Кремль готов лишить Иран международной поддержки по ядерной проблеме.
Виной тому — иск против России, который подал Тегеран в Третейский суд Женевы. За односторонний разрыв Москвой подписанного в 2007 году контракта на поставку пяти дивизионов зенитных ракетных комплектов С-300 на общую сумму 800 миллионов долларов иранская сторона требует компенсацию в 900 миллионов долларов. Плюс — якобы сам суд насчитал России штраф в 3 млрд долларов. Иск подан в середине июля, однако Иран, несмотря на немедленную негативную реакцию России, его не отозвал. И вот результат: в администрации президента РФ принято решение ужесточить позицию и перевести вопрос об иске в политическую плоскость. Об этом сообщает «Коммерсант».
Иран еще может уладить конфликт — в Тегеран на днях отправляется российская правительственная делегация. Однако договориться нужно до очередного заседания делегаций так называемой «шестерки» — международных посредников в лице России, Великобритании, Германии, США, Китая и Франции. Дата заседания пока не определена, на 22 августа назначены лишь переговоры представителей Ирана с секретариатом МАГАТЭ в Вене.
Без России диалог с Тегераном окажется под вопросом. США по итогам последней встречи «шестерки» в Москве дали понять, что не видят смысла в поисках дипломатического решения иранской проблемы. Так что, если «шестерка» развалится, Израиль получит дополнительный довод в пользу нанесения удара по Ирану.
— Иран не очень-то нуждается в поддержке России, — уверен политолог, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН Георгий Мирский. — Да и вся политика России по отношению к Тегерану имеет ярко выраженный двойственный характер. С одной стороны, Россия трижды проголосовала за резолюцию Совета Безопасности ООН, которая накладывает на Иран санкции. Иран наказывают за то, что он отказывается полноценно сотрудничать с МАГАТЭ и представить доказательства что его ядерная программа носит исключительно мирный характер. Иран отказывается делать это на протяжении многих лет, что позволяет предполагать: ядерная программа Ирана носит не только мирный, но и военный характер
Думаю, у наших руководителей нет сомнений в этом. Иначе чем объяснить, что Иран дважды отказался от предложений России (один раз — одностороннего, второй — совместного с западными державами) производить обогащение урана на российской территории? Речь шла о том, чтобы довести концентрацию урана с 4% до 20%, обогащенный уран отправлять из России во Францию, там изготовливать из него стержни, и пересылать их на единственный реактор, который у Ирана имеется — тот используется для производства медоборудования.
Если бы Иран интересовал только мирный аспект, он бы ухватился за это предложение обеими руками. Но Тегеран дважды предложение отклонил. Поэтому в глубине души наши руководители понимают, что дело нечисто.
«СП»: — Можно ли быть уверенным, что Иран на самом деле хочет произвести бомбу?
— На мой взгляд, нет. Да, иранцы сейчас наращивают количество центрифуг (работают на двух заводах), они объявили, что могут самостоятельно довести концентрацию урана до 20%. Кстати, путь обогащения урана от 20% до 90% (то есть, до уровня, который позволяет сделать бомбу) короче, чем путь от 4% до 20%, который иранцы уже проделали.
Но даже если Иран получит уран, обогащенный до 90%, это не означает, что он немедленно произведет бомбу. Иран может в последний момент остановиться, и дать понять, что находится «в пятиминутной готовности»: если что — до бомбы один шаг.
Думаю, наше руководство это тоже понимает. Но поскольку нет информации, что Тегеран принял решение о создании условий для производства бомбы, можно сказать то, что Владимир Путин неоднократно повторял: у нас нет информации, что у Ирана есть военная ядерная программа.
Да это, конечно, можно возразить, что когда будет точная информация (скажем, Иран произведет подземные испытания), — может быть поздно. Тогда уже Израиль может нанести удар, не дожидаясь, когда Иран застигнет его врасплох со своей бомбой.
«СП»: — Все это — одна сторона санкций. Но что из этих санкций получилось?
— Когда Совбез принял последнюю резолюцию, президент Махмуд Ахмадинежад сказал: для меня этот документ — что использованный носовой платок, я выброшу его в корзину. Возникает вопрос: как вести себя нам после этого?
Если мы голосовали за санкции, а иранцы плевать на них хотели, есть два варианта. Первый — ужесточить санкции и как следует ударить по экономики Ирана, чтобы показать, что с ними не шутят. Этот вариант сейчас разрабатывают США и Западная Европа. Они ужесточают санкции в одностороннем порядке, и уже нанесли существенный ущерб иранской экономике. Россия избрала второй вариант: объявила, что голосовала за определенный тип санкций и ужесточать их не хочет. Тем более — вводить односторонние санкции.
Можно было бы спросить у наших дипломатов: что толку в этой позиции? Раз на санкции плюют, надо либо ужесточать их, либо признавать, что не нужно было вообще принимать резолюции. Что голосование за наказание Ирана — ошибка. Понимаете, какая получается дурацкая ситуация?!
Это почти непонятная позиция нашей дипломатии. Почти — потому что здравый элемент в ней все же есть. Наше руководство всегда исходило из того, что если загнать Иран в угол, обложить со всех сторон, будет только хуже. Иранцы затянут пояса, аятолла Али Хаменеи скажет, что их берут за горло, а они гордый древний народ, иранцы выгонят инспекторов МАГАТЭ, и без всякого контроля будут делать все, что хотят.
В этой аргументации есть резон. Насколько мне известно, иранское руководство вообще не хочет идти навстречу мировому общественному мнению, особенно американскому. Хотя США заявили: если Иран откажется от обогащения урана и допустит инспекторов, можно поставить вопрос о полном снятии санкций, в том числе, односторонних американских. Это бы соответствовало плану Барака Обамы, который, придя к власти, предложил Ирану начать отношения с чистого листа.
Но мое мнение — некоторые наши руководители в Москве именно этого и боятся. Я лично слышал от чиновника МИДа, что «для нас лучше ядерный Иран, чем проамериканский». Все это, вместе взятое, делает российскую позицию совершенно неясной.
«СП»: — К чему здесь ракеты С-300?
— Я считаю, правильно мы сделали, отказавшись от контракта. Если бы ракеты прибыли в Иран, он в значительной степени застраховал бы себя от израильских самолетов, которые должны были разбомбить иранский ядерный объект. Это означает, что Израиль мог бы нанести удар раньше, чем иранцы развернули С-300. И, возможно, уже сейчас шла бы ирано-израильская война.