Вчера, после задержания на Триумфальной площади, мы решили применить новую тактику — не давать сведений о себе в ОВД. Итог такой: из 13 человек троих опознали сразу (Кадиева, Шехтман, Заплавнов). Еще у троих документы нашли в процессе личного досмотра. Когда в очередной раз раздалось угрожающее: «Сейчас придут понятые, и мы найдем у вас документы, так что лучше не теряйте времени и отдавайте их сами», мне пришла смска от друзей: «Мы отойдем от ОВД, а то здесь понятых ловят». Стало понятно, что эта затея сотрудников не увенчается успехом. Так что досматривали только сумки, без протоколов и понятых. А у меня и сумки не было.
Спустя несколько часов уговоров и вялых угроз нас, семерых неопознанных, повезли в Красносельское ОВД на принудительную дактилоскопию. А после дактилоскопии все были отпущены. Ну как отпущены? Самое главное — вовремя сказать: «Процедура закончена, мы свободны и уходим домой». Эту фразу, кстати, стоит повторять во время нахождения в ОВД как можно чаще, рано или поздно она сработает (речь, конечно, о глупых административных задержаниях). Так вот, в базе обнаружились только мои отпечатки и мои данные, т.е. из семи человек личности шестерых так и не установили. К слову, меня дактилоскопировали тогда, когда все немного по-другому было в ОВД, какое-то количество лет назад, но сейчас есть реальная возможность этого избежать: просто стоять на своем. Во время задержаний последнего, «новейшего времени» меня ни разу не дактилоскопировали, хотя много уговаривали и кричали. Так что не надо никогда никому эту процедуру проходить — польза очевидна. Уже с улицы меня вернули обратно в ОВД, и, по логике происходящего, должны были доставить обратно в Мещанское, там оформить протокол об административном правонарушении. Но произошло что-то странное, может быть результат усталостей, обаяний и тонких ментальных влияний.
Так вот меня догнал опер:
— Я вам обещаю, что выпущу вас через несколько минут. Вы же интеллигентный, образованный человек! Почему вы боитесь полицейских? Почему вы относитесь к нам как к врагам?
— Это не я.
— Что «это не я»?
— Это не я, это вы относитесь ко мне, как к врагу!
— Я даю вам слово! Я вас выпущу.
ОМОНовец повел меня в обратно в ОВД.
— Если вы не отпустите меня, как обещали, вы будете гореть в аду.
— А что мне в раю делать? У меня в раю никого нет, мне там будет скучно. А в аду у меня много знакомых, — он сказал это не так, как сказал бы мразь Окопный, не как мог бы сказать декаденствующий Сурков, а как, знаете, сказал бы гоголевский казак или Вакула, с удалью в глазах. Такой знаете, «прилепинский» ОМОНовец, как из книжки.
И дальше я вижу, как оба они, опер и ОМОНовец, за несколько минут вынуждены были принять решение относительно меня.
И приняли его, почему-то, в мою пользу.
— И что у вас в бумажке про меня? — говорю.
— Ничего, данные не подтвердились, — улыбнулся оперативник.
— Ну, вы идите, только скажите, ведь такого больше не повторится? — спросил ОМОНовец.
— Какого такого? — я что-то вообще перестала логику происходящего понимать.
— Ну, как сегодня днем. На следующую акцию вы же не пойдете?
— Естественно пойду! Обязательно пойду!
Оба заулыбались:
— Значит, мы увидимся! — хором. — До свидания!
Обоим нет 35, у них, как поется в песне, «открытые лица и живые глаза». Меняется, видимо поколение, или что-то такое.
Но мораль всей истории другая. На семерых человек из 13 задержанных протоколы составлены не были. Как говорил нам давным-давно один человек (не скажу, кто): «Меньше скажешь — меньше получишь… Ничего не скажешь — ничего не получишь».