На этой неделе Путин побывал в Кисловодске. Аккурат после встречи с болельщиками и обтекаемыми фразами о том, что кавказцам надо уважать культуру и традиции тех городов, где они живут. Вообще довольно странный месседж. Половина жителей Москвы — нерусские. Если бы они не уважали местные культуру и традиции, Москва уже лежала бы в руинах.
Заинтересованность Путина в поддержке Кавказа на президентских выборах понятна — регион большой и традиционно голосует за власть, но каждый раз после встречи с футбольными болельщиками в Москве Путин едет на Кавказ, чтобы нейтрализовать негативный эффект этих встреч для неславянской аудитории. Встреча Путина с болельщиками и его демонстративная поездка на могилу убитого в декабре позапрошлого года болельщика Егора Свиридова вызвала в некоторых республиках Кавказа сильное эмоциональное отторжение. Известные блогеры писали, что Путину следовало после этого приехать к родным кавказцев, убитых в российских городах скинхедами. Но Путин вместо этого приехал тогда в Пятигорск, собрал молодежь и много говорил о толерантности. Сам он, правда, толерантность понимает по-своему. Когда ему выгодно, он толерантен. Как в Пятигорске или Кисловодске. Когда же ему нужно казаться более брутальным — он вовсе не толерантен, как на встречах с болельщиками или главредами российских СМИ — фраза про этнического грузина Акунина, который только по этой причине ходит на митинги, уже вбита в скрижали новейшей истории.
В прошлом году один немецкий профессор на семинаре в Пятигорске рассказал о случае, приключившемся в его городе: обкурившийся марихуаны водитель автомобиля врезался в опору моста, соединявшего одну часть города с другой. Мост был поврежден и полгода ремонтировался. Неудобства горожанам были созданы колоссальные. Спустя год в частной беседе со знакомым полицейским профессор узнал, что за рулем автомобиля был мигрант, сириец, недавно приехавший в Германию. «Никто об этом не знал, никакой информации в СМИ об этом не было, — говорит профессор. — Потому что в Германии, помимо конституции, работают еще законы журналистской этики, и если кто-то их нарушит, у него будут неприятности с журналистским сообществом». На вопрос, как же обществу узнать о том, кто был за рулем, профессор отвечает: «Зачем это узнавать? В такой ситуации мог оказаться любой немец. Для этой истории национальная принадлежность героя не показательна. Другое дело — когда речь идет о преступлениях, причина которых в этнических или религиозных особенностях. Например, в турецкой семье отец тяжело избил дочь, которая потом скончалась — за то, что у нее был роман вне брака. В таких случаях описать национальную и религиозную принадлежность семьи необходимо, чтобы читатель понял, почему эта трагедия случилась».
В России ситуация иная — участие кавказцев в каком бы то ни было происшествии сразу выводит новость в первые строчки рейтингов. Журналисты это знают и используют. А законодатели смотрят на это сквозь пальцы. Если в очереди в ночной клуб подрались два парня, какая разница, что один из них армянин, а другой русский? Если дагестанца или черкеса отмазали следственные органы от наказания, какая разница, какой они национальности? Их же отмазали русские следователи. Русских преступников они отмазывают не меньше, просто новости об этом не попадают в топы.
Проблема не в национальностях, которые всегда умели сосуществовать друг с другом, а сейчас вдруг разучились. Проблема в коррумпированной системе, которой все равно, какой вы национальности — лишь бы у вас были деньги. А вот когда доходит до бунта — тогда все можно свалить на плохие национальности. И на то, что представители этих национальностей не умеют себя вести «в наших городах». А то, что эти города «свои» и для них тоже, мы забываем. Или не хотим вспоминать. Но если это «наши» города, тогда давайте отпустим Кавказ на все четыре стороны. Тем более что сторон заинтересованных в дружбе и сотрудничестве с Кавказом там действительно много — Грузия, Турция, Иран, Азербайджан. Я уж не говорю о соседях не ближних, но не менее заинтересованных.
Но нам надо и Кавказ сохранить (геополитическое господство в регионе, нефтепроводы и все такое), и болельщиков умаслить (ради этого ни авиабилетов не жалко, ни кавказского достоинства), и националистам подыграть (все-таки на выборах их голоса нужны). Да и упреки в коррумпированной правоохранительной системе надоели — пусть лучше мигрантов и кавказцев упрекают. В общем, совершенно понятна позиция властей. Заступишься за Кавказ или за азиатов-мигрантов, которые за копейки чистят наши улицы, — сам получишь по морде. Лучше перевести стрелки. Так безопаснее.
Но другой вопрос — для чего Кавказу Владимир Путин? Для чего Кавказу эта власть?
На Кавказе, за исключением небольшой части всегда оппозиционного населения, люди очень пророссийские. И очень наивные, когда речь заходит о госвласти. Они до сих пор верят в доброго царя, верят в то, что госвласть защищает Кавказ. Хотя в последние годы, после Манежной площади, эта вера разрушается со скоростью света. После чеченской войны, после серии терактов на Кавказе, после повального голосования за Путина и за «Единую Россию» в течение последних 15 лет вдруг услышать, что ты — не то чтобы чужой в России, но вроде как и не свой, вести себя не умеешь, чужую культуру и традиции не уважаешь — для этих людей идеологическая катастрофа. Крах всего, во что верили.
В Кабардино-Балкарии, например, многие считают приговор убийце Свиридова Аслану Черкесову несправедливым. Политическим. Да, должен быть наказан, потому что убил, но 20 лет вообще-то дают серийным убийцам. «Если бы на его месте был не кавказец, а русский, дали бы раза в два меньше», — такая точка зрения в КБР очень распространена. Не случайно же после приговора Черкесову в Нальчике забастовали и перекрыли федеральную трассу.
Но Путин на встрече с болельщиками отметил особо: «То, что произошло со Свиридовым — это трагедия. И повторяю ещё раз: виноват, прежде всего, в его убийстве человек, который уже дважды отсидел, если кто не знает. Один раз — за хулиганку с причинением тяжких телесных повреждений, а второй раз — за наркотики, причём осуждён был в 2009 году. Непонятно, как в 2010-м он уже оказался в Москве и совершил убийство. Но это, кстати говоря, и вопрос к диаспорам — к любым диаспорам, где бы они ни были».
Последняя фраза, как говорится, под дых. К каким диаспорам, Владимир Владимирович? Почему к диаспорам? Почему вопрос о том, что человек, совершивший два преступления, находится не в тюрьме, вы задаете диаспорам, а не правоохранительным органам?! Как эта фраза вообще возможна в устах первого или второго лица страны? Выходит, у нас за криминальную обстановку отвечают диаспоры? А на что вам тогда непомерно раздутый штат МВД вместе с министром Нургалиевым? Расформировывайте тогда эту контору и создавайте вместо нее Министерство по диаспорам.
И вот после всего этого, извините, конструктива, премьер едет на Кавказ. В Кисловодск. И объясняет, что у нас многонациональная страна и надо жить дружно. И тщательно отобранные приглашенные на эту тусовку ему аплодируют. Причем, даже те, кто аплодирует, никогда не простят ему вот этих популистских встреч с болельщиками и вот этих фраз про диаспоры.
И все-таки они выберут Путина. Потому что гораздо больше, чем несправедливую власть, Кавказ боится всплеска национализма. Парадоксально, но во многом равнодушие Кавказа к митингам в Москве обусловлено действиями самой оппозиции. Кавказ выключен из общественной жизни страны российской властью; но и оппозиция выключила его, объединившись на акциях протеста с националистами. Митинги и «русские марши» в Москве вселяют страх, что рано или поздно националисты придут к власти, а это приведет к этническим чисткам в российских городах, где есть кавказские диаспоры. На Кавказе боятся развала страны и новых войн за землю. Все эти угрозы пока далеки и гипотетичны, но кому как не кавказцам знать, что иногда даже столетия не хватает, чтобы закончить войну. Поэтому Кавказ в очередной раз отдаст голоса власти. И я не удивлюсь, если то же самое произойдет в десятках регионов, где живут люди неславянской внешности.