Международный дебют республиканского кандидата в президенты Митта Ромни (тур по Великобритании, Израилю и Польше), показал, что в области внешней политики этот человек в состоянии заткнуть за пояс даже такого искусного дипломата и обожаемого всеми мирового лидера, как Джордж Буш-младший. После того, как британские таблоиды пропесочили его за критику лондонской Олимпиады, Ромни удалось спровоцировать еще несколько международных скандалов. Он одобрил израильский односторонний бойкот Ирана, провозгласил Иерусалим столицей Израиля, а также предположил, что экономические успехи Израиля объясняются разницей между еврейской «культурой» и палестинской.
Печально известный своими неумелыми экспромтами, Ромни свободно оперирует только риторикой времен Холодной войны. Поэтому неудивительно, что под конец своего путешествия, в Польше он добился поддержки от Леха Валенсы (хотя «Солидарность» отказалась с ним иметь с дело) и резко раскритиковал Россию, отнеся ее к тем «частям света, где желание быть свободными наталкивается на жестокие репрессии». Как, например, в Сирии.
Враждебность к России была одним из немногих вопросов, по которому Ромни не менял своего мнения на протяжении всей кампании. В остальном ему постоянно приходилось оправдываться за свои более ранние высказывания и объясняться за сомнительные финансовые дела из предпринимательского прошлого.
Бывший губернатор Массачусетса и генеральный директор Bain Capital известен своим недоверием к России. Свою уверенность в том, что Россия с помощью природных ресурсов будет финансировать военную экспансию, он продемонстрировал еще в марте, назвав Москву «геополитическим противником номер один».
Ромни против улучшения отношений с Россией. Его кампания строится на заявлениях о том, что «перезагрузка» была ошибкой. Он обещает переписать договор СНВ-3, активизировать американское присутствие в сфере российских интересов в Европе и Центральной Азии и «противостоять авторитарной политике российского правительства». Среди советников Ромни по международной политике числятся такие неоконсерваторы, как бывший агент ЦРУ Кофер Блэк, и бойцы Холодной войны Генри Киссинджер и Кондолиза Райс. Те из них, кто постарше, до сих пор иногда оговариваются, называя Россию Советским Союзом.
Тем не менее, очень сомнительно, что в случае победы Ромни российско-американские отношения снова станут такими же напряженными, какими они были в последние годы президентства Буша-младшего, не говоря уже о временах Холодной войны. Но предсказать, какие конкретно шаги в отношении Москвы предпримет возможный президент Ромни, очень трудно. Те аналитики, кто пытается как-то сформулировать некую «доктрину Ромни», все чаще приходят к выводу, что ее не существует в принципе.
Подход Ромни к управлению и бизнесу лежит строго в рамках прагматичной модели гарвардской бизнес-школы, которую он закончил. Американские политологи все чаще говорят о том, что нападки Ромни на Иран, Россию и Китай – это всего лишь популистские попытки заручиться поддержкой консервативной части избирателей, а не реальные принципы будущей внешней политики.
В международных вопросах Обама оставил своему сопернику очень мало пространства для маневра. В своих действиях на мировой арене нынешняя американская администрация все ближе подходит к тому, что когда-то считалось классическим республиканским представлением о том, какой должна быть внешняя политика. До своего избрания Обама очень активно использовал антивоенную риторику, но став президентом он оставил в кабинете министра обороны времен Буша, еще больше расширил и без того беспрецедентные по масштабам меры в области национальной безопасности, активизировал военные действия в Афганистане и ввязался в операцию в Ливии. Этим он выбил у Ромни любимый аргумент республиканцев в вопросах внешней политики – теперь они не могут говорить, что президент-демократ слишком мягок с врагами Америки.
Вынужденные пользоваться тем немногим, что им осталось, республиканцы обвиняли Обаму в слишком примирительном отношении к враждебной, на их взгляд, России, и торжественно обещали «перезагрузить перезагрузку». Но совершенно непонятно, какие конкретно шаги могут скрываться за этой формулировкой. Перезагрузка уже фактически закончилась. После того, как договор СНВ подписан, Россия гарантировала себе вступление в ВТО, а планы развертывания американской ПРО в Европе перестали быть актуальными, осталось совсем немного уступок, которые стороны хотели бы друг от друга добиться. Наверное, есть те, кто надеется, что Ромни подпишет «закон Магнитского», чему упорно сопротивляется администрация Обамы. Но даже если это и произойдет, то российско-американские отношения от одного этого сильно хуже не станут.
В любом случае, конфронтация с Россией вряд ли находится в числе приоритетов в программе Ромни. Вообще не похоже, что он когда-нибудь всерьез задумывался над этим вопросом. В 2010 году, когда Ромни написал ястребиную антироссийскую колонку для The Washington Post, в которой раскритиковал договор СНВ, над ним все смеялись. Он явно не стал особенно вникать в вопрос перед тем, как писать. Он критиковал договор за то, что тот запрещает США переделывать ракетные пусковые шахты в объекты ПРО (хотя Пентагон такими вещами вообще не занимается) и рассуждал об угрозе, исходящей от российских бомбардировщиков c межконтинетальными ракетами, хотя это физически невозможно.
Кроме этого, у Ромни не было ни времени, ни необходимости разрабатывать подробную концепцию своей внешней политики. Главной темой избирательной кампании 2012 стал кризис американской экономики, и американцам уже нет особого дела до всего остального. Это идеальная ситуация для Ромни. Месяц назад, на встрече с партийными активом он уже глубокомысленно рассуждал о первых ста днях иконы республиканцев Рональда Рейгана, во время которых тот отказался встречаться с ответственными за национальную безопасность чиновниками, потому что, мол, «все наши силы сейчас должны быть сконцентрированы на том, чтобы вернуть экономический рост». В случае победы Ромни проблемы американской экономики затмили бы все остальные вопросы. И пока экономика США остается в стагнации, в российско-американских отношениях будет происходить то же самое.