из войны, из разорения, из беды. И мне кажется, Ахмат-Хаджи был таким человеком, которого послал Бог чеченскому народу, чтобы вывести его из беды, в которую этот народ попал. Я считаю, честно говоря, и Путина человеком, который был послан России судьбой и Господом в трудный для страны час, для нашей большой, общей нации».
(Интервью в программе «Диалоги» чеченского телевидения, июль 2011 года)
Поиск божественного в искусстве
«Мне неизвестны высказывания мастера ни о чем таком, типа, божественном. Предпринятая мной попытка различить в нем наивного богоискателя и внеканонического иконописца почти наверняка показалась бы нелепой и самому Миро, и профессиональным мироведам. Но я тем не менее уверен: он был достаточно силен, чтобы переплыть время и выбраться из Гераклитовой реки на твердый берег. Туда, где Платон увидел идею, св. Павел любовь, Паскаль сферу, Борхес — алеф. А что там нашел Хоан Миро? Желанную пустоту? Равновесие света? Собственную картину? Кто знает. Люди простые, вроде меня, называют это — Бог». (Колонка в «Русском пионере», июнь 2008 года)
Молитва
Отче наш
Я бы хотела, как в детстве, зарыдать над бездомным котенком
И в воскресное утро воскреснуть, чтобы обнять тех, кто любит меня.
Я бы смогла вместе с песней пробежать по дороге звонкой,
Чтоб найти на серебряных струнах дивный отблеск былого огня.
И просить за всех и за тех, кто там и за тех, кто здесь
«Ясный отче наш, хлеб насущный наш, дай нам днесь»
Я бы хотела расставить и разлить свое талое сердце по твоим,
Безымянным пустыням, мелодичным пасхальным дождем.
Я променяла бы вечность на улыбки, тюльпаны и свечи,
Чтоб сияли на обочине ночью, освещали для праздника дом.
И прошу за всех и тех, кто там и тех, кто здесь
«Ясный отче наш, хлеб насущный наш, дай нам днесь»
(Владислав Сурков и Вадим Самойлов. «Отче наш» с альбома «Полуострова 2», 2006)