В отличие от прибалтийских республик польское государство формально не заявляло о необходимости преодоления последствий «обусловленного» Пактом Молотова-Риббентропа «четвертого раздела Польши» и, соответственно, ни территориальных, ни финансовых претензий пока не выдвигало. Но это только одна сторона медали.
Польша — признанный генератор Восточной политики Евросоюза, главный вдохновитель и мотор программы ЕС «Восточное партнерство». При этом, как отмечает главный редактор ИА REGNUM Модест Колеров: «Нет никаких свидетельств о том, что Польша готова признать свои традиционные двухсотлетние империалистические цели на Востоке и превратить эту традицию в основу для партнёрства. Варшава ведёт диалог, чтобы Россия покаялась за СССР, и не отказывается от своих традиционных целей на Востоке».
В 2009 г. Сейм Польши квалифицировал освобождение Западной Белоруссии и Западной Украины от польского ига, как советскую агрессию, а их воссоединение с СССР, как «четвертый раздел» Речи Посполитой. «Семнадцатого сентября 1939 года, — говорится в Резолюции, — войска СССР без объявления войны совершили агрессию против Речи Посполитой, нарушая ее суверенитет и попирая нормы международного права. Основание для вторжения Красной Армии дал пакт Молотова — Риббентропа, заключенный 23 августа 1939 года в Москве между СССР и гитлеровской Германией. Таким образом был произведен четвертый раздел Польши».
Данная Резолюция ни в коей мере не может рассматриваться в качестве документа обращенного исключительно к прошлому и выражающего лишь мнение высшего законодательного органа польского государства о событиях семидесятилетней давности. Цель Резолюции — не прошлое, а будущее. В Резолюции впервые официально, на уровне высшего законодательного органа европейской страны, Советский Союз объявляется агрессором, наравне с Германией, ответственным за начало Второй мировой войны.
Она подводит правовую основу под возможное (при благоприятных условиях), и вполне логичное при такой оценке событий сентября 1939 года, требование преодоления последствий «агрессии» и «четвертого раздела» Польши. Тем более что на информационно-пропагандистском уровне подобная подготовка идет уже много лет.
Тенденция стала уже настолько очевидна, что после осеннего саммита 2011 г. «Восточного партнерства» Президент Белоруссии Александр Лукашенко не выдержал и недипломатично назвал вещи своими именами, обвинив Польшу в попытках «не мытьем, так катаньем» отнять Западную Белоруссию. «На последнем мероприятии была тысяча дипломатических вывертов с их стороны. Это же Польша! Они ж великие деятели! Они спят и видят, что граница Польши проходит возле Минска, они никак не могут согласиться с тем, что граница — за Гродно. <…> Купите в Польше географические карты, вы там увидите: граница возле Минска. Это вот Сталин плохой — взял и отобрал земли Западной Белоруссии у поляков» , — заявил А.Г.Лукашенко.
Конечно, откровенная и последовательная подготовка почвы к предъявлению претензий на Западную Белоруссию и Западную Украину, в первую очередь, касается нынешней Белоруссии и Украины. Но нельзя забывать, что Белоруссия и Российская Федерация образуют Союзное государство (пусть во многом и формально), входят в Организацию договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и совместно строят Евразийский союз. Поэтому потенциальная (пока, потенциальная) угроза территориальной целостности Белоруссии, исходящая от «исторической политики» Польши в полной мере является потенциальной угрозой безопасности и России.
Если же «преодолеть» австро-польско-большевистско-либеральный миф о том, что лишь великороссы считаются русскими, а белорусы и украинцы лишены этого права, и вернуться к традиционному их пониманию, как трех ветвей единой русской нации, тогда непосредственная связь официальной польской концепции о «четвертом разделе» Польши с вопросами безопасности Российской Федерации станет еще более очевидна.
Бессарабия
Ситуация с преодолением последствий «оккупации» Бессарабии имеет свою ярко выраженную специфику.
В Эстонии, Латвии и Литве политика преодоления последствий «оккупации» уже реально воплощается в жизнь на государственном уровне с момента их отделения от СССР.
В Польше последовательно и целеустремленно еще только готовится правовая и политическая почва для возможного в будущем преодоления последствий «четвертого раздела» Речи Посполитой.
В Румынии и Молдове правовые основы для преодоления последствий «оккупации» Советским Союзом Бессарабии были заложены еще два десятилетия назад. Соответственно, в «Декларации о Пакте Риббентропа-Молотова и его последствиях для нашей страны» от 24 июня 1991 г., и в «Декларации о независимости Республики Молдова» от 27 августа 1991 г. В Декларациях Бессарабия (Молдова) провозглашалась «оккупированной» Советским Союзом территорией Румынии и ставилась задача «ликвидации политических и юридических последствий Пакта Риббентропа-Молотова» .
Все последующие годы власти Румынии и прорумынские силы в Молдове упорно пытаются перевести эту правовую базу в реальную политику преодоления последствий «оккупации». Пока безуспешно. Независимое Приднестровье и нежелание большинства населения Молдовы становится румынами, не дают им расширить границы Румынии.
Несмотря на это, надежды они не теряют. Показательно, что Румыния, первой признавшая сепаратистский режим Молдовы, до сих пор отказывается подписывать с суверенной Молдовой договор о границе. Как заявлял Президент Румынии Бэсеску: «Кто может себе представить, что глава румынского государства подпишет договор, который узаконивал бы Пакт «Риббентропа-Молотова»? Только тот, кто своим умом не доходит до того, что означает ответственность главы румынского государства».
Если «историческая политика» прибалтийских республик является реальным вызовом России, а Польши — потенциальным, то стремление преодолеть последствия «оккупации» Бессарабии могут показаться не затрагивающими интересов Российской Федерации и никак не угрожающими ее безопасности.
Действительно, какая России разница, войдет или нет междуречье Днестра и Прута в состав Румынии или нет? Российским оно уже давно не является. Более того, такое развитие событий может быть даже и выгодным для Российской Федерации.
Преодоление последствий «оккупации» открывает в правовом отношении перед дружественным России Приднестровьем перспективу международного признания независимости, и последующего легитимного вхождения в состав России. На референдуме 2006 г. 97% приднестровцев проголосовали за «независимость и последующее свободное присоединение к Российской Федерации». Основания для такой точки зрения дает Декларация о независимости Республики Молдова. Она содержит крайне важное заявление о том, что Закон об образовании союзной Молдавской ССР от 2.8.1940 и последующие законодательные акты были приняты «в отсутствие всякого реального юридического обоснования». Это уникальная особенность Декларации. Как отмечает профессор Н.В.Бабилунга, «объявление собственной государственности порождением иностранного оккупационного режима не так часто встречается в мировой практике». В соответствии с Декларацией о независимости, на которой зиждется современная Молдова, Приднестровье де-юре к этому государству не относится. Левобережье Днестра, входившее ранее в Украинскую ССР, объединили с Бессарабией как раз по признанному недействительным Закону от 2 августа 1940 года.
Следовательно, преодоление последствий Пакта Молотова-Риббентропа для Бессарабии должно включать не только присоединение Молдовы к Румынии, но и признание независимости Приднестровской Молдавской республики. Приднестровье, в свою очередь, вольно уже самостоятельно решать, как жить дальше и с кем объединяться.
Полная идиллия для Москвы. Меняем Молдову на Приднестровье. В результате, Румыния получает то, что России уже не принадлежит. Россия же, не предпринимая никаких усилий и не входя в конфликт с Западом, обеспечивает защиту интересов своих граждан (больше трети жителей ПМР — граждане РФ), и свои геополитические интересы на Днестре.
Однако к реальности все это не имеет никакого отношения. Здесь наблюдается прямая аналогия с «исторической политикой» Литвы. С одной стороны, преодоление последствий «оккупации» в Литве возведено в ранг государственной политики. С другой стороны, никому даже не приходит в голову ожидать, что Литва в рамках этой политики передаст Вильнюс Польше. Осуждение Пакта Молотова-Риббентропа прекрасно уживается там с празднованием дня возвращения Вильнюса.
Точно также и прорумынские политики Молдовы, провозглашающие молдавскую государственность порождением сталинской политики и добивающиеся ликвидации последствий «оккупации» Бессарабии, ни на сантиметр не собираются отказываться от прочерченных Сталиным границ и настаивают на своем суверенитете над Приднестровьем. Более того, они под антисталинскими лозунгами и при румынской поддержке организовали агрессию против объявившего о независимости Приднестровья. Цель агрессии была очевидна — вернуть присоединенные Сталиным территории, и уйти вместе с ними в Румынию.
О необходимости восстановления территориальной целостности Молдовы (синоним присоединения к ней ПМР) постоянно заявляет и Румыния с Евросоюзом и США.
Ничего удивительного в этом нет, и пресловутые «двойные стандарты» здесь ни при чем. Стандарт всегда один — интересы. Целью политики преодоления «оккупации» является не восстановление якобы попранных когда-то Сталиным норм международного права, а реализация интересов элит Эстонии, Латвии, Литвы, Польши, Молдовы и Румынии. Пакт Молотова-Риббентропа, «оккупация», как и вообще международное право — для них всего лишь инструменты, средства обеспечения своих интересов.
Поэтому рассчитывать на то, Румыния и прорумынские силы Молдовы поставят лозунги и инструменты (нормы права) выше своих интересов, пойдут против них, и согласятся на независимость Приднестровья, нет никаких оснований. За Приднестровье они при полной поддержке Запада и либерального сообщества России боролись, борются и будут бороться.
Не случайно, воспользовавшись объявленной «перезагрузкой» отношений Запад сразу же попытался добиться сдачи Россией Приднестровья. Меняем Приднестровье на отмену виз. России фактически предложили за вывод российских миротворцев из Приднестровья когда-нибудь в будущем отменить визовый режим с Евросоюзом.
Причем всем специалистам, как в России, так и на Западе, прекрасно известно, что только наличие российских миротворцев сдерживает новую агрессию против Приднестровской Молдавской республики и ее аннексию. Как отмечает, директор Центра политических технологий Сергей Михеев, если российские войска уйдут из Приднестровья, то там начнется новая война, «а если там появится Румыния, то там будет просто резня». В Вашингтоне, Брюсселе, Берлине и Париже это понимают не хуже.
Особенно примечательно то, что в новой попытке с помощью российских либералов вытеснить Россию из Приднестровья первую скрипку играет Германия, а отнюдь не Румыния.
Не соответствует действительности и тезис о том, что преодоление последствий «оккупации» Бессарабии, предполагающее присоединение Молдовы к Румынии, не повлияет на безопасность России. Рассмотрение геополитического значения Пруто-Днестровского междуречья не является целью настоящей работы, вполне достаточно будет ссылки на мнение компетентных в данных вопросах «экспертов».
Граница Российской империи ровно двести лет назад была перенесена с Днестра на Дунай и Прут благодаря полководческим и дипломатическим талантам Кутузова. По меньшей мере, странно считать значимыми для России результаты подвигов чудо-богатырей Суворова (граница по Днестру — примерно, современное Приднестровье) и не признавать значение победы Кутузова (граница по Дунаю и Пруту — примерно, современная Молдова). В ХХ веке Бессарабию, потерянную в период Гражданской войны, счел необходимым вернуть Советскому Союзу Сталин. Нет сомнения, что компетентность в вопросах стратегии Кутузова и Сталина никак не меньше компетентности современных российских политиков.
Довод об изменении геополитических интересов государств во времени опровергается политикой ЕС и НАТО (а не только Румынии), совершенно определенно направленной на вытеснение России, как из Приднестровья, так и из Молдовы. Трудно предположить, что они это делают, заботясь об интересах России, или, что они не компетентны в стратегических вопросах.
Очевидный факт почти полной утраты Россией своих позиций в Молдове, не отменяет объективной необходимости их восстановления. Сделать это после включения Молдовы в ЕС и НАТО будет многократно сложнее. Что тоже очевидно.
При всей геополитической значимости для России междуречья Днестра и Прута, не менее, если не более важным является многовековое духовное и цивилизационное единство молдавского и русского народов, их принадлежность, по определению Святейшего Патриарха Кирилла, к Русскому миру.
С геополитической точки зрения, как уже говорилось, преодоление последствий Пакта Молотова-Риббентропа в форме присоединения Бессарабии к Румынии является отложенным вызовом и в настоящее время для России почти ничего не изменит — перемещение границ НАТО с Дуная на Днестр принципиально не повлияет на безопасность России.
Совсем иные последствия уже в настоящем это будет иметь для России с цивилизационной, духовной точки зрения. Присоединение Молдовы к Румынии неизбежно повлечет ее отрыв от Русского мира. Для молдавского народа такое развитие событий чревато утратой своего «я», своей идентичности. Но не менее серьезные последствия будут и для всего Русского мира, как цивилизационной целостности. Включая Российскую Федерацию. Русская нация — корень Русского мира. Поэтому ослабление Русского мира означает и ее духовное ослабление. Духовное ослабление государствообразующей нации — прямая и непосредственная угроза безопасности созданного ею государства.
Святейший Патриарх Кирилл во время пастырского визита в Кишинев образно и точно раскрыл эту взаимосвязь и взаимозависимость: «Сколько даст мне Господь сил и крепости в осуществлении моего Патриаршего служения, Молдова и молдавский народ всегда будут в моем сердце. Не на периферии — в центре, потому что у сердца нет периферии. Если сердце поражает недуг, то безразлично, в каком месте сердечной мышцы происходит инфаркт — все сердце сотрясается болью. А если боль продолжается, то сердце останавливается»
Рассмотрение проявлений политики преодоления последствий «оккупации» в Прибалтике, Польше, Румынии и Молдове, позволяет сделать вывод о том, что концепция «оккупации» и основанная на ней «историческая политика» являются или прямым или потенциальным вызовом безопасности России по всему периметру от Балтики до Черного моря.
Вместе с тем, этот вызов нельзя сводить только к вопросам региональной безопасности.
Политика преодоления последствий «оккупации» имеет и совершенно определенное глобальное измерение. Если территориальное расширение Советского Союза в 1939-1940 гг. признается «оккупацией» Прибалтики, Бессарабии и «четвертым разделом» Польши, тогда появляется возможность поставить СССР на одну доску с Третьим Рейхом. Появляется возможность «доказать», что на первом этапе Второй мировой войны две агрессивные империи совместно делили мир, пока империалистические инстинкты не столкнули их в смертельном противоборстве. Именно поэтому концепции «оккупации» отводится одно из ключевых мест в широкомасштабной кампании Запада по подмене смыслы Второй мировой войны. Наряду с Пактом Молотова-Риббентропа, концепция «оккупации» призвана содействовать переводу Российской Федерации из победителей и основателей современного миропорядка, в положение правопродолжателя потерпевшего поражение агрессора.
Так, казалось бы, сугубо региональные и даже местечковые исторические претензии лимитрофных государств, становятся элементами порожденной крахом СССР и биполярной системы мироустройства борьбы за геополитический передел мира. Борьбы, ставка в которой для России не деньги и куски территории, а ее будущее, суверенитет и цивилизационная идентичность. Хотя деньги и территории в случае поражения на «историческом» поле, конечно же, отберут.
В связи с этим вопрос о правомерности присоединения к СССР Прибалтики, Западной Белоруссии, Западной Украины и Бессарабии для Российской Федерации является вопросом не историческим или историко-правовым, а политическим, от которого непосредственно зависит безопасность российского государства. Уйти от него не удастся, несмотря на все желание российской власти избежать противостояния с Западом и оставить историю историкам