Невъездной в ЕС министр МВД Беларуси Анатолий Кулешов смог не только посетить Францию по приглашению Интерпола, но и беспрепятственно покинуть эту страну, несмотря на поданный против него французским адвокатом Уильямом Бурдоном иск по подозрению в применении пыток в Беларуси.
Как такое оказалось возможным? Прокомментировать неуловимость министра, дыры в визовых санкциях и молчание французских властей корреспондент UDF.BY попросил правозащитника РООО «Белорусский Хельсинский комитет» Гарри Погоняйло.
— Как вы считаете, насколько вообще возможно было привлечь Кулешова к ответственности по тому иску, а тем более взять под стражу?
— Речь идет об универсальной уголовной юрисдикции, которой обладают многие страны, в т. ч. и Франция, и Беларусь. Эта процедура связана с привлечением к уголовной ответственности за международные преступления, и это было вполне возможно, если бы имелись достаточные доказательства о причастности Кулешова к пыткам.
Однако Кулешов на территории Франции находился по приглашению Интерпола. И, стало быть, на него в данном случае распространялся дипломатический иммунитет. Посредством этой процедуры можно было преодолеть и дипломатический иммунитет, такое случается: именно по такого рода делам могут быть задержаны чиновники высокого ранга — но только когда обвинение располагает достаточными доказательствами. Поэтому с вескими доказательствами — вполне возможно. Без таких доказательств — невозможно.
— Случались ли подобные прецеденты?
— С чиновниками Беларуси — не было. А вот в отношении других практика богата примерами: и во Франции, и в Германии, и в Великобритании такие процессы проходили над бывшими диктаторами, признанными виновными в похищениях, казнях, геноциде, массовых растрелах и пр. Вспомните Югославию.
Недавно предполагался арест Каддафи именно в рамках этого международного обязательства, но там его казнил собственный народ, и он не смог предстать перед судом. Если он был бы жив — его могли бы там арестовать, задержать, и в одной из стран, где эти дела были возбуждены, его можно было бы привлечь к ответственности.
Специфика универсально-уголовной юрисдикции как раз в том, что любая из стран, ведущая борьбу в соответствии с международными конвенциями против пыток, например, имеет право возбуждать дела и задерживать преступников, если они оказались на их территории. А также может выдавать международные ордеры на арест, и тогда преступников могут задержать в другой стране, чтобы передать правосудию государства, возбудившего дело. Так если на территории Беларуси оказываются международные преступники, то наша генеральная прокуратура может возбудить такое дело: привлечь к ответственности не гражданина Беларуси за преступления, совершенные не на территории Беларуси. Аналогично и во Франции.
Поэтому в отношении Кулешова действительно могли проводиться такие процессы. Правда, это стало бы первым белорусским прецедентом. Хотя мы и давно изучаем эти возможности, и не только в отношении Кулешова, но также по известным делам о похищении людей в Беларуси. Эти подозреваемые могут быть привлечены к уголовной ответственности в странах Запада, где существуют законы и процедуры универсальной уголовной юрисдикции.
— Единственный ли это путь привлечения к уголовной ответственности на международном уровне?
— Нет, но в данном случае подошел бы только этот. Всего же их три.
Первый — уголовный суд в Гааге, созданный по решению ООН. Под юрисдикцию этого суда попадают те подозреваемые, в отношении которых существует решение Совета Безопасности ООН. Например, по решению Совбеза были созданы суды по Руанде, по Югославии, а сейчас принимается решение по Судану.
Второй — Международный уголовный суд, учрежденный на основе Римского статута. Он включает уже более 60 государств-участников, но Беларусь не подписала Римский статут, поэтому данный суд не обладает юрисдикцией по отношению к нашим гражданам.
Наконец, третий — универсальная уголовная юрисдикция, которая задействуется каждым национальным государством, указавшим в своих уголовных законах борьбу с международными преступлениями. Здесь действуют уже национальные суды и структуры, которые осуществляют правосудие внутренним законодательством. Но в отношении не граждан данной страны, в отношении не преступлений, которые совершались на территории данной страны — а лишь по тем основаниям, которые непосредственно указаны в законе. На территории этой страны может оказаться жертва преступления и просить о правосудии, может находиться и сам преступник — и в таком случае могут возбуждаться дела в национальных судах.
— Почему инициаторы иска против Кулешова не получили никакого ответа ни от Интерпола, ни от Министерства юстиции Франции, ни от прокуратуры Парижа?
— Потому что он был там с дипломатическим паспортом. Нужна политическая воля государства и особые обстоятельства для задержания. Это же не рядовой гражданин: это министр внутренних дел другой суверенной державы — и это серьезный международный скандал. Стоило ли Франции идти на такое обострение отношений с Беларусью? Вряд ли. Отсюда и тишина в кабинетах.
— Т. е. фактора два: это бюрократические препоны и боязнь международного конфликта?
— Да, необходимы очень серьезные доказательства и очень серьезное преступление для задержания высокопоставленного чиновника в другом государстве, чтобы подвергнуть его юрисдикции своих национальных судов.
И тяжело преодолеть дипломатический иммунитет этого человека, потому что он был приглашен во Францию международными структурами. Вот если бы Кулешов приехал прокатиться на горных лыжах и посмотреть на Париж с Эйфелевой башни — да, может быть, его бы арестовали. Но он приехал во Францию не как частное лицо, а как чиновник высокого государственного ранга для выполнения государственных функций. В межгосударственной — не национальной, а наднациональной — организации Интерпол, которая имеет большее отношение ко Франции по сравнению с другими странами-членами лишь тем, что в Лионе находится ее штаб-квартира. А экстерриториальность и защита таких чиновников обусловлены международными договорами, и в частности — Венской конвенцией. Которая определяет порядок и гарантии дипломатического иммунитета для чиновников, действующих в рамках международных договоров и институтов, которые располагаются на территории отдельных государств.