… И совсем не холодно, чепуха, разве это холод…
Терпеть не могу с умным видом и довольным потиранием ладошек произносить классическое: «А ведь я же предупреждал, что так и будет!» И не по благородству душевному. Просто, когда сбывается предсказание хорошего, чего уж тут вредничать, это глупо. А если результат именно столь плачевен, как и было сказано, то сильно веселиться еще глупее. Я говорил, что мой дом практически сгорел и на днях догорит окончательно. Оказался прав. Но можно я не буду особо радоваться своей правоте?
Вчера в России не закончилась политическая и общественная жизнь. Она в России закончилась более двенадцати лет назад, когда Валя Юмашев и тогда Борис, почти ещё не Абрамович Березовский приняли наиболее оптимальный вариант многокритериального выбора и остановили этот выбор на майоре КГБ, вышедшем в отставку подполковником, Владимире так же еще не совсем Владимировиче Путине.
Вчера в России не исчезла надежда на возможность возрождения политической и общественной жизни. Она исчезла восемь лет назад, когда так называемая элита решила, что истории с Гусинским, самим Березовским, а потом уже, наконец, и Ходорковским, мерзейшими и всем намозолившими глаза и души личностями, являются необходимой искупительной жертвой, гарантирующей вечную предстоящую надежность собственных счетов в хороших и надежных зарубежных банках.
Вчера в России не исчезла даже самая великая сила — вера в «авось» и счастливое стечение обстоятельств, которую последние четыре года подогревал даже не сам странный феномен под названием «Медведев», за отсутствием в реальности данного феномена как такового, а исключительно всякого рода фантазийные гонтмахеры, которые старались поддерживать температуру силой своего страстного прерывистого дыхания. Всё это улетучилось одним мягким недавним сентябрьским днем, после объявления рокировки в самую короткую сторону.
Вчера в России исчезла последняя, абсолютно ничем не обусловленная и никак не оправданная иллюзия на возможность надежды, что политическая и общественная жизнь когда-либо возродиться в нашей стране при жизни нынешних поколений и, главное, при жизни главного человека, олицетворяющего собой все существующие в России поколения. Единого, неделимого, неизменного. Как рок. Да что значит как. Рок, он и есть рок. Эдип способен, конечно, митинговать перед сфинксом и даже пытаться вызвать его на диспут. Помешать поиметь собственную маму это никак не может. Вот вам и вся любовь.
Сегодня еще, думаю, и по инерции, и из некоторого чувства неловкости за свой поросячий восторг последнего времени, некоторые, и даже многие, продолжают говорить о «нарастающей волне протеста», о «требованиях, выполнения которых необходимо добиваться», и со всеми этими бодряческими прибаутками, типа «когда мы едины…» и «если нас будет миллион…».
Можно конечно себя заставить сосредоточиться на положительных моментах. И они, для меня несомненно, присутствуют.
Прежде всего, часть вполне даже умных и серьезных людей, которые именно по причине собственного ума и серьезности всегда, по какой-то совершенно не понятной мне причине и логике считали, что и так называемая власть обладает теми качествами, просто нарочно придуривается из корыстных соображений, поняли, наконец, что Путин и его окружение абсолютно искренни. Осознали, что властители страны и на самом деле считают себя единственными гарантами целостности государства, окруженного врагами, всячески стремящимися эту целостность разрушить. А те, которые не хотят пожизненного Путина, пособники этих самых врагов, способные, да что там способные, только и мечтающие попросить США взять на себя контроль над российскими ядерными силами.
Кроме того, сдох и отошел на второй план этот смешной и раздражавший меня лозунг «За честные выборы». Подавляющее количество людей, которых я видел вчера на улице, и имели в виду, и в самых разных, зачастую крайне нелицеприятных формах произносили, фамилию одного, совершенно конкретного человека. И, наконец, это была отнюдь не фамилия Чурова.
Я мог бы рассказать еще обо многом, что мня порадовало. И сделал бы это искренне и честно. Но это была бы искренняя и честная радость распорядителя на похоронах, который, убедившись, что процесс хорошо организован, запущен и без сучка и задоринки катится к своему финалу, удовлетворенно делится ощущениями с друзьями и родственниками покойного: «Ну, вот ведь как всё славненько получается…»
А получается, вернее, давно получилось, но некоторым вменяемым, однако оказавшимся трагически недальновидными, это только сейчас стало окончательно ясно, действительно славненько. Группа людей с определенными психическими особенностями, представляющими собой совершенно определенную клиническую картину, описываемую в конкретных и всем известных медицинских терминах, навечно узурпировала власть в гигантской по размеру и великой по множеству других показателей стране. И при всей, естественно, условности и относительности понятия «навечно», в обозримом будущем не предвидится квалифицированной врачебной помощи.
И знаете, что я вам еще только скажу. Мне, по большому счету, наплевать. Я всегда делал, что мог, и продолжаю, и буду продолжать так же делать, что могу и даже иногда более. Но мне никого не жаль и никому я не сочувствую. Каждый получает по вере своей, по разумению своему и по воле своей. Или по отсутствию названного и еще многого.
Всё это может продолжаться долго. Даже очень долго. Это не может хорошо или хоть сколь-нибудь пристойно закончиться.