Мой путь в политике начался в 1997 году, когда я впервые пришел в питерское отделение НБП с твердым намерением стать частью этой партии. До этого, в течение двух лет, читал «Лимонку», присматривался, пока ни сделал вывод, что да, вот с такими людьми я готов буквально связать свою жизнь. Я хотел быть им братом.
Я видел в НБП не столько политическую организацию, сколько орден единомышленников, общину, умму, если хотите. Мы не только проводили вместе политические акции, но и отдыхали и общались преимущественно среди своих. «Я порвал все свои связи вне партии», — сказал как-то лидер питерского отделения Андрей Гребнев. У меня вне партии и не было никаких связей.
Дух нового витал над НБП. Партия находилась на этапе своего становления. Если проводить аналогию с развитием, взрослением, отдельного человека, то это было детство организации. Было ощущение, что возможно все. Мы стремительно росли, буквально захватывая один российский регион за другим. Благодаря «Лимонке» наши люди появлялись в самых разных уголках страны, порой весьма экзотических. Помню, меня поразила региональная ячейка, возникшая ни где-нибудь, а в Бухте Провидения — на краю света.
Существует миф, что НБП была молодежной организацией. Это заблуждение. Так думают те, кто привык к реалиям КПСС. К тому, что в политике есть место только седым бюрократам с животами. Отцы-основатели никогда не стремились к тому, чтобы собирать в партии исключительно молодежь. Звали всех. Другое дело, что на их призыв откликались преимущественно молодые люди. Это да. Думаю, все дело в решимости и умении лидеров партии ниспровергать запреты, ломать табу, искать и находить новые пути. Молодежи это нравилось. И, конечно, их привлекала честность организации. Интеллектуальная честность и честность поступков. Партия всегда отвечала за базар.
Позже, в 2003 году, в лагере общего режима в поселке Металлострой, мне удалось раздобыть книгу – политическую биографию английского премьера Ллойд Джорджа. Я читал ее в свободное время «на промке» — в промышленной зоне лагеря, среди станков, на которых мы, зеки, работали. В этой книге была приведена одна фраза, девиз, которым руководствовался английский премьер: «Честность – лучшая политика». Запомнил ее на всю жизнь.
Так вот о честности. Оказалось, что в русской политике это чрезвычайно редкое явление. Мы, неофиты НБП, поняли это не сразу. Первый пример вероломства нам продемонстрировал Виктор Анпилов. А история была вот какая.
Потратив четыре года на строительство НБП, на то, чтобы довести ее до параметров, предъявляемых законом о политических партиях, мы отнесли документы на регистрацию в Минюст. В 1999 году должны были состояться выборы, и мы были намерены предстать перед избирателем. Похожий на царя Николая II министр юстиции Крашенинников, тогда либерал, а ныне единоросс, в регистрации нам отказал. Единственной возможностью вписать название партии в избирательный бюллетень, был политический союз с организацией, обладающей лицензией Минюста (тогда еще закон допускал создание предвыборных блоков). Такой организацией стала «Трудовая Россия» Виктора Анпилова, с которой мы заключили соответствующее соглашение.
Какого же было наше удивление, когда в последний момент Анпилов вдруг заявил, что передумал, и что место НБП в избирательном блоке займет некая структура во главе с внуком Сталина. Он решил, что бренд «Сталин» принесет ему на выборах больше голосов, чем НБП, и, не задумываясь, нарушил договоренности. Моральная сторона вопроса – то, что он меняет живую и мощную политическую организацию на, фактически, «сына лейтенанта Шмидта», Анпилова не беспокоила. Это же политика, видимо, думал он. Впрочем, его вероломный поступок не принес ему счастья – на выборах Анпилов проиграл — не прошел 5-процентный барьер. С тех пор он так и не поднялся. Напомню, это было еще в 1999 году.
Последующие восемь лет НБП действовала самостоятельно. Пройдя через сложнейший период ареста Лимонова, партия вступила в эпоху акций прямого действия. Резкие и отчаянные поступки, восхищавшие страну, следовали один за другим, нанося ущерб имиджу власти. В итоге к 2006 году репутация НБП выросла настолько, что ее уже нельзя было игнорировать. Как только усилиями Гарри Каспарова стала собираться антипутинская коалиция «Другая Россия» НБП стала одним из ее значительных элементов.
Связав судьбу партии с коалицией, мы разумно рассудили, что ее успех – это наш успех и честно работали на расширение «Другой России», как могли, зазывали в нее новых людей и новые организации. Одной из организаций, которую мы хотели бы видеть в коалиции, была АКМ – Авангард красной молодежи Сергея Удальцова. Он на тот момент уже откололся от «Трудовой России» и пустился в самостоятельное плавание, успешно копируя стиль, введенный в русскую политику нацболами.
Сергей приходил на собрания «Другой России», не прочь был воспользоваться возможностями, которые она предоставляла, однако от предложения присоединиться, публично заявить о вхождении в коалицию, уклонялся. Такое поведение казалось нам странным – если ты пользуешься политическим ресурсом коалиции, то было бы честно нести по отношению к ней и какие-то обязательства. Не только брать, но и давать. Но… насильно мил не будешь, и мы вынуждены были принимать ситуацию такой, какой она была.
Драма разыгралась позже. Когда на конференции коалиции, посвященной выдвижению единого кандидата от несистемной оппозиции, Удальцов вдруг публично заявил о выходе АКМ из «Другой России». Мол, уже ясно, что кандидатом станет либо Касьянов, либо Каспаров, а нам, левым, это неприемлемо. Пресса, охочая до сенсаций, радостно распространяла новость: «В «Другой России» раскол!», «АКМ вышел из «Другой России» и т.п.
Мерзость поступка состояла в том, что АКМ, как я уже сказал, никогда не входил в ДР, хотя мы и звали. И к организации, например, Маршей несогласных не имел никакого отношения. То есть, попользовавшись ресурсом, никогда ничего не вложив, Сережа не постеснялся громко хлопнуть дверью, снискав на себя внимание, и при этом запросто так нанес ущерб делу, которое строил не он. Помню, пресс-секретарь АКМ после публичного демарша Удальцова не знала, куда глаза девать. Надеюсь, что от стыда.
Так политический ученик Анпилова Сергей Удальцов оказался достоин своего учителя. Удивительно, но остальные наши партнеры по коалиции, казалось, не придали этому особенного значения. Уже в мае 2008 года на первом собрании Национальной Ассамблеи они выступили единым фронтом, солидарно с Удальцовым, против предложения нацболов объявить НА альтернативным парламентом, и вступить, наконец, в политический конфликт с нелегитимной властью. И добились своего — «спасенная» от нацболов Национальная Ассамблея тихо скончалась естественной смертью от бездействия и бессилия.
(НБП на тот момент уже была запрещена за «экстремизм» и мы действовали в политике в личном качестве, так как судебного запрета на это не было. Позже, летом 2009 года, уже с новыми сторонниками мы создали партию «Другая Россия», которую также не зарегистрировали.)
Во многом из-за невозможности сотрудничать с вождями оппозиции, которые не стеснялись «кидать», нарушать взятые на себя обязательства, и родилась Стратегия-31. Мы решили обращаться к гражданам напрямую, минуя их политических лидеров. Открыть для них возможность лично отстаивать свои политические права. Так началась борьба за свободу собраний на Триумфальной площади. Движение, начатое горсткой людей, быстро набрало силу и буквально в течение года (самое трудное время) превратилось в основной уличный проект российской оппозиции. У него были сторонники и критики, но никто не мог остаться равнодушным, остаться в стороне. Появилась даже копия Стратегии – Дни гнева перед московской мэрии. Впрочем, их организаторов хватило ненадолго.
Власть быстро поняла потенциал нового движения и всеми силами, кнутом и пряником, пыталась расколоть его. И вот в момент, когда на Триумфальную несанкционированно стали выходить уже тысячи граждан, Людмила Алексеева не выдержала – поддалась посулам согласовать митинг с небольшими и казалось бы формальными ограничениями по численности. При этом мнение двух других заявителей, Лимонова и Косякина, «иконой правозащиты» было проигнорировано.
Тот факт, что часть граждан пошла таки в согласованный Сурковым загон ничего не значит. Широкие народные массы не обязаны, да и подчас не могут уследить за ньюансами, пусть и принципиальными. А вот политические лидеры, те, да, несут ответственность за то, к чему они призывают и куда ведут. Вместе с Алексеевой на трибуну в загоне взгромоздилась вся королевская рать. Преимущественно те, кто и на Триумфальной то появлялся лишь изредка. Напомнить, кто там был? Извольте. Немцов, Удальцов, Илья Яшин, вся шобла старых правозащитников…. «Мы победили!» — кричал с трибуны Илья, в то время как нас, сотни протестующих, включая Лимонова и Косякина, трамбовал ОМОН вне загона.
Политические лидеры – не дети и отлично понимали, что делают. Они знали, что стержневой идеей Стратегии-31 является принципиальный отказ подчиниться власти. Только на этом она и построена. Войдя в загон с разрешения Суркова, они, таким образом, убивали Стратегию. Зачем? Исключительно из-за собственных амбиций. Им было невыносимо сознавать, что столь блестящая и успешная идея была придумана и реализована не ими. Да еще и одиозным с их точки зрения Лимоновым. Не думаю, что они собирались и проговаривали эти вещи. Это был молчаливый сговор политических импотентов и подражателей. Всадив нож в спину Стратегии, они, очевидно, почувствовали себя лучше. Так свершилось одно из величайших предательств в новейшей российской истории. Не нас предали, предали граждан.
Любопытно, что группа «триумфальных» коллаборантов практически в полном составе перетекла на Болотную площадь, когда одному из них, Борису Немцову, удалось стырить народный протест и избавить тем самым власть от потенциальной опасности. Что это, закон подобия? Чувствуют друг в друге родственную душу? Видимо так. Вот уже и к Медведеву сбегали вместе, якобы предъявить требования Болотной, а на самом деле поднять личный статус беседой пусть и с «хромой уткой», но все же президентом Всея Руси. Нелегко пройти испытание медными трубами….
С президентом, если вдуматься, получилось вообще неслыханно. Итогом встречи стало создание рабочей группы под руководством замглавы президентской администрации Вячеслава Володина, в которую и ввели наших «оппозиционеров». То есть теперь Рыжков, Немцов и Удальцов – по факту внештатные сотрудники администрации президента. Мама дорогая!
Вообще, порой кажется, что само понятие «политика» воспринимается большинством лидеров российской оппозиции как искусство интриги, хитрости и обмана. За кусок пресловутого пиара, здесь и сейчас, мать родную продадут. Понятия чести, репутации, верности своим обязательствам, для них как будто не существуют.
На звание символа подобного отношения к жизни может, пожалуй, претендовать записной либерал и универсальный солдат Подмосковья Борис Надеждин, ставший, как рассказал Евгений Ройзман, доверенным лицом всех пяти кандидатов в президенты РФ одновременно. То, что в такой ситуации конфликт интересов неизбежен, Надеждина, видимо, не расстраивает. Он «очень доволен», свидетельствует Ройзман. Знаете, есть такое выражение — «двужопый», означающее способность человека сидеть сразу на двух стульях. Так вот про Бориса Надеждина, работающего сразу с пятью кандидатами, такого не скажешь.
По большому счету, именно вероломство и склонность к интригам большинства лидеров российской оппозиции и привели в свое время к власти бывшего чекиста Путина. Охранитель, талантливый администратор, но никакой не политический лидер, Путин показался Борису Ельцину более надежным, чем все остальные возможные претенденты. В том числе жуликоватый Немцов. Вспомните, ведь Немцов был любимчиком первого президента РФ, однако на роль преемника Ельцин избрал все-таки Путина. Уж не потому ли, что краеугольным камнем того неформального соглашения было обязательство преемника первым же указом гарантировать Ельцину и его семье безопасность? «Этот и кинуть может, — видимо, подумал бывший уральский партбосс, глядя на незагорелого еще тогда Бориса Ефимовича. — Пусть уж лучше этот чекист будет, Путин». А теперь мы имеем то, что имеем.
Нет, что не говорите, а все-таки лучшая политика – это честность.