Отшумели холодные февральские митинги. Отзвучали песни протеста и громкие крики ораторов. Москвичи и приезжие отпраздновали свой долгожданный день гражданского участия, чтобы встретить неизбежное — выборы 4 марта с почти предсказуемым их результатом.
Каковы итоги нового раунда политической активности? Итоги — невеселые. Оппозиция в явном кризисе. Ее лидеры продемонстрировали сохраняющуюся способность собирать на свои мероприятия десятки тысяч «рассерженных горожан», но, будем откровенны, это пока всё, что они смогли продемонстрировать.
Прежде всего, оппозиция безнадежно расколота. Какая-то ее часть во главе с Леонидом Парфеновым (самым, пожалуй, обаятельным и толковым из оппозиционеров) вместе с «Лигой избирателей» отказывается от политики и требует только и исключительно «честных выборов». Другая вместе с Гарри Каспаровым и Борисом Немцовым настаивает на революции. Системная оппозиция требует отставки Чурова, часть радикалов хочет конституционной реформы. Прохоров последовательно повторяет все основные оппозиционные лозунги и тем самым несколько теряется в общей толпе противников режима. Миронов, откровенно говоря, вообще непонятно, чего хочет. Герой декабря Навальный, даже не выступив на митинге 4 февраля, явно отступил на второй план, что, впрочем, для него не так уж и страшно, поскольку на первый план вместо него никто не вышел.
Проблема не только в том, что у оппозиции теперь уже нет одного и безусловного лидера, одним своим появлением способным показать толпе, кто является настоящей альтернативой Путину. У нее нет никакой внятной стратегии на этих выборах. Казалось бы, понятно, что следует делать: нужно не дать Путину выиграть сразу в первом туре, а для этого следует всего лишь вновь призвать избирателей голосовать за любого другого кандидата, кроме премьер-министра. Некоторые эксперты говорят именно об этом. Казалось бы, выпусти Навального на трибуну, заставь его прокричать «Нет кандидату от партии жуликов и воров» — и оппозиция получит того, чего ей так не хватает: и признанного толпой лидера, и боевой лозунг. И тем не менее Навальный прячется за спинами других ораторов, а ораторы говорят о чем угодно, только не о том, что делать обывателю 4 марта.
В чем же дело? А дело в том, что за первым туром естественным образом последует второй. Никто из элитных оппозиционеров, разумеется, не хочет, чтобы президентские выборы выиграл Зюганов. Хотят ослабленного Путина, а не Зюганова, Миронова и тем более Жириновского (в электоральный успех Прохорова мало кто верит). Но если раскрутить протестную энергетику до уровня осени-зимы 2011 года, когда в приличном обществе нельзя было даже заикнуться о каких бы то ни было симпатиях к «Единой России», то как потом можно поддержать «ослабленного Путина» в столкновении с «усилившимся Зюгановым»? Протестная тактика хороша для первого тура, но совершенно бесполезна для второго. А проклинать Путина, чтобы затем внезапно поддержать его, придется одним и тем же людям, которые в настоящее время предпочитают не рисковать своей репутацией.
Поэтому оппозиция и выглядит столь невесело сегодня. Однако нельзя сказать, что слишком весело выглядит сегодня власть. Власть также продемонстрировала 4 февраля свое умение выводить десятки тысяч людей на площадь, побив тем самым козырного туза оппозиции. И фактически оказалась в такой же патовой ситуации, что и ее оппоненты.
Прежде всего, она странным образом не решилась митинг на Поклонной горе объявить тем, чем он и являлся, а именно мероприятием в поддержку Путина. Тем самым получилось, что власть отдала все лояльное поле, скажем так, антизападным радикалам. Как сложатся в дальнейшем отношения власти и радикалов, которые без сомнения будут приписывать успех Путина себе? Я лично ничего не имею против радикалов и против антизападничества, но давайте зададимся вопросом, в какой мере власть будет готова по-прежнему относиться к этим людям и их идеологии чисто инструментально. То есть в какой мере удастся сохранить пакт о ненападении между новым «лояльным полем» и Медведевым, который готовится возглавить правительство. Холодный нейтралитет не перерастет ли в открытое столкновение? А какую позицию займет при этом «Единая Россия», которая вообще не у дел в нынешнем политическом раскладе? А какова судьба «Народного фронта» — упадет ли он в руки радикалов или, повторив судьбу «Единой России», станет идеологически бесцветной организацией?
Выведя из игры правоцентристскую «Единую Россию», Путин и его команда оказываются идеологически связаны с жесткими критиками Ельцина и 1990-х. Но ведь основной соперник Путина на выборах все-таки Зюганов, следовательно, нужно искать аргументы против него. А лидер КПРФ выглядит на порядок умереннее тех, кто призвал людей выйти на Поклонную гору. С каких же позиций и, главное, опираясь на какие среды, власть намерена убеждать левопатриотического избирателя не голосовать за того, кто наилучшим образом все последние 20 лет выражал ненависть к Америке и капитализму?
Разумеется, все это абсолютно решаемые проблемы, но их день за днем становится все больше и больше.
Итак, февральский смотр песни и строя показал, что мобилизационные возможности обеих сторон значительны, и в то же время, что данные способности не имеют решающего значения в той политической игре, которая будет происходить вокруг 4 марта. Похоже, реальная политика сегодня окончательно перешла за кулисы политической сцены, подальше от недоуменных взглядов «рассерженных горожан». Впрочем, думаю, происходящее лишь усилит их раздражение.